– Ясно. А как же остальные слова? Как их писать и читать?
– Вот тут и начинается самое трудное. Все два десятка и шесть букв являются составными частями остальных слов. К ним добавляются так называемые «ключи». Это различные символы. Их не так много. И вот это сочетание букв с ключами и создает все многообразие слов. Тебе может показаться, что это невероятно сложно, но на деле все куда проще и понятнее. Чем больше ты будешь читать, тем легче тебе станет в дальнейшем.
– Хорошо, – Руд вздохнул. – Рассказывай про буквы, и надо будет собираться.
Закат вновь красил горизонт. Горящее огнем небо гасило остальные цвета окружающего пространства. Лес по левую руку и раскинувшееся справа поле будто выцвели: казались серыми, с размытыми очертаниями. На их фоне стоящая впереди на холме старая сторожевая башня выделялась черным угловатым контуром.
Руд прислушался. Девчонка сейчас шла впереди него. Ветер открытого пространства дул в лицо, усиливая бегущие навстречу звуки и запахи. И сейчас ему казалось, что к дыханию уставшей спутницы прибавился новый звук: тонкий свист во время выдоха. Что бы это ни означало, стоило расспросить ее. А то, чего доброго, не доковыляет до Калантора. Может, даже придется сбавить темп их передвижения.
За два десятка метров до каменного сооружения Руд догнал девушку. Положил руку ей на плечо. Опустился на колено, призывая ее сделать то же самое.
– Я пойду вперед. Садись и жди здесь, – он не смотрел на нее, взгляд обшаривал окрестности. – Вроде ничего не слышно. Проверю. Никуда не уходи. Поняла меня?
– Сатонец, – Эрмитта тоже не спускала глаз с темного силуэта башни, – я что, так похожа на тупую?
Руд не ответил. Девчонка повернулась к нему, но рядом уже было пусто. В какую сторону скрылся сатонец и каким образом он сделал это совершенно бесшумно, оставалось только догадываться.
Она сжала губы. Возможно, Руд в чем-то прав. Во всех этих насмешливых замечаниях, которые она выслушивает. Как было вчера: «А ты и не смотрела».
Внезапно стало обидно. Безумно обидно. До злости!
Прошедшие годы свободной жизни, сузившись до размеров последних двух дней, казались пустыми и прожитыми напрасно. В свои полных два десятка лет она оказалась совершенно неготовой к по-настоящему самостоятельной жизни. И вольность в перемещении тут не в счет: рядом с ней постоянно был кто-то. Либо её друзья-музыканты, либо те из слушателей, которым нравились ее музыка и стихи. Да, были и такие. Пусть сатонец знает.
Были и те, кто соглашался подвезти ее по дороге. В последнее же время рядом с ней были гномы из той самой таверны, где ее нашел сатонец. И до встречи с ним ей не приходилось задумываться о подобных вещах. А вот ему…
Откуда он пришел и что успел повидать, если ни на мгновение не теряет бдительности? Даже когда они отдыхают, сидит и осматривает все кругом. А слушает наверняка еще более внимательно.
Вот Бездна! Он ведь вряд ли намного старше ее. Это видно по рукам. Но складывается ощущение, что сатонец взрослее, как минимум, на десяток лет. Похоже, жизнь однажды научила его быть готовым ко всему. И, вполне вероятно, что через эти вот смешки он пытается научить ее всему, что узнал сам. Только с наименьшими потерями. Учиться не на своих шрамах, а на его, потому что в конце их пути его может не стать. А если раньше?
Эрмитта сжалась в комок. Мысль буквально сковала ее. Страх перекрутил всё внутри, лишая возможности думать и двигаться. Что, если она уже сейчас осталась совершенно одна? Тут, посреди пустоши, где, случись с тобой что, об этом даже никто не узнает.
Девушка поднялась. Завертела головой по сторонам, ища Руда. Тщетно: сатонец как сквозь землю провалился. А если с ним случилось что-то в самой башне или рядом с ней и он не может позвать ее?
Девушка еще раз осмотрелась и сделала неуверенный шаг вперед.
– Сказал же сидеть на месте! – из сгущающихся сумерек возник Руд. Откуда он появился, Эрмитта увидеть опять не смогла. Она даже не была уверена, что сатонец не стоял где-то рядом, молча наблюдая за ее метаниями. – Внутри пусто. Снаружи я тоже ничего странного не заметил. Идем. Попробуем переночевать тут, – Руд посмотрел на небо. – Поднимается луна. Да ещё и полная. Не будем медлить. Скоро мы будем здесь как на ладони.
– Почему маги Калантора не стремятся открыть секрет живого огня всем людям?
Эрмитта проглотила последний кусочек вечернего пайка. Запила водой, посмотрела на Руда. Тот сидел, как всегда, опираясь спиной о стену, сбоку от входа, и неотрывно смотрел на улицу. Услышав вопрос, перевел взгляд на нее и открыл было рот, но Эрмитта подняла руку в упреждающем жесте: – Сатонец, это были мысли вслух. Просто надоело жевать холодное. Ты поел? – спохватилась она.
– Да. Вместе с тобой.
– Тогда вот что я тебе скажу. Ты пробовал когда-нибудь завтрак государя? Нет? Я не знаю, почему он так называется, и, скорее всего, у него ещё куча других названий, но, Божья борода, как же это вкусно! Если доведется разжиться всем необходимым и будет у нас огонь, я тебе его приготовлю. Могу даже в постель принести, – Эрмитта прыснула.
– Звучит заманчиво, – Руд усмехнулся. – Я бы даже сказал, соблазнительно, – и повернулся обратно к выходу. – А что для этого нужно, помимо огня и постели?
– Хлеб, яйца, тонкие ломти мяса, что-нибудь из зелени и уксус с солью.
– Ничего себе! Богатый набор.
– Там ещё весь вопрос в способе приготовления. Он весьма необычный и интересный.
– Значит, любишь готовить?
– Не люблю, но умею.
Яркий холодный свет залил противоположную от входа стену башни.
Руд посмотрел наверх. Когда-то прочная деревянная крыша со временем сгнила, и часть ее осыпалась вниз. В образовавшуюся брешь лился голубоватый свет восходящей луны.
Девчонка, в отличие от него, не задирала голову, а смотрела прямо перед собой. Смотрела очень внимательно. Затем поднялась и, вытерев руки о штаны, быстро пошла к стене. Руд проследил за ней взглядом.
У противоположного края, прислоненный к стене, стоял довольно большой камень. И как только его смогли сюда притащить! А главное – откуда и зачем? Девчонка встала напротив, внимательно рассматривая нацарапанные на шершавой поверхности письмена. Руд присмотрелся. Несколько символов показались ему знакомыми. Пришлось даже встать и подойти ближе, чтобы проверить себя еще раз.
– Так это правда! – Эрмитта опустила руку, пальцы которой до этого скользили по камню в тех местах, где время, источив поверхность, подтерла символы. И повернулась к Руду: – Это остатки сторожевой башни Аносдон. Выходит, мы с тобой уже пересекли границу Шербарана.
– А в чем заключается правда?
– В том, что я раньше слышала про эту башню. Ее возвели местные жители еще в самом начале времен, когда было закончено формирование человеческих штатов. Тогда и была построена башня, служившая ориентиром для определения границ Шербарана, а также наблюдательной точкой, в чем, собственно, и заключалась ее основная роль. Но спустя пару или тройку Малых кругов лет тогдашний государь, не помню, как его звали, посчитал, что территория, доставшаяся его людям, много меньше, чем у его северных соседей. Не знаю, как точно он это отмерил… или просто выдумал. – Эрмитта замолчала. Чуть повременила, восстанавливая дыхание. – В итоге границы Шербарана решено было сместить на юг. По сути, план этот не должен был нести в себе каких-либо рисков. Юг свободен от людей, от армий степняков его отгораживает Центральная. Но тут в дело вмешались маги Калантора. Им не понравилось, что стоящая в тех краях Кузница Бога может попасть на присоединенную к штату территорию. И хотя тот государь уверял, что он позволит всем желающим беспрепятственно подходить к этому месту, в Свободных землях посчитали его заверение малоубедительным. Ведь ситуация может измениться в любой момент. И, если государь сдержит слово, то чего ждать от его потомков? В итоге границы Шербарана расширились на юг незначительно. Кузница Бога осталась на нейтральной территории, а вот Аносдон была покинута своими хозяевами за ненадобностью.
– Это все написано на этом камне?
– Нет. – Руд не видел лица Эрмитты, но в голосе ему померещилась улыбка. – Эту историю я слышала не один раз. Она предваряет начало одной песни, восхваляющей храбрых защитников этой башни. Они отразили нападение чудовищ, пришедших сюда из Южных степей вскоре после возведения Аносдон.
– Такое было?
– Это не важно, – Эрмитта покачала головой. – Важно то, что песня дает слушателям.
– Гордость за предков и вдохновение на повтор их подвига?
– Да. Именно так, – она помолчала. – Если я верну себе голос, то обязательно спою эту песню для тебя.
– Когда, – уточнил Руд.
– Что «когда»?
– Когда вернешь голос. А не «если».
Надвинувшаяся ночь перед глазами сменилась теплом, заполнившим разум, согревшим короткой вспышкой тело. В следующий миг девчонка отстранилась от него, будто сама устыдилась своего неожиданного порыва.
– Благодарю тебя.
– Не за что, – растерянно выдавил Руд.
– Есть за что. И молчи. Не говори больше ничего.
Яркий свет луны мешал спать. Двигающееся в сторону горизонта небесное тело находилось уже прямо над крышей сторожевой башни. Руд подумал, что изначально место строительства этой оборонительной точки было выбрано специально с таким расчетом. Защитники, несущие караул днем, ночью могут не терять преимущества. Враг хорошо виден на подступах к укреплению, а в случае прорыва, внутри самой башни он опять не сможет воспользоваться ночной темнотой. И вот здесь уже командир атакующих должен выстраивать особую тактику: начинать штурм в то время, когда луна только начинает перерождаться и еще не набрала свою загадочную светящуюся силу.
Было ли все именно так, Руд не знал. По крайней мере, наличие изломанной временем крыши подсказывало, что он выдумал какую-то ерунду. Если только перекрытие это не возвели уже потом.
Одна из двух пристеночных каменных лестниц еще сохранилась. По ней они с большой осторожностью поднялись на узкое кольцо второго этажа. Вне всякого сомнения, оно предназначалось для обороняющихся стрелков, ведущих огонь через ряд узких бойниц.