– Потому что вряд ли мы возьмем Пальм без вашего… проекта, – сказала Нья. – Потому что вам нужно понять, почему мы не можем использовать таких воинов, как Келлан.
Тау задумался, как изложить свою позицию, не говоря Нье и служанкам, что величайшая польза от обучения в Исихого состояла не в поддержке Одаренных, а в создании отряда убийц, которым не будет равных.
– То, что я пытаюсь сделать, непросто, – сказал он. – Мне нужны те, кому я могу доверять, а таких осталось не так много.
Нья фыркнула.
– У вас что, мало Меньших? Есть вы, есть тот здоровяк, есть светлокожий парень, который всегда обгорает на солнце, есть барабанщик, и есть Темба.
– Темба? – Тау прищурился. – Откуда вы знаете его имя?
– А с чего бы мне его не знать? Он то и дело несет всякую чушь, – сказала Нья.
Тау пожал плечами, соглашаясь.
– Вы насчитали пятерых. Этого недостаточно, чтобы создать защитный круг для Увещевающих. Мне нужны еще люди. Как минимум один.
– Вот и выберите одного, любого.
Тау скользнул взглядом по лицу королевы. Ее черты были спокойными и гладкими, как горное озеро. Но это спокойствие было фальшивым, как и кротость ее служанок. Королева, подумал Тау, не сказала Нье, чем именно он занимался в Исихого. Поэтому Тау решил действовать осторожно.
– Это не так просто, нельзя выбрать любого, – сказал он, думая о том, что воины, которых он создаст и выпустит в мир, будут смертоносны, как Разъяренные Ингоньямы без каких-либо ограничений. – Нужно время, чтобы развить в них решимость противостоять демонам. Нужно время, чтобы научить их драться. – Тау помолчал. Он хотел, чтобы Нья задумалась о том, насколько это страшно – выступить против чудовищ, и о том, кем нужно быть, чтобы на такое отважиться. – Чтобы сдержать демонов и дать нашим Увещевающим преимущество, наши бойцы должны быть достаточно опытными. Единственный способ набраться этого опыта – входить в темный мир ночь за ночью, драться и умирать от лап врага, которого невозможно убить. И так снова и снова.
В какой-то момент Нья должна была понять эту часть плана, но сейчас он видел, что правда, которую он открыл, была ей неприятна.
– Понимаю, – сказала она.
– Мне нужны те, кто сможет противостоять испытаниям темного мира, и этих людей нужно столько, чтобы хватило сформировать и удержать круг, – сказал Тау. Ему требовались те, кто сможет вынести превращение в полубогов, не сойдя с ума.
– И что, вам некого позвать? – спросила Нья.
– Я потерял многих из ближайших соратников, но не всех. – Тау повернулся к королеве. – Вы сможете и дальше учить меня верховой езде, моя королева?
– Сможем. А почему ты спрашиваешь? – сказала она.
– Я хочу вернуться в крепость. Думаю, я понял, кто сможет быть шестым.
Глава седьмая
Дума пока не понимал, повезло ему или нет. Ночь наступила не так давно, и он сидел на земле, скрестив ноги, за строением, где держали лошадей. Он находил странным, что животные жили под лучшей крышей, чем он в детстве, но Вельможам вообще были свойственны странности, а Думе не хотелось понапрасну рассуждать о глупостях, на которые он не мог повлиять.
Вместо этого он размышлял над тем, не стал ли Тау… чемпион Соларин кем-то вроде Вельможи. Ведь выглядел он теперь определенно как Вельможа, сидя напротив Думы в красно-черных кожаных доспехах.
Чешуй Джавьеда, рассуждал Дума, изменил Тау. Как, впрочем, их всех, но его – больше, чем кого-либо, и Дума знал себя достаточно хорошо, чтобы признать: Тау стал по-настоящему пугающим.
У Соларина всегда была манера смотреть так, словно он готов перерезать человеку горло так же легко, как перекинуться с ним парой слов. Дума знавал таких еще в своем краю, и с теми, как правило, можно было что-то предпринять, чтобы они не перерезали тебе глотку. Однако новый чемпион, считал Дума, был опаснее прочих, ведь если Тау решал, что кому-то пришла пора попрощаться с жизнью, то с этим уже ничего было не поделать. Вот почему Дума не знал, радоваться ему или горевать из-за того, что Тау Соларин пришел к нему ночью и попросил стать шестым в его новом отряде. И все же Дума этим гордился.
Он оглядел собравшихся – Удуака, Яу, Тембу, Азиму, прекрасную Леди Одаренную и, конечно, самого Тау. Все они, в отличие от Думы, уже делали это раньше, и тем не менее он видел на их лицах тревогу.
Учитывая то, о чем предупредил его Тау, тревога была объяснима. Дума и сам не сказал бы, что слишком жаждет того, что им предстояло. У него пересохло во рту от мысли, что от него требуется делать вещи, на которые оказался неспособен сам Келлан Окар. Однако Дума придерживался мнения, что если он нужен Тау и его соратникам, то он сделает все что угодно.
– Помните, чему я вас учил, – сказал Тау. – Не принимайте силу темного мира.
Думе захотелось в туалет. Хотя он пробыл здесь всего четверть промежутка и не представлял, как пустой мочевой пузырь мог наполниться так быстро.
– Закройте глаза и дышите, – сказал Тау. – Расслабьте мышцы, успокойтесь…
Расслабиться было трудно, и он опасался, что из-за напряжения мог остаться там, где сидел. Но когда у Думы закружилась голова, он понял, что лучшая его часть уносится прочь из этого мира.
– Встаньте в круг! Они идут! – крикнул Тау, но его голос прозвучал не громче шепота.
Дума открыл глаза, огляделся по сторонам, увидел сияние своих товарищей, яркое и чистое, совсем не такое, как все прочее в этом мраке, плотно их окружавшем. Дума помолился и дрогнувшей рукой поднял меч, всматриваясь в густую мглу.
Первое чудовище выскочило на него из тумана, и мочевой пузырь Думы не выдержал.
Демон бросился на него, Дума закричал, но все же сумел поразить тварь, всадив ей клинок между уродливой головой и мерзким туловищем. По инерции оба упали в грязь, и, перекатившись вместе с демоном, Дума выхватил из-за пояса кинжал.
Не глядя, он вонзил узкое лезвие в тело твари. Брызнула черная кровь. От ее запаха Думу стошнило. Они продолжали бороться, и твари удалось достать задними ногами бедро Думы, разорвав кожу, мышцы и сломав кости.
Дума снова закричал. Боль, страх и жажда остаться в живых целиком захватили его. Он отполз и с трудом поднялся. Поврежденная нога подгибалась под тяжестью его тела, но тварь снова ринулась в атаку.
Дума знал, что уже проиграл сражение, но все же взмахнул мечом. Если отправляться к Богине, то с кровью своего убийцы на лезвии.
Но шанса погибнуть ему не выпало. Прежде чем демон сумел к нему подобраться, вмешался Тау, разрубив тварь с такой быстротой, что Дума не успел уследить за ним взглядом. Тварь рухнула в грязь.
Тау схватил Думу и вернул его в круг. Дума плелся за ним, не в силах отвести глаз от зарубленной твари, потому что раны на ее теле заживали сами собой.
– Держись! – крикнул Тау.
Дума потерял кинжал, а меч был слишком тяжелым – он не мог его поднять. Вдобавок из-за сломанной ноги он передвигался слишком медленно. Поэтому когда следующее чудовище выскочило из мглы, Думу охватил ужас, но раз Тау Соларин выбрал его для этой миссии, и он был нужен братьям, Дума не собирался их подводить.
Демон атаковал, но Дума не отступил. С криком, он дал ему отпор, и когда они упали на землю, а меч выскользнул из его руки, он стал бить его кулаками. Но демон все равно его растерзал.
– Дума, расслабься. Ты в безопасности. Сейчас придешь в норму. – Это был голос Тау. Его обычный голос, а не еле слышный на ветру крик, как в том зловещем месте.
Дума открыл глаза. Он лежал на земле, обмочившись, плакал и не мог остановиться.
– Постарайтесь сначала выровнять дыхание, – сказал Тау им всем. – Тогда потом будет легче. Сосредоточьтесь на дыхании.
Тау подтолкнул к Думе чашу.
– Вот, выпей.
В чаше была вода, Дума ее выпил, и ему полегчало, хотя он и поперхнулся из-за затрудненного дыхания.
– Ничего не выйдет. – Это, понял он, говорила Леди Одаренная. Она обращалась к Тау.
Дума поднял голову и увидел ее – собранную и спокойную. Ему стало стыдно, что он лежит на земле перед женщиной вот так, в мокрых штанах.
– Выйдет, – ответил ей Тау. – Просто нужно время.
– Чемпион Соларин, они сразу проигрывают. Мы требуем от них слишком много, и ради чего? Они не могут дать мне ничего такого, что не даст мой покров.
– Говорю же вам, им нужно больше времени. Дайте его им, и они сдержат демонов.
– Я боюсь, что мы мучаем этих воинов в погоне за целью, которой им не достичь. С каждым днем все больше феодов и поселений отворачиваются от королевы и переходят на сторону Одили. Если мы будем ждать, пока ваши люди обуздают темный мир, они останутся единственными в армии нашей королевы.
– Времени у нас достаточно.
– Чемпион, королева намерена начать поход на Пальм до конца сезона. Посчитайте сами: вашим бойцам нужно больше времени.
– Ваши расчеты неверны, – возразил Тау. – Мы вернулись в Умлабу почти в тот же момент, когда покинули ее. Одаренная Танди, у нас есть все время мира.
– У нас есть все время темного мира, но посмотрите, как они измучены и сколько времени им потребуется на восстановление, – с досадой возразила Леди Одаренная. – Сколько битв, по-вашему, они выдержат за ночь? Одну, может две? Этого недостаточно. Нам стоит сказать Нье и королеве, что придется искать иной путь.
Тау втянул воздух сквозь зубы и повернулся к Ихаше.
– Всем привести себя в порядок. Мы будем сражаться.
Дума услышал, как кто-то застонал от страха, не сдержав боязни. Он глотнул еще воды, звук стих, и Дума понял, что стонал он сам. Уже одно это указывало на то, что они не были готовы. Не были готовы сейчас, и, быть может, не станут готовы никогда.
Он посмотрел на остальных, ожидая увидеть на лицах товарищей похожие эмоции, но ничего такого не заметил. Удуак был уставшим, но полным решимости. Как и Азима, Яу и даже Темба. Чемпион же Тау Соларин и вовсе выглядел так, словно хорошо выспался.