— Я все время думала о тебе, — сказала она.
— А я о тебе.
Оба замолчали. Мать Мерсия, сначала обескураженная, теперь все поняла и еще раз поразилась таинственной власти богини.
— Оставлю вас двоих, — сказала она и вышла.
— Увидев на днях в палате для больных молодую женщину, — заметил Андреас, когда мать Мерсия ушла, — я подумал было, что это ты. Но потом мать Мерсия сказала, что это сестра Перегрина.
— У меня было много имен, — тихо ответила Селена, — я была в Антиохии, Андреас, пять лет назад. Но твоей виллы там уже не было.
— Я слышал, она сгорела.
— Ты уехал из Антиохии, — сказала она.
— Как и ты. — Он пристально посмотрел ей в глаза. — Я видел тебя в своих воспоминаниях бесчисленное количество раз, Селена, в своих снах, так часто, что я не осмеливаюсь верить своим глазам. Мать Мерсия рассказала мне о твоей работе здесь. Она поведала мне, как ты здесь появилась, что ты со своей дочерью живешь здесь вместе с сестрами. Как удивительна жизнь, что сводит нас снова таким образом…
Семнадцать лет мечтала Селена об этой минуте, она так часто представляла себе их встречу, что иногда ей казалось, будто она уже состоялась. Но теперь, когда настал этот момент, когда она видела перед собой Андреаса во плоти, слышала его голос и знала, что это не сон, она вдруг почувствовала, что ей не хватает слов.
— Ты стал учителем, Андреас? — спросила она. — Ты же хотел написать учебник…
Его лицо омрачилось, и горечь окрасила его голос, когда он отвечал:
— Я проплыл по всем морям. Книгу я так и не написал.
— А сейчас?
— А сейчас я на службе императора.
Селена почувствовала в воздухе напряжение. Атмосфера будто наэлектризовалась. Ее колени дрожали. Андреас, хотелось ей сказать, боги наконец-то свели нас. Мы теперь можем начать нашу совместную работу. Но она не смогла себя заставить произнести это.
Андреас, взывало все ее существо. Почему ты меня не искал? Почему ты не отправился вслед за мной в Пальмиру?
Она вдруг поняла, что не хочет знать ответа. Ее вдруг словно током ударило от осознания того, что она скрывала от себя самой, она обманывала себя все семнадцать лет, — а правда состояла в том, что Андреас не поехал вслед за ней.
Две недели двигались мы в направлении Пальмиры, подумала она, почувствовав себя вдруг оскорбленной. И три дня я сидела на обочине дороги со своей умирающей матерью. Ты мог бы догнать меня, Андреас. Ты должен был догнать меня, Андреас. Но ты этого не сделал.
Она отвернулась.
— Зачем, — спросила она, слегка задыхаясь, — тебе нужно в Британию?
— Клавдий хочет, чтобы я был там при нем. Он сейчас в Британии, и тамошний климат не идет ему на пользу. И со здоровьем дела его обстоят не лучшим образом.
Голос Андреаса был резок, а сердце его было готово разорваться. Это были не те слова, которые он хотел сказать, но воспоминание о боли, злости и горечи тех времен сковали ему язык. Она спросила его об учебнике. Он мог бы ответить ей, что все мысли о нем умерли вместе с мечтой и что он был настоящим глупцом, когда поверил, что сможет начать новую жизнь, потому что уже достаточно настрадался за грехи прошлого.
Все изменилось. Любовь, связывавшая их, умерла. Селена ее убила, когда пришла к нему и, не застав его дома, передала ему через Зою, что выходит замуж за другого, за какого-то человека из Тира.
Он не поверил Зое и на следующее утро спозаранку поспешил к дому Меры. Дом был пуст. Они отправились на рассвете в горы, решил он тогда. Через два дня они вернутся. Он вспомнил, как каждый день ходил к маленькому домику в бедном районе, он терялся в догадках, не хотел верить и все еще надеялся, не желая смириться с очевидностью, и все ждал, и дни складывались в недели, а недели в месяцы, а Селены все не было. В один прекрасный день он понял, что все это правда и что любовь снова ослепила его, и Селена ушла от него, как некогда ушла от него Гестия.
И если до сих пор в душе Андреаса еще жила капля надежды, что Зоя сказала ему неправду, то теперь, когда мать Мерсия сказала, что у Селены есть дочь, исчезла и она. Значит, Зоя все-таки оказалась права.
Селена смотрела на свои руки. Все было как-то не так. Они стояли друг перед другом, как чужие. Что случилось с мечтой? С ее красивой мечтой о совместной работе в медицине, о преподавании. Ей хотелось поплакать о разрушенной мечте, о юноше, который уплыл на корабле с охотниками за янтарем и потерял свою душу.
— Зачем ты приехала в Александрию? — спросил он вдруг натянуто.
Селена подняла голову и увидела темные, злые глаза. Чтобы найти тебя, хотелось ей сказать.
— Чтобы отыскать здесь свою семью, — ответила она. — Мне сказали, что мои родители из этого города.
— Твои родители?
— Мера не была мне родной матерью.
Андреас смотрел на нее озадаченно, и Селене пришло вдруг в голову, что он ничего не знает. Только после смерти Меры на пути в Пальмиру она сама узнала об обстоятельствах своего рождения.
— У тебя… — начала она, испугавшись вдруг. Сохранилась ли у него еще роза из слоновой кости? А вдруг он ее продал? Или потерял? — …сохранилась ли у тебя роза, которую я дала тебе тогда, у Дафны?
Что-то мелькнуло в его взгляде, но это было так быстро, что она не успела даже уловить — что. Она не догадывалась, что он ждет от нее иных слов.
— Да, — ответил он и пошел в другой конец комнаты, где лежал его дорожный мешок. Он взял его, положил на стол, расстегнул ремни и запустил в него руку. Потом повернулся и протянул ей на ладони розу из слоновой кости.
Селена смотрела на нее не отрываясь. Маленькая белая роза совершенной формы. Каждый ее листок был искусно вырезан.
«Это я, там, у него на ладони, — думала она, подходя к нему. — Но он не знает об этом. Вот он, наконец, — ответ на все вопросы о моем происхождении и предназначении».
Ей вдруг стало страшно.
В дверь постучали, и в комнату заглянула мать Мерсия.
— Я вам не помешаю? — спросила она.
И тут заметила, что Андреас протягивает что-то Перегрине, а та медлит, прежде чем взять это. Ее поразило мрачное выражение его лица. Она удивленно перевела взгляд на Селену и заметила, что та напряглась и с большим трудом держит себя в руках.
Как странно, думала она, пересекая комнату. Несколько минут назад, когда они стояли друг против друга, она готова была поклясться, что их глаза светились любовью.
— Что это, Перегрина? — спросила она, подходя к Селене и Андреасу.
— Это подарила мне моя мать, когда мне исполнилось шестнадцать лет. Но я подарила розу Андреасу. — Селена очень осторожно взяла в руки розу из слоновой кости и положила ее в открытую ладонь матери Мерсии. — Моя мать, — произнесла она таинственным голосом, — женщина, вырастившая меня, сказала, что роза даст объяснение тому, кто были мои родители.
В глазах матери Мерсии застыл вопрос.
— Ну так открой же ее!
Селена поколебалась немного. Что она найдет там? Как ужасно было бы обнаружить после стольких лет поисков, что и в розе нет ответа. Что Мера в своей простоте и вере в чудо поверила фантазиям умирающего человека.
Она попыталась открыть розу, но керамическая печать никак не поддавалась.
— Подожди, — сказал Андреас, — дай я попробую.
Сильной рукой он сломал печать и вытряхнул содержимое себе на ладонь: клочок сукна, из которого было сшито покрывало ее брата, локон волос и золотое кольцо.
Мать Мерсия перекрестилась.
Все с нетерпением смотрели на кольцо. Положив все остальное на стол, Селена подняла кольцо к свету.
— Там есть гравировка, — сказала она, — но мне не прочитать. Это латинские буквы.
Мать Мерсия смотрела на украшение — это была золотая монета в оправе, в центре которой был виден мужской профиль, а по краю шла надпись, которую она никак не могла расшифровать.
Андреас взял кольцо и поднял его повыше. Он удивленно поднял брови. «Caesar perpetuo dict», — прочел он.
— Что это значит? — спросила Селена.
— Это старинная монета, — объяснил Андреас. — Она была отчеканена много лет назад, когда Юлий Цезарь провозгласил себя диктатором. Он был первым из римлян, чей портрет был отчеканен на монетах.
— И это он? — спросила Селена и снова взяла в руки кольцо. — Это Юлий Цезарь?
— Да. А надпись гласит: «Цезарь, диктатор, отныне и во веки веков». Монета была отчеканена в связи с его вступлением в должность, это было, по-моему, лет семьдесят назад.
Селена посмотрела на Андреаса.
— Что это значит? — спросила она. — Почему мой отец сказал, что в этом кольце — моя судьба? Почему он сказал, что я происхожу от богов?
— Твой отец так и сказал? — недоверчиво прошептала мать Мерсия.
— В каком году ты родилась? — спросил Андреас.
— Почти тридцать три года назад. Если ты знаешь, что это значит, Андреас, скажи мне!
— Тридцать три года назад, — произнес он осторожно, — умер император Август, за ним последовал Тиберий. Но смена правителя не прошла гладко. Были люди, которые стремились к восстановлению республики. Были и другие, кто считал, что единоправным правителем Рима должен стать только прямой наследник человека, добившегося диктатуры, — Юлия Цезаря. Август же был всего лишь его внучатым племянником. Когда Август умер, в стране начались волнения и беспорядки, пока, наконец, Тиберий не захватил власть.
— Но какое отношение имеет все это ко мне?
— Людей убивали, Селена. Каждого, кто мог оспорить его право на трон, кто мог предъявить законные претензии на наследование, Тиберий убирал с дороги.
Селена сглотнула:
— Ты хочешь сказать, и моего отца тоже?
— Я во всяком случае ничего не понимаю, — хмурясь, произнес Андреас. — Известно ведь, что Юлий Цезарь умер бездетным.
Но мать Мерсия вдруг покачала головой:
— Кажется, я знаю ответ. Пойдемте.
Она вела Селену и Андреаса по темным сводчатым коридорам в ту часть храма, где Селена никогда не была. Стены были украшены изображениями античных богов, человеческих фигур с головами животных и длинными рядами древнеегипетских иероглифов. Воздух здесь был сырым и затхлым, плесень покрыла старые камни. Эти стены были воздвигнуты сотни,