Кармен попыталась представить двух девушек-подростков, жалующихся друг другу на жизнь и на трудности с детьми и мужчинами.
– Бетти всегда выслушивала меня до конца и давала свой – как правило опасный – совет. – Барбара со смехом наклонилась, с тем, чтобы налить себе еще чаю из серебряного чайника, стоявшего на столе. Она также предложила чаю Кармен, но та отказалась. – И потом, она плакала. Она искренне плакала, потому что мне было плохо. Она была просто неоценимой подругой.
– Продолжайте, – кивая, подбодрила Барбару Кармен. – Пожалуйста, постарайтесь припомнить побольше.
– Итак, я вышла замуж за Эла, когда Дэвиду исполнилось три года. – Барбара насыпала в чай сахара и снова откинулась на диван. – Эл никогда не ухаживал за Бетти. Она была весьма мила, но всегда злоупотребляла макияжем, да и вообще выглядела нездоровой и неухоженной. Однако она старалась как можно лучше заботиться о Робби, вовремя делать ему прививки и все такое. Она безумно его любила, но все же я боюсь, что она относилась к нему скорее как к игрушке, чем как к сыну. Он звал ее «Бет» вместо «мама». – Барбара потрясла головой. – Она все еще сама оставалась ребенком. Честно говоря, Эл с трудом терпел ее. Видимо, он опасался, что она дурно повлияет на меня и я примусь выкидывать такие же дикие штучки, как Бетти.
– Я более чем уверена, что этого не случилось, – с улыбкой сказала Кармен.
– Не случилось, да я ведь и не была с нею настолько близка. – На какое-то время лицо Барбары стало задумчивым, и снова картины из прошлого вызвали ее усмешку. Вернувшись в сегодняшний день, она продолжала:
– Когда Робби подрос настолько, что ему пора было идти в школу, я позволила Бетти назвать мой адрес, ведь независимо от того, где и с кем в данное время сожительствовала Бетти, у мальчика должна была быть одна постоянная школа. Как вы можете себе представить, сей юный джентльмен умудрился изрядно потрепать устои академизма. Его преподаватели то и дело вызывали Бетти в школу. Они звонили ко мне домой, и я отважилась выступать в ее роли и инсценировать свидания между нею и учителями. Потом я отлавливала Бетти, припирала ее к стенке и втолковывала услышанное в школе до тех пор, пока не убеждалась, что до нее все дошло. – Барбара встряхнула головой. – Чем больше времени проходит с тех пор, тем удивительнее все это выглядит.
– Что именно?
– Ну, в школе Робби считался «отстающим». Его воспитатель в детском саду рекомендовал для него специальный класс с облегченной программой. Бетти наотрез отказалась даже слышать об этом. Она пришла просто в ярость, когда узнала, что его собираются направить в повторный подготовительный класс детского сада.
– Повторный подготовительный класс? – Кармен была в шоке.
– Да, именно. И я отправилась вместе с нею в школу – попытка, которую я ни за что больше бы не повторила. Она закатила им отвратительную сцену, и Эл даже испугался, что если только директор подумает, что она – моя подруга, это может повредить положению Дэвида. Прежде всего, она заявилась в кабинет директора с волосами, уложенными в прическу высотой с гору Рашмора. Она умела быть весьма... неудобоваримой особой, – Барбара улыбнулась. – Ей никогда не приходила в голову мысль о необходимости соблюдать правила приличия, если вы понимаете, что я имею в виду.
Кармен кивнула.
– На ней была юбка, которую я помню до сих пор. Черная, узкая. Облегавшая ее как перчатка. А волосы бледного, почти бесцветного оттенка были уложены в Вавилонскую башню. И в зубах дымилась длиннющая сигарета. Вы можете себе такое вообразит?
Кармен рассмеялась, представив себе описанную Барбарой картину.
– Я помню, как смотрела на нее тогда и дивилась тому, что меня угораздило попасть к ней в подруги. Вот вы только что заметили: как я могла любить ее так сильно, если мы были такими разными? – и она посмотрела на Кармен, словно в ожидании ответа.
– Я полагаю, что вы принадлежите к той породе людей, которые не любят осуждать других, – сказала Кармен с готовностью.
– Надеюсь, что это так. – Барбара опустила глаза в свою чашку. – Итак, я сказала, что Робби оставили на второй год, и даже перебравшись в первый класс, он продолжал казаться неучем. Несчастный малыш. Он просто был слишком подвижным ребенком, неспособным долго усидеть на месте и в течение целого часа удерживать свое внимание на чем-то одном. Мне кажется, что он попросту с первого дня был заклеймен как трудный ребенок, а после ни у кого не было сомнений, что от него следует ожидать одних, неприятностей. – Барбара поставила свою пустую чашку на кофейный столик. – Ах, – она вдруг всплеснула руками, – но вот наконец Бетти встретила Джефферсона Ваттса, и все переменилось.
– Джефферсон? – Кармен вздрогнула от неожиданности, услышав это имя.
– Да, верно. – Было очевидно, что, кто бы ни был этот Джефферсон Ваттс, Барбара питает к нему уважению. – Джефферсон был большим, высоким, красивым мужчиной – черным мужчиной – с таким глубоким низким басом, что, когда он говорил, вам казалось, что его голос отдается у вас в самых печенках. Я помню, как Бетти рассказывала, что когда они появились впервые на квартире у Джефферсона, Робби был так напуган, что залез под кровать. Джефферсон был гораздо старше Бет. Ей тогда было что-то около двадцати двух. Джефферсону исполнилось не меньше сорока, но он выглядел прекрасно. – Барбара драматически воздела руки. – Вдруг выяснилось, что Бет питает страсть к нарядам, что она может позволить себе покупать всякие штучки для Робби. Она даже прикупила кое-что и для меня – пару прелестных серебряных сережек, которые я с удовольствием надеваю по сей день. Ее волосы стали выглядеть натурально – этот стиль как раз снова стал тогда модным – совершенно прямая длинная прическа. Это очень ей шло. Она нормально питалась, ее никто не обижал, и она наконец-то была по-настоящему влюблена в человека, отвечавшего ей взаимностью. Вы бы только посмотрели, как трогательно заботился о ней Джефферсон, когда они бывали вместе. Однако возникли кое-какие проблемы с Элом, ведь Джефферсон был черным. И, будь Джефферсон хоть самим президентом, Эл не признал бы его.
Кармен постаралась сдержаться, хотя расизм в любых его проявлениях всегда болезненно отдавался у нее в душе. Она сама неоднократно становилась его жертвой. Ее удивляло, как этот союз между весьма либерально настроенной благотворительницей и ее узколобым мужем мог просуществовать целых тридцать два года.
Барбара опять подлила себе чаю, и на сей раз Кармен последовала ее примеру.
– Несколько месяцев спустя, – продолжила Барбара, – Бет переписала Робби на адрес Джефферсона, что позволило перевести его в новую школу. Я уже не знаю, то ли когда он появился в этой школе, там еще не успели записать его в трудного ребенка, то ли повлияло появление Джефферсона, но всего через несколько недель учитель вызвал к себе Бетти и сказал ей: «Ваш сын наделен уникальными способностями и заслуживает обучения по специальной программе». Вот так! Уж, конечно, на сей раз Бет не стала спорить, и обучение Робби пошло как по маслу.
Кармен издала было радостное восклицание, однако улыбка Барбары мгновенно угасла.
– А потом я утратила с ними связь, – сказала она.
– Почему? – только и нашлась что сказать от удивления Кармен.
– Я и сама не знаю толком. – Барбара встряхнула головой, и недоумение омрачило его черты. – Бетти наконец-то была по-настоящему счастлива. Джефферсон относился к Робби как к родному сыну. Даже Эл начал менять свое к ним отношение. Он стал уговаривать Бетти сдавать экстерном экзамены за выпускной класс. Она, конечно, производила впечатление полной тупицы, но если вы знакомились с нею поближе, вы сразу понимали, что за ее внешностью кроется нечто большее. Гораздо большее. Но она пришла в ужас, подсчитав, во что это обойдется. Тогда Эл сам нанял для нее учителей и стал следить за занятиями.
Эл мгновенно вырос в глазах Кармен. Она подумала, что, возможно, он со временем даже станет ей симпатичен.
– А потом в один прекрасный день они исчезли. – Барбара беспомощно развела руками. – Бетти заявилась к нам однажды поздней ночью. Она сказала, что пришла попрощаться со мной. Она ужаснула меня. Она беспрерывно рыдала. Они покидали наш город, и она не знала, куда держит путь, но обещала при первой же возможности дать о себе знать. На следующее утро Робби не явился в школу. Дэвид ужасно горевал. Они с Робби очень тесно дружили еще с малых лет.
– Почему они так неожиданно уехали?
Барбара в задумчивости разгладила на коленях ткань юбки.
– Оглядываясь сегодня на те времена, я все больше склоняюсь к мысли, что Джефферсону что-то угрожало, и им пришлось поскорее замести следы. Через пару лет я получила от Бетти открытку к Рождеству. Она писала, что у них все хорошо, что они счастливы, а Робби перескочил через класс и собирается перескочить еще один.
– Без обратного адреса?
– Да, но я заметила, что на открытке стоял штамп почты в Плейнфилде. Это было последним известием от нее. – Барбара вздохнула. – Я до сих пор ловлю себя на мыслях об участи Бет, стараясь изобрести способ как-нибудь связаться с ней. Вы знаете, что мне следует предпринять? Не могли бы вы хоть что-нибудь мне посоветовать?
– Мне очень жаль, – отвечала Кармен. – Я бы сама была рада побеседовать с нею, но не имею ни малейшего понятия о ее местопребывании. Однако я обещаю сообщить вам, если мои поиски увенчаются удачей.
– А как насчет Робби? Я уверена, что вы знаете, где он сейчас, ведь вы говорили, что ваша история каким-то боком касается его.
Кармен задумалась над этой просьбой. Можно было без опасений помочь установить контакт с Джеффом этой заботливой добросердечной женщине, однако не вызывало сомнений то, что Барбара Роланд ожидает лишь хорошего от запомнившегося ей малыша. Каково ей придется, если она догадается, что Кармен хочет разоблачить Джеффа?
– Дайте мне еще немного времени для работы над этой историей, и я устрою вам с ним встречу, – сказала она в итоге.