– Так ковыльяк действительно был отравлен? – она села к столу, чинно сложив руки на колени.
– Да, – покивал дракон. – Вся дюжина бутылок. Драконьей вербеной.
«Дюжина бутылок на десять дней. Однако!» – прокомментировала про себя Ти и только затем поняла, что он сказал.
– Это же редчайшее растение! – воскликнула Ти. – Мы ею в микродозах лечим зрение…
– Так и есть. В крошечной дозе она – лекарство, а в большой – яд для младших рас. А драконов заставляет слабеть и уводит в вековой сон.
– Ты не выглядишь сонным, – заметила Тиана.
– Я ощутил яд в бокале до того, как попробовал, – пожал плечами ректор. – Не первый раз меня пытаются усыпить драконьей вербеной.
– Но как ты узнал, что она там? – теперь, когда не было опасности для чьей-либо жизни, Тиану интересовали подробности.
– Помогла привычка из одной из прошлых жизней, – отмахнулся дракон, – я всегда проверяю еду и напитки, прежде чем употреблять. Сейчас я убедился, что в бокале яд, проверил все бутылки. А поскольку я знал, что Омиши подворовывает, исцелил и его, только не сказал об этом, – дракон поднял с пола бутылку и посмотрел на неё с сожалением. – Отличное было пойло.
– Исцелил, просто прикоснувшись, как бабушку? – в Тиане проснулся дух исследователя.
– Драконы лечат, забрав на себя болезнь или рану, а потом исцеляют себя. Таково наше племя, – обьяснил Миль-Авентис, небрежно развалившись в кресле. – Это укорачивает жизнь, но, когда живешь так долго, не считаешь: десяток лет туда, десяток лет сюда.
– Но… Болезнь бабушки – она ведь была смертельной! Ты пожертвовал многими годами, – у Ти перехватило горло. – И мейз Омиши. Он же сам виноват!
– Так что же, вы не лечите глупцов? – усмехнулся ректор.
– Я о том, что нужно было его сразу отправить в лечебницу, а не тратить свою жизненную силу, – объяснила Тиана.
– Мне это ничего не стоило, – отмахнулся дракон.
– Стой! – внезапно догадалась Тиана. – Но ведь это значит, что кто-то хотел отравить именно тебя! Точнее, усыпить!
– Это верно, – дракон усмехнулся. – Может, это ты так выполняешь уговор и развлекаешь меня? Наверняка и драконья вербена растет в оранжерее?
И пока Тиана набирала воздуха, чтобы высказать все, что думает по поводу таких шуточек, дракон примирительно поднял руки.
– Это не твой стиль, мой яростный бурундучок, так что не красней так от негодования. Я бы подумал на Омиши и что он, отравившись, отвел от себя подозрения, но я считал его ментально, пока лечил, – там были только паника и страх, что я уволю его из-за подворовывания выпивки. Однако это даже интересно. В этой жизни не часто на меня покушаются. Этот кто-то знает, что я пью ковыльяк и заказываю его сюда. Но не знает, что я способен определить яд. Надо же, считать, что возможно обманом заставить дракона выпить вербену… хм, – он задумался.
– Так может, – сбила его с мысли Тиана, – устроим ловушку? Представим так, будто ты заснул, посмотрим, кто явится к тебе, я возьму дубинку…
– Да ты авантюристка, невестушка! – восхитился дракон.
– Я просто много читаю детективных романов, – огрызнулась Ти. – Так что?
Миль-Авентис покачал головой.
– Омиши, – напомнил он. – Если бы он не попробовал, то удалось бы все сохранить в тайне. Я, каюсь, не сразу додумался до твоего плана, а желание проучить Омиши было слишком велико. В результате я упустил возможность поймать злодея.
– И теперь он наверняка попробует покуситься еще раз, – закончила магистр.
– Да, – Миль-Авентис встал, и подошёл к окну. – Но это, леди, сложновато. Дело в том, что в истинном обличье мы практически неуязвимы. Отравить нас, как ты поняла, почти невозможно: драконы многоопытны да излечивать себя умеют. Убить в людском облике можно, если выстрелить в упор, например. Но я чую любое оружие и могу разгадать дурные намерения, если только враг не искусен в магической маскировке. И то… Нападающий даже пахнет по-другому в момент покушения. Так что шансов у моего врага немного.
– Но ведь он не хотел тебя убить. Он зачем-то хотел тебя усыпить. Есть мысли зачем?
– Никаких, – признался дракон. – Разве что это не он, а она, то есть влюбленная студентка, которая решила меня женить на себе, пока я не пришел в сознание. Это точно не ты? Я видел вербену в оранжерее.
– Есть, – признала Ти. – Но под замком, да и я не знала, что она усыпляет драконов. К тому же ты и так на мне женишься, – проворчала она. – Забыл, в нашей истории заинтересованная сторона – ты? И вообще, может, ему или ей все равно, спишь ты или помер. И прямо сейчас он целится в тебя из ружья… – Тиана тоже подошла к окну и посмотрела наружу. – Из библиотеки, например. Оттуда отлично видно твой кабинет.
– Он так может целиться бесконечно, ибо мой предшественник был предусмотрительной личностью, – беспечно повернулся к окну спиной Миль-Авентис. – Или предшественник предшественника? В общем, кто-то из них наложил защищающие заклинания огромной мощи. Через окно меня убить нельзя. Теперь я подумываю сделать тоже самое с окнами в замке. Заметь, эта мысль должна была прийти мне в голову сразу после того, как я обнаружил тебя в моей спальне. Жених у тебя слегка тугодум, милая.
– Зато красивый, – рассеянно откликнулась Ти. – И все же. Кому ты помешал? Может, это связано с похищением Солнечного? Злоумышленник не хочет, чтобы ты его нашел?
– Я думал об этом, но поиск будет идти вне зависимости от того, участвую я в нем или нет, – покачал головой дракон. – Конечно, о попытке отравления уже сообщено следователю Винтерфросту, бутылки будут взяты на анализ, снимут отпечатки пальцев… но, полагаю, там только мои, Омиши и посыльного из магазина.
– Кстати, – строго и чопорно проговорила Тиана. – Зачем ты столько пьешь, Миль? Мой дед был пьяницей, и вот где сейчас моя семья!
– Алкоголь нас греет, – подмигнул ей дракон. – Не забывай, что я – не человек, а для волшебных рас алкоголь не так вреден, как для людинов. Ковыльяк используется орками для бодрости, – и для меня это прекрасное средство от векового сна, хоть и временное. Я к нему просто привык. Мне он помогал оставаться бодрым и практически не пьянил. И запаха почти нет.
Тиана привстала, чтобы скептически потянуть носом воздух, и дракон, склонившись, быстро коснулся губами ее губ.
– Действительно не пахнет, – пробормотала она смущенно. – В прошлый раз было сильнее, – Тиана отвернулась.
– А ты точно распробовала? – уточнил дракон. – Можно, знаешь ли, провести вкусовой анализ, вдруг меня нужно спасать из тенет алкоголя?
– Из тенет сарказма тебя нужно спасать, – строго сказала леди Ти. – Что будешь делать дальше? Ведь злодей, кем бы он ни был, не добился своего и, значит, не остановится. А мы даже не знаем, связан он как-то с исчезновением магических существ или со сном драконов, или ты просто кому-то так насолил, что тебя решили усыпить хоть немного…
– Очень надеюсь, что не остановится, – широко улыбнулся дракон. – Если он попробует еще раз, я его обязательно поймаю.
В дверь заглянул бледный и слегка похудевший Омиши.
– Лерд ректор, – страдальчески произнес он, – к вам старший следователь Винтерфрост.
– Пусть заходит, – кивнул дракон. Взял Ти за руку, насмешливо глядя в глаза, поцеловал в ладонь.
Застывший на пороге оборотень кашлянул. Ти подняла брови, и тогда Миль склонился и вновь поцеловал ее в губы.
А она даже не могла дать ему пощечину, чтобы не скандалить перед третьим участником сцены!
– Милый, – спросила она шелковым голосом, – ждать тебя сегодня на ужин к нам?
– Нет, – дракон так и не отпускал ее руку, – ты забыла, сегодня я ужинаю у королевы, дорогая. Передавай мое сердечное уважение дражайшим леди.
И Тиана, сердито стуча каблуками, прошла мимо оборотня, бледного Омиши и направилась в свою целительскую.
Глава 11, дружеская
«Любовь и ревность навсегда меня поймали в сети.
По мне и ревность не беда, была б любовь на свете».
Архимагистр Корнелиус Фрай, придворный маг и принц-консорт её величества Миррей Второй, а заодно преподаватель боевой магии в Академии, был оптимистичным и здравомыслящим мужчиной, а потому чаще всего пребывал в хорошем настроении. Но сегодня настроение было просто превосходным, несмотря на то что королевской чете нанес визит дракон Миль-Авентис, которого уже можно было смело назвать старым другом семьи.
Правда, магистр Фрай называл его занозой в заднице и непредсказуемым наглецом, но исключительно потому, что дракон не стеснялся флиртовать с его женой, одновременно королевой Эринетты, даже два с половиной года назад, когда у нее беременный живот лез на нос. Драгоценная жена Миррей отвечала дракону взаимностью, ибо знала, что это добавляет огонька в их с магистром спальню.
На самом же деле королева была глубоко и искренне влюблена в супруга, и он об этом прекрасно знал. Корнелиус относился к флирту дракона и супруги со снисходительностью, как более удачливый соперник, поддерживая общую игру. А уж если совсем честно, то принц-консорт Корнелиус Миль-Авентиса уважал как мудрое и могущественное существо, прячущееся под маской балагура и наглеца, и относился с дружеской симпатией.
Вполне взаимной, нужно сказать.
Дракон пришел под вечер с парой бутылок красного мельтийского, так уважаемого Миррей, и в личной королевской гостиной нежно поцеловал правительнице руку.
– Дорогая, ты с каждым днем все краше. Не надумала еще бросить своего мужа и уйти со мной в пещеру?
– Ты сбежишь из пещеры через день, ибо единственный, кто может выдерживать меня – это мой супруг, – ответила Миррей, благосклонно принимая поцелуй. – И кстати, Корнелиус недавно опробовал новое заклинание, огненный молот, – великодушно предупредила она, – как ты и просил. Может отдубасить тебя им по голове несколько раз.
– Действительно? Любопытно, пробьет ли мою защиту, – воодушевился дракон, протягивая руку магистру. Тот невозмутимо подал ее, крепко пожал.