- От Франсуа, вероятно, - Катрин подскочила, одним махом снесла отцовскую защиту и выскочила из гостиной.
Она пришла к себе, упала на постель и разрыдалась. О нет, отец – не тот человек, который предложит помощь и поддержку, он просто будет думать, как использовать её дальше в семейных интересах – исходя из текущей ситуации. И чтобы не использовал – нужно просто уйти. Найти в себе смелость и силы. Как Анриетта. Как Жиль. Или… как она сама. Что она за тряпка-то, в конце концов?
Катрин снова собрала в кучу свои три сумки. Вызвала такси. Ей удалось выбраться из дома так, что её увидел только привратник, но ему она показала кулак, как это делал Вьевилль, и на удивление – сработало.
Такси высадило её в таком месте, где никому не придёт в голову искать Катрин де Роган – на площади Революции. Она села на лавку, достала телефон и принялась просматривать объявления о сдаче квартир. Хоть каких-нибудь. Существовала возможность, что отец перекроет ей доступ к находящемуся в семейном банке личному счёту, нужно успевать. Вообще нужно вывести хотя бы часть денег, мало ли, как будет дальше? Но сначала квартира. Слёзы текли и мешали смотреть, но она смотрела, смотрела, смотрела… и ровно ничего не понимала в том, что видела.
Звонок раздался посреди этого всего, и звонил Андре Флери. Катрин вытерла нос и ответила.
* * *
Когда Рыжий вылез из машины и увидел на лавке под фонарём знакомую белокурую голову, дрожащие плечи, связанные в узел ноги и кучу сумок рядом – у него сердце пропустило удар. Да что с ней такое? И с ним что такое? Где она была последние сутки и почему опять сидит на улице с вещами?
Да и площадь Революции – место то ещё, и район так себе. Когда-то двести с лишком лет назад тут стоял дом одного долбанутого мага, которого прибили совершенно правильно, потому что от него было больше вреда, чем пользы, всем, и магам, и простецам. Мага пришибли, хоть и непросто это далось, его дом сожгли, несмотря ни на какие охранные приблуды, да и кончились они, наверное, со смертью-то хозяина. А борцы за правду потом воодушевились и пошли громить магов дальше, и так началась великая революция. Хрен знает, что в том великого, потому что после десяти лет беспорядков пришёл Наполеон и надавал всем по башке, и навёл порядок, даром, что простец. А потом ещё и женился на деве из Фиалочкиных предков, чтобы и вашим, и нашим. И благодаря тому Роганы проболтались наверху ещё лет семьдесят.
А сейчас посреди площади типа памятник – доска на постаменте, на ней написано то самое, что написали разрушители, и так же грамотно. Мол, здесь жил маг-преступник, и ещё хрень какая-то, да ещё и в стихах. А теперь здесь будет площадь с цветочками и можно гулять. Только никто тут ни хрена не гуляет – потому что здесь, как бы сказала Фиалочкина знакомая крутая землеройка, аномалия. Ещё бы – простецы убили мага, и им ничего за это не было. Да было, наверное, каждому, не могло не быть, просто история о таких вещах обычно умалчивает. И уж конечно, никакой магической подсветки такому памятнику не сделали. И цветы тут не растут, сколько ни пытались посадить. Зато – площадь Революции.
И вот в таком охеренном месте сидит на лавке и ревёт Катрин де Роган. Невероятно.
Рыжий подошёл к ней – никакой реакции. Ревёт, сжимает в руках телефон.
- Катрин, слышишь меня?
- Годфри? – ну, хоть голову подняла, и то хорошо.
- А ты думала, привидение давно покойного господина де Реньяна? Что ты тут делаешь? Кого ждёшь? Согласись, не самое лучшее место для ожидания кого бы то ни было.
- Я… ищу объявления о срочной сдаче квартир.
- Когда срочно, номер в гостинице быстрее. А что там делать? Рыдать?
- Не знаю. Наверное.
- Значит, так. Поднимаешься на ноги и пошли.
- Куда?
- В машину. Потом в офис. Там найдём твой схрон, дадим его специалистам, и после уже подумаем, что делать.
- Хорошо, - кивнула она.
Рыжий подхватил её сумки и понёс к машине, надеясь, что она идёт следом и не потеряется. Хотелось взять за руку, но было нечем. А сумки у неё знатные, впрочем, девчонка, которая не служит в Легионе и умеет упаковать весь свой хлам всего в три сумки, вызывает уважение. Но чтобы те сумки влезли в машину, пришлось их немного магически ужать.
- Садись, - он открыл ей дверь.
Шмыгнула носом, села. Платка у неё нет, что ли? А, вроде есть. Достала откуда-то. Умница.
- Что случилось? Ты откуда сейчас?
- Из отцовского дома.
О как. И что, в отцовском доме нашей принцесске тоже несладко?
- А дома что не так?
- Всё. Я там… тоже поссорилась.
А, понятно, период такой – со всем ссориться. Бывает, что всё в жизни плохо и несёт по кочкам.
- Твой папенька не нашёл, кто в его камере ковырялся?
- Не знаю, я ему сказала, чтоб проверил. У него есть специалисты, - снова всхлипнула она, потом поняла: - А ты откуда знаешь, что в камере ковырялись?
И даже голову на него подняла. Хорошо, мозги ещё работают, не всё потеряно.
- Так и у меня специалисты есть, не поверишь, - усмехнулся он.
- И… ты видел, что там на самом деле?
- Видел, - кивнул он. – Работа, как сказали те самые специалисты, мощная, но топорная, разобрали на составляющие быстро. Там и склеено не очень качественно, и заклинание не самое мощное, легко сняли. Но своё дело тот, кто такую работу провернул, вполне сделал, и я очень хочу на этого человека посмотреть. Ты вот думаешь, зачем это было сделано?
- Компромат на меня, - пожала она плечами. – Тем более, было, за что.
- То есть – рассорить нас с тобой. Кому это нужно? Твоему отцу? Вряд ли. Он бы, я думаю, предпочёл, чтобы ты и дальше сидела в «Волшебном доме» и о чём-нибудь ему рассказывала.
- Не рассказывала я ничего, сказала, что ему не подходит. И вообще, там, откуда всё это взяли, если полная версия разговора. Почему её тебе не слили? Вот как раз поэтому.
- Я думаю так же, на самом деле. Поэтому – официально к тебе вопросов нет. И если ты хорошенько подумаешь и придёшь в понедельник на работу, все будут только рады. Особенно твоя практикантка, она опять жаловалась дяде Готье – на то, что только появился приличный специалист, как тут же куда-то провалился.
Она только вздохнула.
Но они уже приехали, и Рыжий помог ей выбраться наружу и встать на ноги.
- Пошли, - и потянул её к дверям, не выпуская руки.
- А вещи?
Ну вот ещё, вещи.
- Они тебе в офисе зачем?
Вздыхает. Но идёт.
Зашли к ней на второй этаж, она зажгла магических огней и одним взмахом сняла со своего стола какую-то хитрую защиту – Рыжий смотрел на неё днём, оценил, но подступаться не стал, ну его. Если есть шанс, что заклинение снимет автор – зачем морочиться? А Катрин достала из ящика десяток папок и протянула ему.
- Мне рассказывать, что там? Или сам?
- Обязательно рассказывать, - кивнул Рыжий.
Они поднялись наверх, в его кабинет. Там по-прежнему заседали дядя Готье, Андре, и Антуан, и уже сожрали, судя по пустым коробкам, три каких-то пирога. О нет, не всё сожрали, чутка им оставили.
Рыжий усадил Катрин за стол, скинул папки перед ней, а сам положил ей на тарелку кусок пирога с какой-то до фига аппетитно пахнущей начинкой – кто-то, по ходу, забыл пообедать, и теперь слона съест. Но с девушкой в беде нужно делиться. И ещё арро добыть из машины в приёмной.
Девушка в беде съела пирог в одно мгновение – тоже, по ходу, забывает про еду – и начала говорить. Кто косячил, как часто, какого рода косяки. В какие отделы ещё след тянется. И о судьбе каких заказов нужно узнать – как ей кажется – мало ли, что там. По делу, толково – в общем, как обычная нормальная Фиалочка. Заскоки у всех бывают, но не все в заскоках остаются соображающими, она вроде остаётся. И хорошо.
Дальше Антуан уже по ходу прикидывал – какие меры предпринимать, и как скоро. Что-то, говорил, можно сделать уже завтра. И хорошо, и правильно.
Послушали его, послушали Готье – тот тоже высказал соображения о том, с кем ещё побеседовать – и решили расходиться.
- Катрин, - сказал Рыжий, когда все они разошлись, - я могу отвезти тебя в любую гостиницу по твоему выбору. А могу – домой. Ты как?
- Но? – она подняла взгляд, и было в том взгляде что-то нечитаемое. – Но я же… Я даже не успела принести извинения за свои непорядочные действия в отношении тебя и компании. Хотя бы извинения. И… я их приношу, - она снова наклонила голову.
- Принимается, - ответил он. – Я тоже мог бы остаться поспокойнее и говорить вчера поменьше, принимай и ты от меня. Так что, домой?
- Домой? – она смотрела с… с надеждой, что ли, она смотрела?
- Ну да, к нам домой. К нам с тобой. И чёрт побери, я уже устал от твоих стремительных побегов. Ты умеешь, ты крутая. Я заценил. Хватит, а? Поехали?
- Поехали, - выдохнула она, и слёзы снова закапали.
Ну вот ещё, не хватало. Ладно, решим.
- Только там снова шаром покати, - усмехнулся Рыжий, - только кошачий корм, зато много. Но Серый не простит, если мы станем у него таскать. Поэтому придётся заказывать.
Уже в машине он сунул ей телефон – пусть заказывает, всё не реветь. Что-то заказала, Рыжий понадеялся – что съедобное.
Дома был радостный и громогласный Серый – он вопил, что голодный, тыкался носом в Фиалочкины ноги, она брала его на руки и зарывалась носом в шерсть на мохнатой башке. Еду привезли и даже съели, Рыжий сказал Фиалочке – идти в душ уже и ложиться, нечего. А то она всё время подвисает в разных местах – то на кухне, то посреди комнаты, то ещё где. А сам сел на балкон вместе с Серым – как-то слишком много всего вместилось в два прошедших дня.
- Ты чего тут? – спросила она, выглянув из комнаты.
- Да так, в раздумьях. Я могу тут и остаться, если ты вдруг что-то там лишнее думаешь. Или не лишнее, но всё равно думаешь.
- Я думаю… что с тобой мне определённо лучше, чем без тебя, - выдохнула она. – Спать, что-нибудь делать. Жить, в конце концов.
От неё это были… охрененные слова, в общем. После которых только и оставалось, что подскочить, подхватить её и утащить на кровать – успокаивать и мириться.