Зкрываю лицо руками, утыкаюсь лбом в стену, начинаю всхлипывать.
– У тебя были учителя! Кто виноват, что ты не училась!
– Я хорошо училась, ты это знаешь! Моими учителями были люди, которые учили людей, а о жизни саган вообще ничего не знали!
– А ты хочешь, чтобы я на наши жалкие гроши наняла тебе сагана? Знаешь, сколько их услуги стоят?! Вот у Лираму у дочери гувернантка-сагана, так они, при их-то деньгах, и то стенают!
– Ты могла бы купить мне учебники! Сказать, что мне необходимо учить! Но ты и сама этого не знала, ты никогда не была при дворе, а меня теперь попрекаешь. Я больше не могу так позориться! Ты обязана отвезти меня в какую-нибудь городскую библиотеку! Я должна выучить эту змееву геральдику и поединки! Ай!
Мать неожиданно подскочила, ударила по губам.
– Не ругайся! Ты и при императоре так выражалась? Так, да?
Ошеломленно прижимаю руку к лицу. Что-то у всех домашних входит в привычку бить меня. Мне это не нравится.
– Я вела себя очень тихо! А они смеялись! Это из-за тебя! Из-за того, что ты не научила меня, ничему не научила! Если бы не ты, надо мной бы не смеялись, – кричу, размазывая слезы по щекам. – Я больше не пойду туда, ничего не зная! Ты не позаботилась обо мне, мама! Я должна учиться! Отвези меня в библиотеку!
– Да можешь уже не учиться! Все равно из невест тебя выкинут завтра! Ты оскорбила л’лэарди Риннэн!
– Она не имеет влияния на императора. Я не должна быть такой необразованной. Это из-за тебя все!
Мать повалилась на кровать, лицом в подушку, застонала:
– Бедная голова моя. Бедная моя голова. За что мне это все, Богиня? Сколько бед, сколько горя в моей жизни. С рождения – полукровка. Муж умер. Столько лет прозябать в нищете, годами в этой проклятой провинции. И вот, когда появилась надежда… Дочь – сумасшедшая! За что караешь, Богиня?
Она тоже уже плакала. Сейчас я должна честно признаться в страшном. Глядя на ее рыдания, я не чувствовала ни капли жалости. Она часто плакала. В детстве меня это ужасно пугало, позже начало раздражать, но я всегда ее жалела. А сейчас сердце мое молчало, и только разум холодно рассуждал: если я не начну ее утешать, она быстро прекратит, но обидится и, пожалуй, тогда вовсе не захочет со мной разговаривать. Если буду успокаивать, рыдать начнет пуще прежнего, кидаться подушками, рвать зубами носовые платки и вспоминать всех, кто сделал ее жизнь несчастной: деда, ее отца, моего папу, прочую родню, а больше всех достанется, разумеется, мне. Но после истерики она обессилеет, размякнет, станет податлива. И я по здравом размышлении выбрала второй путь.
– Мамочка, не плачь, пожалуйста, я не могу видеть твоих слез!
Я вру, я опять вру, до чего же лживой может быть та, что всегда гордилась своей честностью! И я гладила маму по голове. И терпеливо сносила ее упреки. И утешала лживыми обещаниями. А когда она уже начала уставать от рыданий, наплела ей про особую милость ко мне императора, про коварство соперниц и влюбленность ветренника Велана.
Она начала улыбаться. Она согласилась отвезти меня в библиотеку.
Список обещаний остался лежать на столе в моей комнате. Не быть эгоисткой. Бытъ хорошей дочерью. И побег. А ведь это несовместимо. У мамы нет никого, кроме меня. Если я сбегу, ей будет очень больно, а бабушка съест ее заживо. Маме так хочется окунуться в суматоху столичной жизни. Ей хочется моей свадьбы, внуков – у всех ее бывших приятельниц дочери замужем, она им очень завидует. Если я сбегу, она будет самой одинокой сатаной в Империи.
Быть хорошей дочерью – значит смириться, выйти замуж за кого скажут. Совершенно ничего особенного, просто пожертвовать собственным счастьем ради счастья родных людей. Любой хороший саган или человек должен заботиться прежде всего о счастье своих близких и только потом уже о своем. Вот он, выбор. Первый серьезный выбор в моей жизни – мое счастье или мамино. Будто трогаю две ведущие к сердцу вены, ощупываю, которую оборвать будет легче. Я выбираю себя. Почти наяву ощущаю, как лопнуло что-то, как густо потекла кровь.
Это были совесть и право считать себя хорошей, честной, благородной.
Ноздри щекочет тысяча сухих пыльных запахов. К сожалению, ветер, знавший каждую книгу на вкус, шуршание и вес, ничего не может сказать об их содержании. Читальный зал Императорской публичной библиотеки огромен, тут, наверное, не менее сотни столов, разделенных узкими проходами. Свет льется из множества зарешеченных окон, выходящих на широкую и шумную улицу. Мама давно отложила взятый журнал: подперев рукою подбородок, она грустно смотрит на величаво плывущих за окнами ящеров. Тяжелое, красноватое, уходящее в закат солнце золотит ее светлые волосы, отчетливо высвечивая седые прядки.
– Мам, прости, я еще долго тут буду сидеть, а ты из-за меня мучаешься. На улице хорошая погода, если хочешь, можешь пойти погулять, узнаем, когда библиотека закрывается, и встретимся у входа.
Она поворачивает ко мне голову:
– А ты не испугаешься здесь одна?
– Даже если ты опоздаешь к закрытию, я подожду тебя на крылечке.
– Сбежать задумала?
– Что? – Я даже не сразу поняла, о чем она. – Сбежать? Мам, у меня с собою ни гроша, я даже не взяла из дома теплую шаль. Если я когда-нибудь соберусь бежать, я буду гораздо осмотрительнее, уж поверь мне!
Она уж и сама улыбнулась нелепости собственного предположения.
– Пожалуй, я действительно пройдусь. Я так давно не была в столице! Давай встретимся через час? Только, Сибрэ, умоляю тебя – не наделай глупостей!
Она поцеловала меня в щеку, обдав любимым лавандовым запахом, подхватила сумочку и пошла к выходу. Я выглядываю в окно, чтобы убедиться, что она точно ушла. Да, я опять притворяюсь и лгу.
В читальном зале пусто и тихо. Из посетителей, кроме меня, только какой-то господин в пенсне еле слышно переворачивает страницы, да дремлет за конторкой в конце зала молчаливый служащий. Когда наша повозка остановилась у огромного, серого прямоугольника библиотечного здания и я шагнула под тень гигантских пузатых колонн у входа, то испугалась вдруг так, что едва не сбежала. Я никогда раньше не бывала в настоящих библиотеках. Кто разрешил мне сюда войти? Меня разоблачат. Никто не даст мне книг о стихиях. Нас с мамой прогонят. Но мама уверенно шла вперед. К моему огромному облегчению, все работники библиотеки были человеческой расы.
Нас приветствовали почтительно, за небольшую плату вручили читательские билеты, помогли найти книги… не те. По геральдике, биографии великих воинов-саган, истории стихийных турниров. В чем-то и это могло быть мне полезным, я бегло перелистывала страницы, останавливаясь на описаниях поединков, на обучении молодых воинов. Но мне надо нечто другое – точнее, конкретнее. Описание техники применения стихии. Подробные описания тренировок. Я знала, что некоторые секреты владения магией передаются из поколения в поколение, от отца к сыну. Но есть ведь и колледжи для благородных мальчиков-саган. И высшие учебные заведения, например Императорская академия, где готовят саган-моряков, учат их управлять кораблями с помощью стихии. Значит, должны быть какие-то общеизвестные упражнения, методики.
Мама спустилась с крыльца, нерешительно посмотрела по сторонам, явно раздумывая, в какую сторону направиться. Я решительно встала и пошла к конторке библиотекаря требовать книги, по которым саган учат морскому делу. И еще какие-нибудь, написанные учеными, о сути стихий.
Искрятся пылинки в солнечном луче. Тихо отбивают секунды большие часы над дверью читального зала. Я задумчиво прикасаюсь щекой к ярко-красному, кожаному, приятно прохладному переплету записной книжки. Мама купила ее по пути в небольшой книжной лавке. Сюда я запишу мои знания, мое будущее могущество! Правда, пока я записываю только вопросы. Много вопросов, мало ответов. Сегодня я много прочла о стихийных турнирах, оружии, магии. Библиотекарь даже нашел для меня замечательную книгу о ветре. Среди прочего там было, к примеру, описание, как создать тот кнут, которым вооружился на турнире Велан:
«Возьми поток белый, возьми поток серый – будут они отражены зеркально. Когда два отражения сольются в единое, будут они как ножницы, как смыкающиеся челюсти ящеров. Круг ладони твоей – источник. Все, что далее, поток. Не думай о нем, не старайся подчинить его; ты владеешь только источником».
Теперь найти бы мне такую книгу, где объясняется, что такое белый источник, чем отличается от серого и как их «взять». Мне нужен учитель, который мог бы ответить хотя бы на часть вопросов. Очень нужен. Я записала название и автора – невозможно подробно изучить и запомнить все за несколько часов. Первая часть книги была посвящена рассуждениям о природе ветра и о тех, кто рожден с ветренной душой. Вторая – краткому описанию возможностей этой стихии. Как я поняла, книга посвящалась мужчинам-саганам, получившим стихию жены. Среди прочего автор упоминал о характере ветренниц: «Сколь прекрасна эта стихия, столь же легкомысленны и коварны дочери ее», далее шли советы по укрощению жены-ветренницы.
На обратном пути мама предложила заглянуть в книжный магазин.
– Я нашла его, пока гуляла, и подумала, что тебе гораздо лучше будет учиться дома. Давай поищем нужные учебники?
– Боюсь, это дорого.
– Да мы уже столько потратили, еще чуть-чуть ничего не изменит.
Все большие столичные магазины похожи на дворцы. Блестящие полы, высокие потолки, нарядные продавщицы, приказчики в аккуратных костюмах. На столике у входа груда визитных карточек с золотой монограммой: «Предъявителю сего – особый почет и выгодный торг». Я бродила меж полок, всматриваясь в книжные корешки. Впервые в жизни меня совсем не интересовали приключенческие романы и мистические истории.
Нужная книга нашлось в шкафу с детской литературой на самой верхней полке – «Наставления отрокам-саганам для овладения стихией». Я успела пролистать ее – тут были главы «Ветер», «Вода» и другие, отдельный раздел с упражнениями, рисунки, схемы. Но тут подошла мама, и пришлось спешно ставить книгу на место.