Особенно он любил бродить по огромному рынку около порта, где продавались тонны рыбы. Рассматривать смешных десятиногих крабов, толстых лососей, тощих сельдей, извививающихся угрей, которые так и норовят выскочить из лоханок, и еще множество рыб больших и маленьких. Дирк был в восторге от того, что в порту можно было встретить людей из разных стран и все возможные виды товаров. И, конечно, корабли, разнообразные лодчонки, суденышки. Но самыми прекрасными волнующими были, будто летящие по волнам воздушные парусники, флейты, глядя на которые так и хотелось отправиться в дальнее странствие по полному романтики и тайн морю.
Все люди были ему интересны. Мужчины, в коротких куртках с серебряными пуговицами, стянутые в талии, пышные черные панталоны и круглые шляпы, некоторые в бархатных кафтанах, женщины в кофтах в складку и семицветных юбках, строгие англичане в париках, смуглые испанцы, веселые пестро одетые молодые девушки. Все куда-то спешили, кричали, и часто можно было незаметно утащить что-нибудь съестное.
Все на свете казалось Дирку чудесным, каждый день приносил новые впечатления, он легко относился к своим невзгодам и в глубине души чувствовал, что все будет хорошо. Это странное необъяснимое ощущение дарило радость, и Дирк подпрыгивал на каменной мостовой, напевая веселые песни, и озабоченные прохожие невольно улыбались такому бойкому и веселому, хотя и оборванному ребенку.
А потом его взяла к себе вдова торговца средней руки Агнесс, полная светловолосая женщина с очень грустными и добрыми глазами. Дирк был похож на ее сына, который умер во время чумы. Она очень полюбила приемыша. Он стал расти в тепле и ласке. Дирк был очень счастлив, теперь у него был свой дом, о котором он так мечтал. «Какой хороший мальчик, даже улица его не испортила», говорили соседи. В подростковом возрасте Дирк понял, что у него талант. Он начал сочинять стихи, очень красивые о любви и о жизни, они очень нравились его друзьям. Дирк составил целую книжку своих стихотворений, в глубине души он считал себя выше и умнее других людей, у которых в голове не рождаются такие красивые рифмы, которые просто работают и живут своей обыкновенной и простой жизнью, как это скучно и даже немного противно.
Глава 8Две истории любви
А еще у Дирка, когда ему исполнилось пятнадцать лет, появилась возлюбленная Хелен. Это была его соседка, дочь торговца свининой. Невысокая, полноватая, веселая и добрая девушка с легким характером, она смотрела на него с таким восхищением, что ему становилось жарко. Они переговаривались через забор, долго и с упоением целовались, и тогда становилось необыкновенно хорошо. Весь мир отдалялся, а юные влюбленные как будто плыли в пространстве далеко за пределами вселенной. Даже во сне Дирк видел ее большие влажные глаза и понимал, что уже не сможет жить без нее.
Хелен мечтала об идеальном мужчине и нашла его в лице Дирка. Он был молодой талантливый в меру смелый и агрессивный, пользовался авторитетом у друзей. Дирк догадывался, что она надеялась провести с ним остаток жизни. И, однажды, краснея и запинаясь, уговорил ее заняться «этим». Это произошло в доме Агнесс, когда та ушла на рынок. Они лежали на узкой деревянной кровати Дирка, в чистой маленькой спаленке на втором этаже, утомленные и счастливые, и им не было дела ни до чего на свете. «Как я раньше жил без этого», — думал Дирк и благодарно гладил руки своей любимой. «Я не думала, что это так больно и неприятно, но ради тебя я готова на все», — сказала тогда Хелен. Она поцеловала его уже с новой бесконечной нежностью, и он почувствовал, что теперь они неразрывно связаны, и Хелен для него самый близкий человек на земле.
Потом они стали встречаться почти каждый день, Дирк собирался жениться на ней. Он мечтал стать великим поэтом и драматургом, талантливым как Шекспир известным как Ван ден Вондел, написать что-нибудь философское, интеллектуальное и захватывающее. Дирк надеялся, что когда-нибудь он будет очень богат. Но иногда он начинал сомневаться, думал, что все это глупости и ничего не получится. Тогда ему становилось грустно, но ненадолго, новые впечатления и заботы молодой жизни не давали слишком глубоко задумываться.
Дирк навсегда запомнил то событие, после которого его судьба круто изменилась. Стояло дождливое лето, но день выдался жаркий и солнечный. Они с Хелен встречались уже почти два года. Дирку было скучно, ему льстило обожание любимой, но он немного устал от этого. Они жили на окраине и летом часто уходили за город, заходили в кафе, слушали музыку и пили двойное голландское пиво. А потом шли на луг, долго лежали в траве, смотрели в небо и молчали. Дирк говорил, что для настоящей любви не нужны слова. Ему казалось, что их отношения это одна солнечная ясная весна без дождей, туманов, слякоти и таяния снега, без облачка на небе.
В тот день Дирк в одной легкой рубашке и брюках сидел на бревнышке на лугу среди нескошенной травы, одной рукой обнимал Хелен и лениво считал белые густые облака, которые медленно ползли по небу. «Ты мне все прощаешь, так неинтересно, давай хоть раз поссоримся, как ссорятся другие», — неожиданно сказал он. «Но я не хочу с тобой ссориться, я люблю тебя», — ответила Хелен, погладила его по руке и залилась счастливым смехом. «Как все это надоело, постоянно одно и то же», — подумал Дирк с внезапным неизвестно откуда взявшимся раздражением.
«Подожди меня, отойду на минуту», — сказал он вслух, а сам побежал до дороги, где какая-нибудь повозка могла подвести его до города. «Хелен, конечно, обидится, но ничего попрошу прощения и помиримся здесь или у меня дома, — подумал он и цинично усмехнулся, — скажу, что мама просила присмотреть в магазине за товаром, я забыл об этом, а потом вспомнил и ушел».
Дирку хотелось чего-то необычного, ведь в жизни так много новых впечатлений. Он представлял себе каких-то щегольски одетых людей, дорогие кареты, смеющихся молодых женщин, дочерей первых богачей страны, которые слушали его стихи и аплодировали. Но и это было не то. Дирку казалось, что что-то важное и интересное ускользает от него, но как понять что именно, он не знал.
И в тот день Дирк решил пойти погулять в порт, где часто бывал в детстве. Когда он пришел туда, соленый воздух, дух дороги, приключений и путешествий захватил его как прежде. Дирк бродил среди причалов, слушал ругань матросов и с забытым мечтательным восторгом смотрел на уплывающие корабли. Он пил пиво и предавался неясным мечтам, ему становилось все лучше на душе. Как вдруг один матрос, несущий какой-то ящик, оборванный и загорелый, окликнул его:
«Дирк, это ты?!»
Дирк едва узнал в этом матросе Юргена, своего друга детства, с которым он когда-то воровал еду в порту. Они пошли в кабачок рядом с портом и друг рассказал ему, что он теперь матрос и путешествует по разным странам, видел солнечную Испанию и далекую Индию. Дирку показалось, что, когда он рассказывал про свою приемную мать, в глазах его друга мелькнуло что-то вроде зависти. Но Юрген сказал: «Детство прошло, когда-то и я хотел иметь свой дом, но теперь я путешествую по всему миру и счастлив, а знаешь, какие девки в портах», — и загадочно улыбнулся. «Да, интересная у тебя жизнь, а я что-то стал скучать в последнее время», — ответил Дирк.
«Все понятно, — Юрген хлопнул Дирка по плечу, — у тебя есть девчонка, которая тебя обожает, и это здорово, женись на ней и нарожай кучу детишек, живи в чистеньком домике, заведи какую-нибудь мелкую лавчонку и сдохни с тоски». Юрген расхохотался, он был уже сильно пьян.
«Послушай, ну зачем ты так», — начал Дирк.
«Нет, друг я не о том, это все прекрасно, просто ты мужчина и тебе нужно разнообразие», — у Юргена уже заплетался язык.
Пьяные матросы, сидевшие около засаленного почти не пропускавшего свет окна, очень громко горланили какую-то песню. А за соседним столиком какие-то оборванцы обнимали полураздетых девиц, которые сидели у них на коленях. Дирк редко ходил в такие кабаки. В глубине души он мечтал стать великим поэтом и войти в высшее общество, но любые новые впечатления не помешают творческому человеку. Потом Юрген угостил его ромом, который пьют настоящие моряки, «ведь я помню как ты тогда, мальчишкой, смотрел на корабли, ты тоже в душе моряк и не отрицай этого». Дирк раньше пил в основном только пиво, он опьянел и думал, что в кабаке очень здорово и необычно.
«Послушай, тебе надо развеяться, — продолжал его друг, — сейчас я отведу тебя к такой испаночке, с которой ты точно забудешь о скуке», — и Юрген снова расхохотался. Его громкий смех и манера постоянно кричать раздражали Дирка, но он прогонял эти мысли. Они вышли из кабака, Юрген крепко держался на ногах. «Настоящий моряк устоит в любую качку», — усмехнулся он, хватая под руку Дирка, который, напротив, сильно качался.
«Скажу тебе один секретик, надави ей на шею, как будто собираешься задушить, это ее заводит, она потом такое будет вытворять», — и Юрген затрясся от смеха. Они прошли по узкой припортовой улочке, поднялись на второй этаж какого-то старого дома, мимо разодетых девиц, которые смеялись и что-то кричали им вслед, все это Дирк помнил смутно. Он был сильно пьян и к тому же кроме Хелен никогда ни с кем не встречался и сейчас не мог сдержать волнения. Дирк не заметил, как очутился в комнате, где увидел только огромную кровать с балдахином, на которой сидела женщина в помятом сильно декольтированном красном платье. Она подняла на друзей усталые заплаканные глаза. Несмотря на то, что в ее жилах явно текла южная кровь, она была бледна. Дирк подумал, что если бы не нос с небольшой горбинкой, у нее было бы изумительно красивое лицо.
— Познакомься, это Лурдес, — сказал Юрген, — Лурдес, милая, обласкай моего друга, а то он умирает от скуки со своей подружкой. Она собиралась уйти в монастырь, но по ошибке встретила моего друга и теперь каждый день мучает его своими постными ласками.
Никому кроме самого Юргена шутка удачной не показалась.
— Ребята, приходите в другой день, я сегодня не в настроении, — Лурдес нервно теребила голубой шелковый шарф.