«Где, черт возьми, Лайла?» — думал Бенни. Они уже добрались до нее? Она уже лежит мертвая в лесу?
Брат Питер сидел в тишине, изучая их. Когда его взгляд остановился на Бунтарке, глаза мужчины на мгновение расширились.
— Сестра Маргарет, — сказал он, и другие жнецы вздрогнули от его слов. Некоторые зашипели и сплюнули на землю.
— Не называй меня так, — предупредила Бунтарка.
— Почему нет? Ты дочь матушки Розы, этой ведьмы-предательницы.
— Моя мать уже давно умерла, — сказала Бунтарка. — Она просто стала еще одной жертвой святого Джона и его болезни.
На это три жнеца внезапно спрыгнули со своих квадроциклов, но брат Питер поднял руку.
— Нет, — сказал он. — Слова не могут навредить достопочтенному святому, и это дитя не может запятнать свою душу еще больше, чем уже сделала это.
— Поцелуй меня в зад, — предложила Бунтарка.
— Ты громоздишь грех на грехе, — сказал жнец. — Не боишься за свою душу?
— С моей душой все в порядке, спасибо, — эти слова были беспечны, но Бенни слышал страх в ее голосе. Бунтарка была крепким и жестким бойцом, но она явно до ужаса боялась брата Питера.
Что касается его, жнеца словно не заботил пистолет Никс, направленный ему в голову.
Брат Питер посмотрел на Бенни.
— Знаешь, кто я такой?
— Знаю, — сказал Бенни. — Но мне все равно.
— А должно быть наоборот.
— Слушай, я лишь хочу, чтобы ты со своими бугаями сел на квадроциклы и оставил нас в покое. Мы вам ничего не сделали, и нам не нужны неприятности.
— Знаешь, каким испуганным кажется твой голос?
— Знаешь, что ты почувствуешь с пулей в мозгу? — спросила Никс.
— С такого расстояния, маленькая сестра, ты не сможешь выстрелить больше двух раз. А потом мы откроем красные врата на твоей красивой коже.
— Возможно, — согласилась Никс. — Первый выстрел будет направлен прямо в твое уродливое лицо.
Жнец покачал головой.
— И что? Я должен упасть в обморок от страха? Мы жнецы, дитя. Мы молимся, чтобы тьма забрала нас. Каждое утро, каждую ночь мы молимся, чтобы повелитель Танатос забрал нас.
— Слава его тьме, — в один голос пропели жнецы.
— Вы так говорите, — сказала Никс. — Но я видела, как ваши люди бегут.
— Я был самым первым из жнецов, — сказал брат Питер. — Мои компаньоны — члены Красного Братства. Спроси сестру Маргарет: побежим ли мы прочь? От тебя или от чего-либо другого.
Бунтарка ничего не ответила, что совсем не воодушевляло. Бенни сглотнул ком сухой пыли.
— Если хочешь испытать мою веру, маленькая сестричка, — сказал брат Питер, — нажми на курок.
Пистолет в руках Никс не дрогнул, но когда Бенни взглянул на нее, то заметил, как пот от страха сбегал по ее веснушчатому лицу.
Когда Никс не ответила и не выстрелила, брат Питер кивнул. Он указал на Бенни.
— Вчера ты забрал кое-что у одного из моих жнецов. Нечто, не принадлежащее тебе.
— Да? И кто это сказал? — спросил Бенни, желая, чтобы его голос звучал уверенно. Но ничего не вышло.
— Я наблюдал за тобой через бинокль. Я видел, как ты приехал, видел, как ты сражался с братом Маркусом, видел, как ты обворовал его после того, как он отправился во тьму.
Бенни ничего не ответил. Его очень сильно обеспокоило то, что вчера за ним наблюдали. Он подумал о схватке, о своих слезах, о том, каким уязвимым он должен был казаться.
Брат Питер кивнул на сумку на плече Бенни.
— Сегодня вы пришли сюда, чтобы осквернить и ограбить одного из серых людей. Эта сумка тебе не принадлежит. Ты не можешь забрать ее.
Никс прервала его.
— Пистолет тяжелый. Если хочешь что-то сказать, говори конкретнее.
Бенни чуть не улыбнулся. Такую строчку он видел в романах, а она произнесла ее с той бравадой, которую он пытался изобразить мгновение назад. В этом Бенни уступал Никс. Он не был уверен, взяла ли Никс эту строчку из книги или девушка просто была невероятно крутой. Скорее всего, и то и другое. Несмотря на все происходящее, ему захотелось ее поцеловать.
Брат Питер посмотрел на них с веселым изумлением, хотя на его лице не было улыбки. Бенни вспомнил слова Бунтарки, что этот фрик никогда не улыбался.
— Если отдашь мне то, что забрал, — сказал брат Питер, — сумку с твоего плеча и вещи, украденные у моего жнеца, мы отпустим вас.
— Ой, правда? — спросила Бунтарка так едко, что смогла бы снять краску с бака.
— Правда, — ответил брат Питер.
— Когда я проверяла в последний раз, — продолжила Бунтарка, — вы, жнецы, оставляли в живых только тех людей, которые присягали вам. Разве это не так работает? Мы выживем, если тоже станем жнецами?
— О, павшая сестра, — сказал брат Питер печальным тоном, — для тебя нет места в Церкви Тьмы. Ты изгой, забытая богом, недостойная тьмы. Ты отлучена от церкви, богохульница, и будешь наказана долгой жизнью мучений.
— Мне подходит, — сказала Бунтарка.
— Да, и мне тоже, — согласилась Никс.
Бенни кивнул.
— Правда, — повторил брат Питер, — вам это нравится? Жить в блужданиях, будучи слепыми и прокаженными, кричащими о милосердии без языка, покинутыми всеми, потому что на вашем лице метка проклятия.
Бунтарка доказала, что ее ранняя демонстрация ругательств была лишь разминкой. Она описала акт настолько физически чудовищный и невозможный, что даже Бенни поморщился — но оценил. Несколько жнецов побледнели и взялись за ножи.
— Ты доказываешь свое ничтожество с каждым вздохом, — брат Питер просто отмахнулся от Бунтарки и обратил внимание снова на Бенни. — Выбирай, маленький брат. Можешь уйти, невредимым, нетронутым, живым, если отдашь то, что тебе не принадлежит. Верни, что забрал у моего жнеца, и передай сумку, украденную у мертвого.
Бенни посмотрел на него, на других жнецов и на огромный жестокий мир вокруг них, словно тот мог предложить решение в этот безумный момент. Он перехватил меч одной рукой и коснулся ремня сумки.
— Отдай мне сумку, — сказал брат Питер жутко спокойным голосом. Словно говорил о погоде. — Отдай ее мне и живи.
— Это обман, — сказала Бунтарка. — Не делай этого.
— Бенни, ты не можешь, — сказала Никс.
Бенни улыбнулся.
— Конечно, могу, — сказал он.
46
— Что?
Никс, Бунтарка и брат Питер спросили одновременно.
Бенни пожал плечами и опустил меч. Он снял сумку с плеча и протянул ее.
— Я сказал: конечно. Забирайте.
Брат Питер изучил его подозрительным взглядом.
— Будет неразумно постараться внезапно напасть, маленький брат, я…
— Знаю. Красные врата, вырезанные языки. Что такое с вами, парни, почему вы все время угрожаете? Вам нужно поработать над социальными навыками.
Все уставились на Бенни. Парень улыбнулся и качнул сумку вперед-назад. Его сердце металось, словно безумная обезьянка, но он был уверен, что ему удается неплохая бесшабашная улыбка. Было больно сохранять ее на лице.
Брат Питер щелкнул пальцами, и один из Красных Братьев спустился и шагнул к сумке. Никс направила пистолет на него, и жнец остановился.
— Если он сделает еще один шаг, — сказал Бенни, — она отстрелит ему голову, а потом застрелит тебя.
Жнец вопросительно взглянул на брата Питера, который показал ему оставаться на месте. Вместо этого он слез с квадроцикла и протянул руку Бенни.
— Сумку, — сказал он.
Бенни гадал, был ли малейший шанс, что брат Питер не убьет его в тот же момент, когда он передаст сумку. Бунтарка сказала, что у жнеца дюжина ножей, спрятанных в специальных карманах. Он мог вытащить их и пустить в ход быстрее молнии. Девушка видела, как он делает это очень много раз.
Поэтому Бенни качнул сумку в его сторону вместо того, чтобы передать. Он замахнулся очень сильно, надеясь попасть брату Питеру в лицо, но тот просто выхватил ее. Жнец открыл ее, и сухой ветер прошелестел в страницах. Брат Питер одобрительно кивнул.
— Теперь отдай то, что вчера украл у моего жнеца, — сказал он.
— Ах, — заметил Бенни. — Это будет проблематично.
Брат Питер поднял бровь.
— У меня вообще-то всего того нет, — сказал Бенни. — Я отдал все капитану Леджеру. Возможно, вы знаете его? Большой парень, очень ворчливый, с такой огромной собакой?
— Джо Леджер, — медленно произнес брат Питер это имя, пробуя его на вкус, с ненавистью и наслаждением. Бенни видел все, что промелькнуло в темных глазах Питера, и ему понравилось выражение настоящей тревоги, пробежавшее по лицам других жнецов.
«Джо пугает их до чертиков», — подумал он. Рейнджер приобрел еще большее уважение Бенни.
— Этот парень, — сказал Бенни. — Так что… вам придется попросить его.
— Нет, — сказал брат Питер. — Думаю, ты пойдешь и заберешь записи и принесешь их мне сюда.
— Думаете, я действительно сделаю нечто настолько глупое, потому что вы просите?
— Я не прошу, маленький брат. Я говорю тебе.
Бенни покачал головой.
— Нет, я играл честно. Я отдал вам то, что мы взяли у зома. Не собираюсь спорить об юрисдикции всего этого. Но то, что я вчера забрал у жнеца, принадлежит мне. Ваш жнец напал на меня. Все, что я забрал у него, мое по праву. Военные трофеи.
— Это не война, мальчик.
— А, черт, и как вы это называете?
— Ты бросаешь вызов воле бога.
— Вполне уверен, что нет.
Брат Питер вздохнул.
— Тогда позволь мне все упростить. Я отошлю тебя обратно в Убежище. Ты заберешь то, что отдал Джо Леджеру и вернешь мне.
— С какой стати я буду делать нечто настолько глупое?
Брат Питер не ответил. Не словами.
Он стоял в метре от Никс, явно игнорируя револьвер, направленный на его голову. А потом он двинулся. Так быстро, что не было времени отреагировать или крикнуть. Брат Питер выхватил пистолет из руки Никс, развернул ее и рукой обхватил за горло. Он позволил пистолету упасть, и внезапно в его руке появился нож, край лезвия которого прижимался к шее под челюстью Никс.
Меч блеснул, когда Бенни вытащил его из ножен, но брат Питер заставил его застыть на месте всего пятью ужасными словами: