ллан Окар, племянник прошлого чемпиона, сейчас с вами. Он встал на защиту королевы, когда так поступили лишь немногие из Индлову.
Келлан склонил голову, принимая похвалу.
Нья кивнула ему в ответ и повернулась к Тау, оглядев его с ног до головы.
– С нами также провозглашенный королевой чемпион, – сказала она. – Чемпион Соларин, который поклялся служить королеве до конца своих дней… или пока она будет находить его службу достойной.
Тау едва удалось сдержаться, чтобы не ответить на ее укол, но он не отвел глаз, выдержав ее взгляд.
Через секунду Нья отвернулась, снова обратившись ко всем присутствующим:
– Полагаю, этот так называемый Правящий Совет надеется вновь связать народ омехи воедино, и в этом я не нахожу ничего дурного, – сказала она. – Однако то, что они создают свой совет тайно и без участия королевы, позволяет предположить, что окончание гражданской междоусобицы – не единственная их цель.
– Прошло всего несколько дней, но Вельможи совета забыли о том, кто погиб, чтобы остановить заговорщиков Абаси Одили. Однако вы им напомните, – заявила Нья. – Вы здесь затем, чтобы они увидели, что клинки, которые сражались с Одили, верны королеве Циоре Омехиа II, а не советам, будь то правящим или стражницким.
– Они думают, мы слишком молоды, чтобы править, – сказала королева, шагнув вперед и привлекая внимание всех собравшихся. – Они считают, что ущерб, который причинил Одили, может быть возмещен лишь их руками, которые они называют опытными и достойными. Но они управляли многими поколениями народа омехи, однако сегодня наши люди голодают, страдают и гибнут гораздо больше, чем когда-либо прежде.
– У Правящих Советов был шанс, – сказала она, – и они потратили его на бесконечную войну, которая медленно обращает наш народ в пыль. Они указывают на опыт, который получили, но мы отвечаем, что этого недостаточно. Мы отвечаем, что этого не будет достаточно никогда.
Королева в своем полуночно-черном платье с золотистыми узорами по краям зашагала вперед, приглашая следовать за нею. Нья, Танди и королевская стража двинулись следом, и все остальные последовали за ними.
– Ее бы слова да Богине в уши, – услышал Тау слова Яу, которые тот пробормотал себе под нос, словно молитву.
– Чемпион, – процедила сквозь зубы Нья, обернувшись через плечо. – Полагаю, вы не откажетесь сопровождать вашу королеву, как предписывает обычай?
Со смесью раздражения и смущения Тау прибавил шаг, пробрался мимо Тембы, чья поднятая бровь и сверкающие глаза словно бы просили залепить ему пощечину. Он догнал королеву, и они прошли в аванзал Крепости Стражи.
Тау не бывал здесь со дня, когда сражался бок о бок с чемпионом Окаром, и теперь было странно видеть большое круглое пространство пустым, без хаоса схваток, которые десятками велись здесь не на жизнь, а на смерть. В остальном же это странное помещение было таким же, каким Тау его помнил.
Высокий балкон, куда можно было подняться по двум лестницам, поддерживали толстые колонны, и хотя подобная вычурность производила впечатление, все эти колонны, лестницы и балкон не шли ни в какое сравнение с центральным элементом аванзала.
Фонтан из белого, как мел, камня, был наполнен бурлящей красной жидкостью. В кровавого цвета водах возвышалась статуя чемпиона Циори, вонзающего меч в глубину. У статуи каким-то загадочным образом собиралась карминовая жижа, которая окружала руку Циори с мечом. Это было жестокое напоминание о том, как дорого обошлись народу омехи первые годы на полуострове. Тау же вспомнил о погибших в этом зале лишь несколько ночей назад.
Он отвел взгляд от статуи и посмотрел туда, где пал его предшественник – Чемпион Окар. В сумраке Тау едва сумел различить таинственные серые фигуры, и его руки дернулись к рукоятям мечей.
Он уже почти выхватил оружие, но фигуры оставались неподвижными, и королева положила свою удивительно холодную руку на его кисть. Тау едва смог не отпрянуть от ее неожиданного прикосновения.
– Мы попросили скульптора изобразить сцену последней битвы чемпиона Окара, – сказала она. – Когда он закончит работу, любой желающий пройти через эту галерею должен будет миновать статуи Королевской Стражи, которая пала, сдерживая атаку. И также изображение Чемпиона Окара, который отдал свою жизнь за нас.
Говоря все это, она смотрела на него, и на сей раз Тау первым отвел взгляд. В том, как она на него смотрела, чувствовалось нечто необычное. Они были незнакомцами, но ей не составляло труда задерживать на нем взгляд. От этого он чувствовал себя не столько человеком, сколько вещью, любимой игрушкой, давно потерянной и вновь найденной.
– Ты считаешь это уместным? – спросила его королева, когда они проходили мимо незаконченных статуй.
– Считаю… моя королева. Вы чтите чемпиона Окара и всех, кто сражался с ним плечом к плечу.
– Он чтил нас, – ответила она, проходя в следующую галерею, ведущую в новую для Тау часть Крепости.
Они оказались в коротком проходе, который оканчивался деревянной дверью, охраняемой двумя Индлову. Солдаты резко выпрямились, завидев королеву. Тау не обращал на них особенного внимания. Он смотрел на дверь.
Дерево выглядело светлым даже в тусклом свете факелов. Он видел, что дверь была сделана из хрупкой ксидданской древесины. Несмотря на размеры, он мог бы пробить ее ногой, если бы это понадобилось.
– Откройте, – приказала королева Циора, приближаясь к Индлову. – Нам нужно кое-что сказать тем, кто внутри.
Солдаты, поколебавшись, переглянулись, но королева шла, не сбавляя шага, словно дверь уже была открыта, и двое Индлову поспешили устранить препятствие.
Когда дверь в зал совета открылась, Тау услышал низкий мужской голос, который приводил доводы в каком-то споре, но смолк, когда вошла королева. Тау и Нья, а за ними и все остальные, вошли следом.
Помещение было круглым, замкнутым, ярко освещенным, но задымленным горящими факелами, а пол был выкрашен в черный цвет. В центре внимания находился похожий на каменную глыбу мужчина в форме Ингоньямы. Его гладковыбритая голова сверкала в свете факелов, а густые брови выглядели настолько густыми, что, казалось, могли сдержать ливень, не позволив намокнуть его носу.
Тау подумал, что это он сейчас спорил низким голосом, но это была лишь догадка. В комнате находились еще одиннадцать Индлову, которые сидели на скамьях, расположенных амфитеатром, и когда вошла королева со свитой, они встали и отдали честь. Королева проигнорировала военных, и Тау последовал ее примеру, оглядев пространство зала.
Круглое помещение производило такое впечатление, словно не имело ни начала, ни конца и вообще не предполагало какой-либо иерархии. Это была красивая идея, но принадлежала она не народу омехи. Поперек комнаты, перед Тау, вместо еще одного ряда скамей тянулся ряд стульев с высокими спинками, и на них сидели шесть женщин, Великих Вельмож. Королева Циора сосредоточилась на них.
– Моя королева, – проговорил Ингоньяма с кустистыми бровями, отдав честь с такой силой, что проломил бы рукой себе череп, не будь тот крепким как сланец.
Она наклонила голову, но на него не взглянула. Вместо этого королева обратилась к одной из двух женщин, которые сидели ближе всех к центру из тех шести, что занимали ряд стульев.
– Что вы тут делаете в темноте, Мирембе?
– Моя королева, – ответила Мирембе, приподняв бровь, – ваше присутствие – честь для нас.
– Неужели?
Опустив голову и подняв глаза, Мирембе улыбнулась, словно королева отпустила шутку. Великая Вельможа с волосами цвета серых одежд Ихаше, прошла по своему пути множество кругов, но сохранила красоту. Ее кожа цвета свежего угля была гладкой, глаза были ясными, с легкими морщинками по краям, и когда она улыбнулась, показались ее белоснежные зубы.
– Находиться рядом с вами – всегда честь, моя королева.
– Раз уж честь столь велика, почему же вы не попросили нас посетить это… собрание?
Мирембе села, поправив пышные юбки.
– Мы собираемся исключительно для того, чтобы исследовать пути, лежащие перед нами. Мы собираемся, чтобы упорядочить наши мысли, и когда они будут упорядочены, мы сможем представить их вам, моя королева.
Нья шагнула вперед, поравнявшись с Циорой.
– По какому праву? – спросила она.
Мирембе сделала вид, будто не поняла вопроса.
– Прошу прощения, визирь?
– Ты меня слышала.
Мирембе сверкнула все той же улыбкой, которая показалась Тау неправдоподобно широкой, едва ли не до ушей.
– Визирь Нья, я слышала вас, но не понимаю вашей озабоченности. Мы просто выполняем свой долг как единственный подлинный Правящий Совет этого полуострова.
Нья пренебрежительно махнула на Мирембе рукой.
– Вы встречаетесь посреди ночи с генералами королевы, голосуете сами за себя, и вам еще хватает дерзости, чтобы…
– Осторожнее, визирь, – сказала Мирембе. – У вас есть голос в решениях совета, но, по-моему, эта традиция не позволяет вам нас обесценивать. – Она поерзала на стуле, наклонившись вперед. – Мы были единодушны без вас, но если вы желаете проголосовать против образования совета, то можете сделать это сейчас, пусть это ничего и не изменит, учитывая, что нас большинство.
Воздух буквально гудел от напряжения. Тау ощущал это кожей.
– Большинство? Кого вы вшестером представляете, кроме самих себя? – спросила Нья.
Улыбка сползла с лица Мирембе.
– Мы Правящий Совет. Мы представляем народ омехи.
– Его полное название – Правящий Совет Королевы, – сказала Циора, – и сейчас, пожалуй, пришло время вашей королеве выразить свое мнение.
Мирембе вновь расплылась в улыбке, а когда она заговорила, Тау показалось, что ее зубы стали длинными и загнутыми, как клыки.
– Ваше величество, если бы это зависело лишь от меня, ваше мнение было бы единственным, что следовало бы учитывать.
Тау крепко зажмурился, стараясь прогнать видение, а председатель продолжала говорить.