Деталей обстановки после улицы было не разобрать из-за разницы освещения. Было видно только несколько столов, лестницы, ведущие куда-то наверх, да еще толпу гномов.
Лица многих оказались ему знакомы.
– Подойди сюда, человек.
Голос принадлежал панцирному коротышке, сидевшему в центре. Руд подошел. Встал прямо, спокойно глядя на гнома.
– Я Хелкосман, сын Валумира. Местный глава. А как можно обращаться к тебе?
– Руд, сын Гэрриха, пахаря из Сатонии.
– Что делаешь здесь?
– Иду из Южных степей сперва в Свободные земли, а после в свой штат. Здесь, почтенный глава, оказался при помощи вон тех гномов. Хозяин корабля, Хармант, дозволил плыть с ними через Центральную до этого места.
– Что делал по прибытии в Дорт?
– Если данным словом у вас именуется сей порт, то, ступив с корабля на сушу, я направился вдоль улицы, ища место, где можно было перекусить. По дороге зашел в кузницу к мастеру Халнору. А после уже посетил таверну, где меня нашли эти бойцы.
– Что делал в кузнице? – Взгляд Хелкосмана, казалось, сверлил человека насквозь.
Руд пожал плечами:
– Поговорил с достопочтенным мастером и понаблюдал за работой его ученика. Вот и все.
– Стало быть, не все. Достопочтенный мастер Халнор подозревает тебя в воровстве, человек. Что ты на это скажешь?
– Скажу, что эта новость весьма удивительна для меня. За всю свою жизнь я не украл ровным счетом ничего. И сейчас хотел бы узнать, в краже чего меня обвиняют?
– В краже рунитовой крошки. – К столу из молчавшей группы коротышек вышел старый кузнец. – Не зря ты про нее расспрашивал. Что, да как, да зачем. Глаза не обманешь. Мне ведь ты сразу не понравился, но больно спокойно вел себя. Подумалось, что на старости лет уже начал ошибаться в своих выводах. Теперь вижу, что с вами, людьми, надо быть настороже постоянно.
– А много ли пропало драгоценной крошки после того как я ушел от тебя?
– Да с пару горстей.
– Убыток большой.
– О чем и речь! – воскликнул гном. – Говори, куда дел?
– Не крал я твоей крошки, мастер Халнор, – Руд покачал головой.
– Чем докажешь?
– Да хотя бы тем, что нет ее при мне. Если бы я был вором, стал бы спокойно рассиживаться в таверне в трех домах от места преступления?
– Стал бы, – резко бросил Хелкосман, – коль задумал отвести от себя подозрения.
– Твоя правда, уважаемый глава, – Руд кивнул. Возникшая загадка неожиданно начала приобретать удивительное решение. Пока недоказуемое, но вполне себе четкое. Человек посмотрел на мастера-кузнеца: – Позволь спросить тебя, Халнор, не заходил ли кто к тебе еще после меня?
– Тебе-то что за дело? – зло буркнул тот. – Уйти от ответа хочешь? Не выйдет.
– Мы были там, – вперед выступил Хармант. – Доставили в кузницу привезенный лес.
Руд повернулся к стоявшим по правую руку гномам:
– А пропажа обнаружилась сразу же по прибытии груза к мастеру?
– Нет, не сразу, – пробурчал в ответ кузнец. – Как ты ушел, я начал своего дурака учить. Потом эти пришли и мы стали разгружать. Пропажа выяснилась уже под конец, когда я мимо короба шел.
– Ясно. – Руд повернулся к главе порта: – Могу ли я просить вернуться в кузницу, чтобы доказать свою невиновность?
– Думаешь, это кто-то из наших? – усмехнулся Хелкосман. – Можешь не надеяться. За воровство в Алеворе отрубают руки, и каждый из сынов Марина знает об этом. А выжить безрукому гному с такой отметкой о своем злодействе…
– Могу ли я просить вернуться в кузницу, чтобы доказать свою невиновность?
Глава смерил человека оценивающим взглядом. Закрыть прямо тут это дело, отрубить пришлому руки, да и все на этом? А вдруг окажется, что он чей-то? Что он тут делает? Да еще из Южных степей идет. Может, и врет. Кто его знает, но ежели по делу какому, по чьему-то приказу, не было бы потом вопросов к нему от держателей власти среди бывших союзников. На вид-то пахарь из него, как из Хелкосмана – эльф.
– Оружие только оставь. Все равно возвращаться придется, – и, получив молчаливый кивок, добавил старшему из взвода стражи: – Дровнор, проводи.
Дорога до кузницы прошла так же, как и в дом, где сидел глава. Все то же наступающее молчание при его появлении, конвоирование взглядом и перешептывания за спиной.
– Чего хотел? – Халнор подошел к остановившемуся у входа Руду.
– Проверить кое-что требуется.
– Так проверяй.
– Идем внутрь. Если найдется, хорошо бы, чтобы ты своими глазами увидел.
Руд вошел первым. За ним Халнор и трое из сопровождавших стражников, включая Дровнора.
– Дальше что?
– Бери огонь и идем к твоему коробу.
Руд дождался, когда кузнец зажжет от остывающего горна небольшой факел, и подошел к коробу. Присел возле него на корточки.
– Свети сюда и смотри.
– И что? – буркнул недовольно кузнец. – Что я, своей крошки не видел, что ли?
– Смотри внимательно. Вот здесь видишь? Она как будто склеилась в одном месте.
– Егей! И правда… Чего это она? – Халнор наконец увидел то место, куда указывал Руд. – Как будто намочили ее.
– Ее и намочили, – усмехнулся человек, поворачиваясь к собеседнику. Свет факела, пробежав по шрамам на лице и сломанному носу, отразился в белом, невидящем глазу. – Это кровь. Кто-то загреб отсюда поврежденной рукой.
Руд встал и, выйдя из кузницы, окинул взглядом окрестности.
Так и есть. Вон он. Стоит, схоронившись за углом противоположного дома. Наблюдает, чтобы своими глазами увидеть торжество мести за ранение, которое нанес ему ненавистный чужак. Ох и глуп же ты, парень! Сразу видно, что молодая дурь еще не обтесалась. А может, привык, что дома все с рук сходит, коли единственный из детей, долгожданный и любимый.
Руд вздохнул и повернулся к вышедшему следом Халнору:
– Идем со мной, мастер. Я покажу тебе вора.
Возвращенный нож вошел в привычное место на поясе. Руд поправил ремень и подтянул лямки заплечного мешка.
Даже как-то жалко этого молодого. Из-за собственной тупости теперь будет расплачиваться всю оставшуюся жизнь. А ведь мог же понять, что сжатии кисти, свежая рана может опять раскрыться, и напитавшаяся кровью повязка оставит следы на сыпучем материале.
Ума не хватило: все мысли сосредоточились на мести. Гном даже остался возле кузницы, чтобы насладиться результатом задуманного. Пришел он сюда вслед за Рудом, ища способ сполна отплатить человеку, и решил незаметно схватить две пригоршни рунитовой крошки, пока соплеменники заняты делом, а на него самого внимания никто не обращал.
– Ты уж не держи зла, человек, – мастер-кузнец хлопнул Руда по спине. – Кто ж на своего подумает, когда рядом чужой ходит.
– Бывает и такое, – Руд посмотрел на гнома сверху вниз.
– Знаешь, что? А пойдем ко мне, я тебе такой нож отдам! На твой-то смотреть тошно. В дороге, случись чего, вспомнишь добрым словом старого мастера, а пройдет время, может быть, и забудешь, что я на тебя напраслину возвел.
– Это ценный подарок. За так не возьму, а дать взамен мне нечего.
Гном нахмурился.
– Отдай свой старый нож, – сказал он, подумав.
– Да на что он тебе?
– В дело пойдет. В хороших руках даже старый металл не пропадет. Когда обратно пойдешь, вернешь мне мой нож, а взамен получишь новый.
Руд улыбнулся:
– По рукам.
– Вернись только. Не обмани.
– Обещать не буду. Но постараюсь.
Он пытается разлепить ставшие неимоверно тяжелыми веки. Получается плохо. Сквозь слезящуюся щель перед лицом угадывается размытый силуэт: Ликси пристально смотрит на него своими большими глазами. Не отрываясь.
Но Дорха будит не это, а то, что девочка беспрерывно дует на его лицо.
– Ликси… – ставшие сухими горло и губы скрежещут слова. – Что ты делаешь?
– Дую!
– Зачем?
– Дедушка Пелиндок говолит что у тебя жал и что тебя надо охла… Остувать. Дуть. – Голос звучит тревожно. Звенит.
Слабость накатывает с новой силой, утаскивает Дорха в темноту глубокого, липкого забытья…
Когда он приходит в себя, уже начинает светать. Справа что-то приятно греет бок.
Дорх приподнимает голову: свернувшаяся клубком Ликси спит, прижимаясь к его телу.
Слабая улыбка – всё, на что пока хватает сил. Дорх роняет голову обратно на подушку и только сейчас ощущает, насколько она мокрая.
Ему кажется, что бессилие напитало собой каждую мышцу, засело внутри каждой из костей. Но ему стало лучше. Смешная помощь этой маленькой девчонки явно пошла на пользу. Когда проснется, он скажет, что она его вылечила.
А сейчас он просто лежит и смотрит на сопящую Ликси. Так и не узнав, что она, маленькая и храбрая, не отходила от него всю ночь, трясясь в страхе от голоса Дорха, когда он в бреду говорил о действительно страшных вещах. И как она плакала, прижимаясь к нему, когда в какой-то момент ей показалось, что человек перестал дышать.
Глава шестая
Дорога была однообразной и пустынной уже второй день. Руд неспешной походкой шел на северо-запад. По левую руку расширялась полоса леса, из-за которой уже почти не доносился шум реки. А впереди с каждым шагом неотвратимо приближалась Стена Моря. Уже закрывала своим синевато-серым массивом значительную часть расстилающегося над горизонтом неба. Тянулась вверх, поражая одинокую крохотную фигуру путника неподвластной высотой. Слепила глаза солнечными бликами, отражающимися в идеально белых снежных шапках вершин.
Насколько же она прекрасна и страшна одновременно… Нет, не страшна, просто завораживает своими неописуемыми размерами. Жаль, что ни гном, ни человек, ни малорослик не смогут в ближайшее время оказаться на этих вершинах, чтобы своими глазами увидеть раскинувшийся под ногами мир.
Руд, не останавливаясь, повернул голову вправо. Где-то там, на северо-западе, в нескольких днях конного пути должна стоять легендарная Кузница. Величайшее сооружение, сотворенное самим Богом во время его пребывания среди людей. Огромное хранилище знаний, оставленное мудрейшим.