В Дабе Тау такого не видел, но подумал, что это помогало им успокоиться, а может и стать сильнее. Все-таки, хотя у одних капюшоны были подняты, а у других нет, у них было кое-что общее, знакомое самому Тау. Им всем было страшно.
– У нас три Гекса и две дополнительные Одаренные, – сообщила ему Нья. – Они не будут призывать Стража, а останутся в Исихого и будут следить за плотностью наших покровов. Когда покровы начнут таять, они придут к вам, и тогда вам нужно будет присоединиться.
– Мы придем, как только позовете, – сказал Тау, подумав о драконах, от которых ожидали того же самого.
Они примчатся из своих гнезд в Центральных горах, чтобы проверить, в самом ли деле к ним взывают их детеныши.
Драконы были разумны – иначе они не удержали бы Одаренных в Исихого. Они должны были чувствовать, что зов, на которых они откликаются, это ловушка, но прилетали все равно. Они самоотверженно отвечали на каждый крик, надеясь лишь на то, что когда-нибудь не окажутся в рабстве, а найдут свое пропавшее дитя.
– Чибуйе? – спросила Нья, отвлекая Тау от его мыслей. В ее голосе был слышен страх, и Тау понимал, чего она боялась.
– Она в шатре, сразу за входом. Она ждет нас. Ждет вас.
– Спасибо, – сказала Нья, склонив голову в знак признательности, чем весьма удивила Тау.
– Вы знаете, что мы должны сделать, – сказала королева своим Одаренным. – Но есть кое-что, о чем вам еще не рассказали. – Одаренные были сдержанны и дисциплинированны, поэтому никто даже ногой не шаркнул: все замерли в ожидании того, что королева скажет дальше. – Мы обучили воинов, которые войдут в Исихого, когда наши покровы станут слабеть. Они научились противостоять демонам и сдерживать их.
Одаренные заволновались. Новость была слишком ошеломительной, чтобы встретить ее молчанием.
– Когда наши покровы падут, мы останемся в темном мире. Когда наши покровы падут, мы… мы… устоим. Мы должны держать наш Гекс до тех пор, пока демоны не прорвут круг воинов, и тогда – и только тогда – мы вернемся в наш мир. Всем понятно?
– Понятно, – ответили все в один голос.
– Да придаст Богиня вам сил, мужества, мудрости и любви, – сказала им Циора. – Да примет она жертвы, что мы приносим сегодня во имя и во славу Богини.
– Да примет Она нас такими, какие мы есть, – ответили девятнадцать Одаренных.
– Ее милость – мое спасение, – пробормотал Яу себе под нос, когда двадцать женщин закрыли глаза и перенесли свои души в темный мир.
– Вы готовы? – спросил Тау бойцов Айима.
Темба опередил всех с ответом:
– А это имеет значение?
– Нисколько, – ответил Тау, хлопнув соратника по спине.
– Тогда готовы, – заверил его Темба.
– Богиня милосердна. – Асет фыркнула. – Она даже самым ничтожным из нас даст шанс говорить истину.
– Она милосердна, – согласился Яу. – Она нам поможет.
– Хорошо, – сказал Темба, жестом указав на армию. – Нам это понадобится.
Драконы Одили заходили на новый виток, и под их непрерывным обстрелом, посреди дыма и огня, солдаты Пальма установили свои понтонные мосты и уже переправлялись через Аманзи.
– Мы не должны их бояться, – сказал Яу. – Одили и его последователи ходят у Богини за спиной. Мы стоим пред Ее милостью. – Он указал на подножие холма, на котором они стояли. – Смотрите, видите знак? Гонцы бегут с донесениями.
Ихаше и Индлову в легкой броне бегом поднялись по склону и отдали честь Хадиту. Они по очереди изложили ему обстановку, а он раздал им приказы для передачи в свои чешуи, когти и крылья.
– Резервный и водный зубцы переправляются через Аманзи с севера на юг, – сказал Хадит. – Они будут здесь через пару промежутков.
– Сейчас пара промежутков – это большой срок, – заметил Тау.
– Это быстрее, чем я смел надеяться, – сказал Хадит.
Тау обнял друга за плечи.
– Значит, достаточно быстро, нэ?
Хадита это не убедило, но он ответил тем, что также положил руки Тау на плечи, и они постояли так, просто поддерживая друг друга.
– Мы сделаем так, чтобы этого времени хватило.
– Ты сдержишь Одили нашими Индлову? – спросил Тау. – Где будут драться Келлан и его люди?
Хадит выдержал паузу, опустил руки и покачал головой.
– Чешуй Келлана скоро будет готов, но я не могу рисковать, посылая его на драконий огонь. Они не вступят в бой, пока наши Стражи тоже не поднимутся в воздух. Они будут выжидать, пока Стражи не направят свой гнев друг на друга, отвлекшись от наших солдат. Если мы хотим выиграть эту битву, то наши Индлову нам еще понадобятся. Я не могу рисковать ими без нужды.
Тау этого не понимал.
– Без нужды? Если Индлову Келлана не дадут отпор войску Одили, мы потеряем сотни Меньших.
Хадит опустил глаза.
– Ихагу продержатся до тех пор, пока Стражи не поднимутся в воздух.
– Что? Ихагу не смогут противостоять Индлову Одили. Их быстро зарубят.
Повисло молчание. Тау понял, что сказал то, что Хадит и так знал. Ихагу были той ценой, которую требовалось заплатить, чтобы выиграть время, необходимое до прилета драконов. Ихагу будут гибнуть, чтобы водный и резервный зубцы, состоящие из Ихаше, смогли пресечь реку и примкнуть к остальной части армии.
– Хадит, – начал Тау, но отчаяние на лице друга не позволило ему закончить мысль.
– Нам нужно время, – проговорил Хадит дрогнувшим голосом и отвернулся, чтобы отдать Меньшим приказ продержаться.
Тау не стал его останавливать. Гранд-генерал выполнял свой долг, так же, как и Тау выполнял свой.
– Айим, – крикнул он, гадая, будет ли среди тех, кому приказано выстоять, Ихагу с необычайно большим кадыком, который нашел их с Джабари после ночи в Исихого. – Встать в круг!
Шестеро бойцов подошли к Тау. По правую руку от него встали Джабари, затем Яу, Асет, Рамия, Темба и, слева, Удуак. Вся семерка села на траву, утоптанную тысячами ног.
– Удачи, – пожелал Хадит всем, не сводя глаз с Удуака.
– И тебе, – ответил Удуак, а потом прибыли новые гонцы и Хадит ушел к ним. Тогда бойцы Айима – хоть и окруженные двадцатью Одаренными, гонцами, королевскими стражниками – каким-то образом остались совершенно одни. Вокруг сгущалась атмосфера ужаса, характерная для любой войны.
Тау сжал рукояти мечей, ожидая своей очереди вступить в схватку. И когда ему стало трудно усидеть на месте, он вдруг услышал крик, быстро ставший многоголосым хором надежды.
Он поднял глаза к небу и увидел, как три черных Стража нырнули в ночные облака – туда, где парили драконы Одили.
Стражи Циоры прилетели на зов.
Под прикрытием парящих в небе драконов воины Одили перешли через реку и теперь бежали по выжженным лугам. Быстрее всех – Индлову, а их были сотни, и спешили они навстречу тем, кого Тау целый сезон собирал специально для этой битвы.
Противники столкнулись, и звон мечей пронесся над равнинами, словно горное эхо, но у Ихагу и Ихаше войска Циоры не было ни малейшего шанса. Их боевые ряды были сметены мощным, сильным, свирепым и стремительным натиском Вельмож, и Меньшие не устояли.
В сполохах пламени, вырывавшегося из пастей летающих чудовищ, Тау видел, как его солдаты падали замертво. У Одили было пять Стражей, у Циоры – трое, и глядя на их битву, достойную быть запечатленной бардом или скульптором, Тау понял, кто такие настоящие боги войны.
Самый крупный из Стражей, только что прилетевший, а значит, сражавшийся на стороне Циоры, бросился на монстра поменьше. Струя огня была такой мощной, что перед глазами Тау заплясали яркие блики. Дракониха, Черная Ярость, прожгла противника до костей, и его жуткий вой перекрыл крики солдат и звон мечей.
Выйдя из-под контроля своих Одаренных, обожженный дракон вырвался из пламени Черной Ярости. Тау хотел видеть падение поверженного монстра, но его поглощающая свет чешуя то и дело выпадала из поля зрения. Наконец, поймав его в фокус, Тау увидел, как Страж рухнул на землю, раздавив шатры, фургоны, женщин и мужчин.
Он наверняка был мертв. Никто не смог бы пережить подобное, подумал Тау, но монстр поднялся на ноги, взглянул на небо и увидел приближение настоящей своей смерти.
Черная Ярость, промелькнув слишком быстро, чтобы Тау за ней уследил, вонзилась когтями противнику в тело и шею, вдавив его голову в землю. Огромная дракониха взревела, и от этого звука у Тау заколотилось сердце, а потом она – разинув пасть широко, словно пропасть между жизнью и смертью, – сжала голову звереныша челюстями и раздавила ему череп.
– Слезы Богини, – проговорил Тау, наблюдая за тем, как тело звереныша осело, распалось, словно груда камней, в один миг превратилось в пепел и исчезло. – Слезы Богини, – повторил он, когда Черная Ярость взмахнула своими огромными крыльями и взметнулась к звездам и свирепой битве, что происходила среди них.
Вновь поднявшись в воздух, Черная Ярость извергла поток огня по новой цели – это был дракон примерно ее размера. Неподалеку в воздухе сцепились еще двое: их морды и хвосты яростно мельтешили – драконы вонзались друг в друга когтями, вспарывали животы, разрывали спины и крылья.
Тау не мог отвести от них взгляда. Рвение, с которым два дракона терзали один другого, завораживало его, и он наблюдал, как они вращаются в небе, словно камни, запущенные великаном. А потом драконы рухнули вниз и врезались в одну из стен Пальма. Крепостная стена из камня, добытого в Центральных горах, была пробита, словно полотняная палатка.
Стена рухнула, будто при оползне, раскрошилась на мелкие куски, которые потянули за собой более крупные секции. Те, в свою очередь, повлекли падение колонн, а потом в череде обрушений рухнула северная стена Пальма с главными воротами.
Индлову Келлана, еще не вступившие в бой, встретили ее падение радостными возгласами, но Тау хотелось сказать им, что это не поможет. Стена провалилась внутрь, так что невозможно было преодолеть груду камней, почти такую же высокую, как стена, только что стоявшая на ее месте.
Тем временем за обломками вспыхнул сноп пламени. Послышался драконий крик, а потом одна из двух тварей снова поднялась в воздух и устремилась прямо к Черной Ярости.