Огонь и Ветер — страница 38 из 72

И снова я вижу время. Песчаная река будто устроила в этом месте маленький стоячий залив. Я слышала, Императорский заповедник по площади равен целому маленькому королевству Ратвила. Ящер на горизонте ничего не знает о существовании Империи, о ярме, в которое двуногие впрягли наиболее покорных травоядных его собратьев, уничтожив хищников и слишком злых. Он все еще живет в мире тысячелетней давности.

С моих плеч будто падает тяжесть. Империи нет. Закона эскринас нет. А мы есть, ветер и огонь? Всегда были и будем. Танцевать над сухой степью, обнимать за шеи настороженных ящеров, растворяться в стрекоте сверчков и в отчаянии закатов.

– Десять тысяч лет назад саганы были свободны, – бормочу я своему спутнику, охваченная внезапным ужасом.

– А сейчас разве нет?

– Мы были свободны, – повторяю. Я вижу их, почти бесплотных, могущественных духов воды, огня, земли и ветра. Они намного сильнее нас нынешних. Они неразрывно связаны со своими стихиями. Нагие – зачем им одежды?

Неуязвимые – почти. Не знающие смрада городов и скованности стен, не ведающие преград, свободные. И мужчины, и женщины. Души мира.

– Зачем? За что мы продали наше настоящее могущество? – трясу своего спутника. – Вы видите, какими они были? Первые саганы? У людей хрупкие тела! Боятся холода, и зноя, и диких зверей! Люди не умеют летать, пространства для них огромны! Люди боятся молний, и града, и волн морских! Им нужны были дома и стены и общее войско, чтобы защититься от природы! А зачем мы, саганы, заперли себя в городах и в условностях? Цивилизация нас изуродовала! Какими сильными мы были! Зачем? Какая ошибка!

– Я не знаю, какими были первые саганы, – медленно говорит маска. – Легенды гласят, что дыхание их вызывало бурю, а смех – земную дрожь. Что детство нашей расы было временем безграничного счастья. Однако ж. Эти слабые люди, боящиеся молний и кутающиеся в шкуры животных, умели нас побеждать. Ухитрялись брать в плен и использовать. Ветренники были лучшими в разговорах и подслушивании – они выведали людские секреты и уболтали другие стихии объединиться, чтобы противостоять смертным.

– Это всего лишь легенда.

– Я думаю, это прозвучит почти оскорбительно, но я полагаю, что именно необходимость объединиться меж собою, каким-то образом найти для всех стихий один язык и сделала саган разумными. Есть основания думать, что до начала войн с людьми и всеобщего объединения мы были неразумны. Как звери или даже еще неразумнее. Просто сгустки стихийной силы. Вы меня понимаете?

– Люди были разумны, а мы – нет?

– В нашей расе много людской крови. Об этом излишне болтать в открытую, но это так. Мы были как джинки. Злые демоны. Собственно, джинки – младшая ветвь нашей расы, ныне почти вымершая.

– Я никогда о таком не слышала. Я ужасно необразованная, – говорю удрученно.

– О таких вещах не принято говорить громко. Факты, оскорбительные для нашей гордости. Да и мало кто дает себе труд задуматься. Однако глядите же! Ящер идет к нам. Это может быть опасным. Не хотите вернуться в замок?

– Я? Нет, разумеется. Но, если вы вдруг боитесь или ваша жизнь слишком ценна для Империи, вы можете вернуться.

– А вы хитрюга.

– Почему?

– Но зря стараетесь. Я не император.

– Ну и хорошо, – хлопаю его по плечу. – Значит, если нас захотят съесть, вы сможете пожертвовать собственной жизнью, спасая меня от зубов ящера. От императора подобной жертвы я бы не осмелилась требовать!

Ящер приближался к нам широкими шагами. На гигантской чешуйчатой морде вечно удивленное выражение. Глазищи – огромные, с мою ладонь. Пасть клыкастая, слюнявая и отвратительно пахнет!

Когда ветер донес запашок, я чуть не обратилась в бегство.

– А он, ну, этот, хищный или травоядный? – Все-таки страшно, когда на тебя несется махина с клыками размером с твой локоть.

– Он – император Заповедной страны. – Мой спутник слегка заслонил меня своей спиной, но уходить не спешил. Мне все сильнее хотелось ретироваться за надежные ворота, но разве возможно первой признаться в трусости, когда маска так спокойна?

– Почему император? Его все другие ящеры боятся? Или все уважают?

– А это разве не одно и то же?

– Нет. Я, например, боюсь, но не уважаю.

– А зря. Врагов необходимо уважать для собственной же безопасности. Это животное собирает дань со всех других хищных ящеров. Он слишком силен и огромен, чтобы угнаться за мелкими быстрыми травоядными, поэтому просто приходит на запах крови. Любая добыча в этих угодьях – его, другие хищники удирают, едва почуяв его приближение. Оставляя, разумеется, убитую еду. Но заповедник слишком мал, чтобы прокормить более чем одного владыку. Поэтому мы вынуждены строго следить за численностью этих ящеров. Вожак обычно сам убивает слишком резвых молодых самцов внутри семьи, но с теми, которые сбежали и сбились в собственную стаю, приходится разбираться нам.

– Ты меня узнаешь? – Маска шагает навстречу «императору».

Ящер замер, поджав под себя коротенькие передние лапы. Его светлые глаза с яркими черными точками зрачков показались мне осмысленными, даже разумными.

– Он что, ручной?

– Я бы так не сказал. Отойдите подальше, к воротам. – Медленными шагами идет вперед. Я, разумеется, не могу его бросить.

Ящер издал какое-то мычание и начал пятиться.

– Он вашей маски боится. Я тоже, кстати.

– Тихо. Он меня не узнал, может напасть.

Демон меня искусил. Гигантская голова лежала почти у самой земли, угрожающе полуоскаленная. Макушка у него была плоской, даже с выемкой. Удобной. Я подумала, что самое безопасное место при нападении ящера – на ящере. И вообще, риск – дело благородное. Летать боюсь, ящеров боюсь, как же мне стать ветром?

Это заняло две секунды. Если бы три, я бы успела подумать что-нибудь рассудительное и непременно попала бы ему прямо в зубы. Стою на голове рычащего дикого ящера. Мама! Взмах головы. Рычание. Е[рыжок. Щелчок хвоста.

– Бегите, он вас съест! – кричу маске. Но зверь в шоке, ему не до двуногого на земле. На нем никогда еще не ездили. Это лучшая карусель в моей жизни. Я даже пританцовываю, вбивая в голову ящеру крохотные бальные каблучки. Я победила ящера!

– Дура! – кричит маска.

– Я царь зверей! Он вас съест, бегите! – Мне правда страшно за маску. Сам дурак! Зачем бегает под ногами гиганта, о, чуть хвостом не задело! Кричит, машет руками, делает все, чтобы встревоженная тварь его съела! Я-то наверху, мне ничего не будет! Жаль, не видят меня Велан, который проболтался, что боится ездовых ящеров, Эльяс и Риннэн! Никто из них не смог бы так!

Ящер метнул голову к самой земле, пытаясь добраться до назойливого двуногого. Куда он кидается ему в зубы! Прыжок, рывок огромной головы, мужчина едва не срывается с носа хищника. Хватаю его за руку, но я нас двоих не удержу, мы сейчас оба свалимся. Падает на чешую ничком, подползает ко мене. Тоже плюхаюсь на чешую, так гораздо проще удерживать равновесие. Он садится рядом. Нам двоим тут очень тесно, наверное, поэтому он обнимает меня. Ящер временно притих, замер. Маска тяжело дышит.

– Держитесь крепче, сейчас этот зверь будет пытаться нас сбросить! – говорю ему. Глажу колючую чешую. Зрачки ящера вывернуты вверх, пытаются разглядеть собственную макушку. Провожу пальцем по тяжелому веку.

– Я все никак не мог понять, – хрипит маска, – то ли вы хитроумная кокетка, то ли простодушная девочка из провинции, которая не умеет держать себя в обществе. Теперь понял. Вы просто сумасшедшая. Когда мы вернемся, я найду для вас целителя.

– Не нужно мне угрожать. Безумие – самое дорогое, что у меня есть. Я отдам его только вместе с жизнью.

«Император заповедника» медленно покачивает головой и топает куда-то в глубь степи. Нас плавно покачивает, пока что сидеть достаточно комфортно.

– Вас, наверное, потеряли в детстве, а семья акробатов нашла и воспитывала, – хрипит мой спутник. – Я видел однажды танец циркачки на ездовом ящере.

– И чей вам больше понравился – мой или ее?

– Зачем вы это сделали?

– Этот вопрос столь же неприлично задавать л’лэарди, как и «сколько вам лет».

– Кстати, сколько вам лет?

Молчу. Маска устраивается удобнее, свешивает ноги.

– Почему из всех мужчин в зале вы выбрали меня?

– Вы показались мне похожим на Его Величество. Кстати, снимите маску. Раз вы не он, чего вам скрывать? Если вдруг нам не удастся сбежать, хочу хотя бы знать, с кем рядом мне суждено умереть.

– Приказ Его Величества гласит, что никто из приглашенных не должен снимать маску, пока не пробьет полночь. Я чту волю императора.

– А я – нет. Давайте я ее вам сниму. Так вы окажетесь ни в чем не виновны.

– Вы признаетесь, что не уважаете приказы императора? – наклонилась ко мне маска.

– Нет, – сообщаю с радостной улыбкой. Хорошо все-таки сидеть на голове ящера, бредущего в неведомую даль, дышать соленым ветром с побережья, пить глазами закат.

– С вашей стороны весьма рискованно делать такие заявления. А если я все же он?

– Ну и что? – пожимаю плечами.

– Императорский гнев вам тоже безразличен?

– Ну-у-у. А что он мне может сделать, ваш император? Велит казнить? Посадит в тюрьму за снятую маску? Самый оригинальный повод попасть в тюрьму. Весь мир будет хохотать. Этот случай войдет в историю. Или меня прогонят со двора? Так меня все равно прогонят.

– То есть вы считаете, что императору не под силу укоротить ваш острый язычок?

Смеюсь.

– Ну, раз вы ничего не боитесь, говорите дальше. Итак, на приказы Его Величества вам плевать. А еще?

– Что еще? – Когда сидишь на голове страшного ящера, чувствуешь необыкновенную легкость и свободу. Земля плывет далеко внизу, мы как на крыше четырехэтажного дома.

– Что вы думаете о самом императоре? Не робейте, говорите правду.

– Вы такие вопросы задаете, как будто вы и впрямь он.

– А если так? Что будете делать? – усмехается маска.

– Что, что… Свидетелей нет, ящер злой и зубастый.