Трётся носом о мою шею, с наслаждением втягивает воздух. Уплываю от тембра его голоса, от искренних интонаций, от нашей близости. Глажу его спину, плечи, руки, поднимаюсь к затылку. Игорь тянется к моему лицу, мы то соприкасаемся губами, языками, то ненадолго отстраняемся.
Слипаемся горячими взглядами, и я шепчу сбивчиво и нежно, поглаживая его пальчиками по лицу:
- У меня от тебя голова кружится. Такой ты... Мужественный... Крутой... Черты лица суровые... Глаза нереальные... Губы властные...
Он не даёт мне закончить. Неистово сжимает в объятиях. Накрывает губы своими. Страстно набрасывается, целуя, покусывая. Шея, плечи, грудь, опять губы.
Без обсуждения разворачивает меня к себе спиной, я опираюсь ладонями о холодную, влажную с мелкими капельками плитку на стене. Игорь, с низким рычанием прикусив моё плечо, одним сильным движением, вдавливается в меня. А дальше всё как в тумане. Мощные быстрые толчки вызывают у меня пелену перед глазами, а между бёдер мучительно-сладкую пульсацию. Я задыхаюсь, сердце колотится, как сумасшедшее. Есть кое-что, о чём я должна предупредить, но слова застревают в горле. Я просто заворожённо порхаю ресницами и кусаю свои губы. Постепенно мысли исчезают, остаётся только плеск, мои стоны, его стоны, наше общее дыхание и тёплый поток воды, мягко льющийся на наши разгорячённые тела. Мы кончаем одновременно. Дёрнувшись в сладкой судороге, замираем. Игорь разворачивает меня к себе лицом, облокачиваюсь спиной на стену, прикрыв глаза. Мы стоим, обнявшись, трёмся носами, целуемся, не обращая внимания на воду, которая льётся на наши раскрасневшиеся лица.
Игорь прижимается лбом к моему, ласково улыбается, почти невнятно шепчет:
- Хочу так вечером, ночью, утром. Ещё пожалеешь, что осталась.
Расслабленно посмеиваюсь, отрицательно качаю головой, вывожу пальцами иероглифы на его спине.
Игорь выключает воду, вылезает первым. Берёт большое полотенце, протягивает руки:
- Иди ко мне.
Укутывает, легко подхватывает, как пушинку. Несёт на кровать.
- Малышка, отдохни пока, а мне надо на работу. Часа через три Санёк привезёт Серёжу, встреть их, пожалуйста.
Легко целует меня в лоб, я послушно захлопываю веки. Да, ночью спали мало, я бы, пожалуй, ещё вздремнула немного. Слышу, как скрипит дверца шкафа. Игорь достаёт чистую одежду, одевается, очень тихо ступая, возвращается ко мне, укрывает получше, легко целует в лоб и выходит в коридор. И мне так хорошо, как никогда в жизни ещё не было. Только надо было предупредить, конечно... Мелькает последняя мысль, перед которой я погружаюсь в безмятежный сон.
Месяц спустя
Прошёл месяц.
Утро. Застываю на миг у окна. Сегодня так неприятно на улице... Небо затянуто серыми тучами, из которых то и дело сыплет мокрый колкий снег. Ветер качает голые сухие ветви деревьев. Гудит так, словно даже ему холодно и больно.
Рядом с крыльцом стоит две машины. Игорь поедет на своей, а нас с Серёжей подвезёт на служебной Влад, его коллега. Он курит, облокотившись на автомобиль спиной, зябко кутается в шарф. Выпуская струйку дыма, он нетерпеливо посматривает то на часы, то на дверь.
Бросаю взгляд на Игоря. Он сосредоточенно хмурится. Не стоит подходить к нему сейчас. За месяц совместной жизни я научилась считывать его настроение.
Игорь вообще не из задорных. Со стороны, наверное, может показаться, что он всегда равнодушен и невозмутим. Однако это не так, я точно это знаю теперь: в его непроницаемом выражении лица, в невозмутимом поведении, в холодном взгляде есть множество оттенков. Улавливаю его чувства на подсознании, как будто подключилась ментально.
Когда его ничего не беспокоит, он самый ласковый и понимающий мужчина для меня и самый ответственный и любящий отец для Серёжки. В такие дни его глаза светятся. Мы купаемся в его ласке. Никогда в жизни я не была так счастлива, как с ним в это чудесное время.
Но когда случаются трудности, он замыкается. И я не могу этого изменить, такой характер. Иногда Соловьёв остро нуждается в поддержке, но не умеет прямо об этом попросить. Или не хочет. Ему трудно привыкнуть, что он больше не должен бороться с проблемами в одиночку. И я аккуратно натягиваю связывающие нас нити, превращая их в струны. Хочу, чтобы мелодия наших отношений приносила только приятные ощущения.
За этот месяц во многом разобралась.
Первое и главное: никогда не надо задавать вопросов о работе, ему запрещено об этом рассказывать.
А что касается остальных проблем - Игорь не будет делиться ими, не приучен. Он считает, что мужчина никогда не должен показывать слабость. И я не пытаюсь докопаться, если что-то неприятное волнует его, не даёт покоя. Просто забираюсь к нему на колени, обнимаю, по-кошачьи трусь щекой о щетину, нежно массирую колючий затылок, целую виски, лоб, уставшие веки, разглаживаю пальцем морщинку между бровей... И молча нахожусь рядом. Сколько необходимо. Игорь каждый раз удивляется этому, как впервые. Он принимает мою поддержку, как неожиданный и очень приятный подарок, постепенно расслабляется, преображается, всем существом источая в ответ благодарность и тепло.
Исключительно редко, но случаются и такие моменты, когда его вообще нельзя трогать. Вот прям совсем. В эти минуты он обдумывает что-то важное. И я не лезу. Жду, пока он разберётся в своих мыслях. Потому что тогда он холоден, как каменное изваяние, загадочен, как Сфинкс. И в то же время опасен. Он будто с ног до головы осыпан порохом, и моё прикосновение может спровоцировать взрыв. Сегодня утром Игорь именно такой. И я понимаю причину. Через несколько часов состоится его развод. Несмотря на то что бумаги давно составлены и готовы, Игорь не может успокоиться.
Сейчас он одевается у выхода, время от времени сосредоточенно заглядывая в чёрную кожаную папку с документами. Проверяет, всё ли на месте.
- Серёж, готов? - приоткрываю дверь в детскую.
Мальчик возится в коробке с игрушками.
- Да, ща космический бластер только возьму, Олегу обещал принести.
Строго качаю головой:
- Быстрее, я уже одеваюсь.
Я почти собралась. Прихорашиваюсь у зеркала, поправляю воротничок блузки, макияж, расчёсываю волосы, бросая осторожные взгляды в сторону Игоря.
Мы с Серёжей собираемся в детский сад. Я всё-таки вернулась на работу. На старое место, в свою группу. Не из-за денег, не для того, чтобы кому-то что-то доказать. Просто хочу быть ближе к Серёже. Думаю, что из-за развода родителей ему сейчас нелегко, надо найти силы, чтобы адаптироваться к новой жизни. И никак нельзя оставлять его одного в сложные дни.
Игорь тоже готов к выходу. Он сильно сжимает кисти в замок, расслабляется на секунду, но не до конца. Его правая рука тянется к шее, трёт её, словно старается облегчить боль. А у меня сердце щемит, я так хочу помочь ему сейчас... Но не время. Хотя так трудно удержаться и не отсвечивать. Подхожу со спины, легко трогаю его за локоть. Он кидает на меня отсутствующий взгляд вполоборота.
- Позвони, когда закончится, - тихо прошу я.
Он молча кивает и, не попрощавшись, выходит за дверь.
***
Время пролетело незаметно. Сначала завтрак. Занятия с детьми, потом прогулка, обед. В тихий час пришли из СЭС, брали смывы с ковров и игрушек. Вот уже и дети проснулись.
Мы с Тамарой стоим у письменного стола, на котором лежат бантики, заколки и резиночки, по очереди причёсываем девочек после сна.
- Так и не звонил? - осторожно интересуется Тамара.
- Неа.
- Сама позвони.
Отрицательно машу головой. В действительности я накатала ему в мессенджер уже стопятьсот сообщений. Но они до сих пор не просмотрены. Игорь ни разу не заглянул туда сегодня. И я уже тихо паникую. Стараюсь сдерживаться, но руки нервно дрожат, а на лбу то и дело образуется испарина. Мне очень это не нравится. Что-то плохое произошло, чую нутром.
- Добрый вечер! - раздаётся знакомый голос.
Мы с Тамарой синхронно оглядываемся. У меня от удивления приоткрывается рот.
- Я пришла за своим ребёнком, - в дверях ехидно улыбается Арина. Выглядит немного странно. Глаза влажные, лицо раскрасневшееся.
Несколько невыносимо долгих мгновений торжествующе смотрит прямо на меня, подмигивает:
- Что, не ожидала? Где он?
Обводит взглядом группу и, заметив Серёжу, старательно застилающим кроватку за стеклянной стеной спальни, кричит:
- Сыночек, твоя мама пришла, молочка принесла, - глупо расхохотавшись, заканчивает, - поехали домой.
Прикрой
Решительно подхожу к спальне, заглядываю.
Шёпотом командую:
- Серёжа, посиди здесь, пожалуйста. Мы сейчас будем играть в "Казаки-разбойники". Ты спрячься и жди. Я позову, когда можно будет выйти.
Мальчик радостно качает головой и поспешно плюхается животом на пол, забирается под кроватку.
Возвращаюсь в игровую. Тамара красноречиво встаёт спиной к двери спальни, закрывает собой обзор.
Не раздумывая твёрдо надвигаюсь на Арину.
С её лица сползает улыбка:
- Э, ты чего?
К горлу подкатывает тошнота от её запаха. Сглатываю, прикрыв нос. Она же пьяная, как я сразу не поняла.
Арина нервно шмыгает носом:
- Ну-ка отдала моего сына, быстро. После развода по решению суда он со мной будет жить.
Расправляю плечи, агрессивно прищуриваюсь. Да щас. Попробуй отними. Рискни. За месяц ни разу не пришла к ребёнку, не позвонила ему. Даже не поинтересовалась о его здоровье. А он только неделю, как перестал ночами плакать. Конечно, от новости, что мальчик должен вернуться к этой кукушке, у меня озноб по коже. Хотя её заявочки надо бы проверить. Но кое-что становится понятно: развод состоялся. И вот она явилась, когда уже никто не ждал. Мать Года, блин. Но только я больше не дам Серого мучить.
С непроницаемым лицом официально заявляю:
- Арина Константиновна, к сожалению, ничем не могу вам помочь. Серёжу забрал папа.
- Что ты врёшь? Не делай из меня дуру, тварь! Я видела его, - выглядывает из-за моего плеча и кричит, - Серёжа, сынок!