Житель Свободных земель оказался молод, но чрезвычайно умен и проницателен. Он, вне всякого сомнения, был из тех, у кого знания и умения переходят в решительность действий и в смелость движений.
– Какой интересный случай! Моя дорогая Эрмитта, я знаю, как вам помочь. Идемте со мной. Не стоит терять время.
– А как же…
– Нам он не нужен. Нам нужны вы. Идемте, – молодой маг смотрит на нее в упор. Его глаза приближаются, наливаются чернотой. Из них вырывается клубящаяся тьма, подплывает к замершей в нерешительности Эрмитте, укрывает ее. Становится холодно. И больно! Место давно затянувшейся раны начинает гореть и пульсировать. Девушка чувствует, как по коже вновь течет теплая кровь.
Клубящаяся тьма исчезает. Эрмитта стоит на коленях. Боль в плече заставляет ее опуститься на мягкую траву. Девушка поднимает голову. Рядом безмятежно спит сатонец.
До чего же обидно! Голоса все еще нет, старая рана вновь потревожена. Это не маг! Это обманщик, жулик и злодей! Кто угодно, только не истинный ученик школы Калантора. Надо сказать сатонцу. Он единственный, кто сможет ее выслушать и утешить. Да еще и голову оторвать этому ублюдку! Надо только доползти и разбудить его.
Руд открыл глаз. Эльфа не было видно. Не было видно вообще ничего. Хотя то, что он находился здесь, в Дорленском лесу, не вызывало сомнений. Он знал это абсолютно точно.
Его разбудили голоса. Неподалеку разговаривали двое. Голоса показались ему знакомыми, но разобрать, кто именно это был, не получалось. Вероятно, из-за клубящейся вокруг темноты.
Руд, вытянув руку перед собой, пошел вперед. Понадобилось сделать несколько осторожных шагов, чтобы перед ним показалось две фигуры. Девчонку он узнал сразу. Руд замер: лицо Эрмитты было другим. Оно как две капли воды походило на лицо Мури. Это была она! Вне всякого сомнения! А рядом с его сестрой стоял маг из Калантора.
Руд остановился. Сестра не заметила его, она, улыбаясь, смотрела на мага.
«Он предлагает ей сделку. Свою помощь в обмен на… что?»
Лицо жителя Свободных земель Руду тоже знакомо. Где-то он уже видел его. В какой-то промежуток времени этот человек попадал в его поле зрения, в этом сомнений нет.
– Идем, – маг кивает Мури. – Идем.
Та, не издав ни звука, делает шаг к нему.
«В обмен на что, Бездна меня раздери?!»
– Мури! – позвал Руд. Сестра, не услышав, молча пошла вслед за магом. – Мури! – Руд сделал шаг. Еще один. И еще. Ноги не слушаются. Тело становится вялым. Откуда-то из глубины наваливается слабость. Сжатые что было сил кулаки остаются едва сомкнутыми.
Руд опускается на траву, ложится на спину. Клубящаяся вокруг тьма становится рваной. Перед ним возникает Эрмитта. Теперь это точно она. Девчонка наклоняется к нему. Становится душно и жарко. Густые, длинные волны волос закрывают его от внешнего мира. Оставляют наедине с блестящими глазами и неожиданно подаренным вкусом ее губ. Мгновения длятся. Дают возможность насладиться и желать еще.
Клубы черного дыма скрывают картинку перед глазами, заставляют Руда на мгновение выпасть из реальности, в которую его возвращает жар прижавшегося обнаженного тела. Дарящего непередаваемую нежность прикосновений груди, бедер и чего-то горячего внизу…
Руд зашелся кашлем. Открыл глаз. Разогнулся, кривясь от боли в горле и в центре груди. Клубящаяся вокруг тьма мгновенно рассеялась, и парень ошарашенно огляделся.
Эльфа не было. Не было леса. Вернее, он был на горизонте. Впереди, по ходу движения, виднелась темная неровная полоска леса. Продолжающегося или начинающегося?
Кругом мутно поблескивала вода. Пространство до горизонта усеяно кочками, холмиками и проплешинами, между которыми тянутся пятна стоячей воды. Зелень леса, успокаивавшая глаза весь вчерашний день, сменилась на серые, желтые и красные пятна растительности.
Руд огляделся. Девчонку он увидел в нескольких метрах от себя. Эрмитта стояла на одной из многочисленных кочек, обхватив руками голову. За ее спиной висел один из мешков. Лямки второго Руд почувствовал на своих плечах. Рука метнулась к поясу. Нож был на месте.
Он все-таки оказался прав. Влажная тяжесть воздуха в месте их перехода через лес была следствием вот этого места. Остается только понять, каким образом они вдвоем тут оказались. И хорошо, что вдвоем, а не по отдельности! Искать друг друга среди этого обширного пространства – задача невыполнимая.
Внутри полыхнуло огнем, и Руд согнулся в новом приступе кашля. Огромный комок слизи, не пожелав выйти с первого раза, застрял где-то в горле, вызывая слабые рвотные позывы. Руд сглотнул. Отдышался. Перепрыгнул на соседнюю кочку. Удар мокрого сапога выбил вверх облако тускло-желтой пыльцы. Рассеивающиеся и едва различимые крупинки поднялись в воздух. В носу защекотало.
– Как мы тут оказались? – Руд шагнул на небольшой сухой участок, поросший выцветшей, пожухлой травой.
– Не знаю! – Эрмитта повернулась к нему. – Последнее, что я помню, это то, как мы сидели у эльфа.
– Может, это его проделки?
– У меня голова болит, – пожаловалась Эрмитта. В следующий миг ее согнул пополам приступ сильного кашля.
– Надо выбираться из этого места. Идем!
– Куда?
– Да хоть куда-нибудь! Видишь лес? Двигаемся туда.
Ноги слушались плохо. Дрожащие, они едва несли на себе обремененное слабостью тело.
Не многовато ли болот встретилось им за последнее время? Хотя вряд ли это место можно именовать подобным словом. Так, подтопленная равнина. Тем не менее, он опять среди воды. Все никак не удается выбраться. И сколько ее еще будет, прежде чем можно будет стоять твердо? И ведь в первый раз это самое болото оказалось вокруг него как раз в то время, когда он покинул дом и его занесло вместе с гномами в ту крепость. А останься он при своем, как судьба его сложилась бы?
А может, именно она его и испытывает? Подсовывает на пути всё, кроме устойчивости и спокойствия.
Да ну, бред. Ерунда всё это. Если сам сделал шаг за порог, ушел от родного дома, чего ж на судьбу теперь наговаривать? Сам ее себе такую сварил. Сам теперь и расхлебывай, да своей ложкой. Сколько еще этих болот пройти придется? А вместе с ними – лесов, рек, гор и степей. И сколько еще дней конного пути за спиной останутся?
Нет, тут на судьбу валить нечего. Всяк сам свой удел строит. И с каждого по его делам и поступкам спрос потом перед совестью.
Вот и выходит теперь, что, может, не зря свел его случай с девчонкой. Смогла бы она одна дойти до Калантора? С другой стороны, почему нет? В Алевор же добралась с попутчиками. Значит, и обратно таким же способом сумела бы отправиться. Но выбрала его. Почему?
Руд перевел мутный взгляд на Эрмитту. Та шла впереди, аккуратно перепрыгивая с кочки на кочку. При каждом ее шаге вверх поднимались десятки десятков желтых пылинок. Вот она остановилась, зашлась кашлем. Оперлась руками о полусогнутые ноги. Отдышалась – и прыгнула на следующий холмик.
Как же сушит во рту! Интересно, а сердце так бьется сильно, потому что уже давно хочется пить?
А ведь мысль-то верная! Ради чего она потащилась за ним? Причина должна быть. И весомая. Девчонка вызвалась сама, прекрасно осознавая все возможные тяготы столь длинного пешего перехода. А если она не знала? Привыкла сидеть на повозках всю жизнь. Нет. Глупости все это. На дуру она точно не тянет. Пусть даже не рассчитывает.
Приступ кашля согнул его пополам. В глазах потемнело. Сквозь шумное дыхание он услышал странный плеск, выпрямился и бросился к девчонке. Та, видимо, упала в воду со всего роста, как шла. Руд подхватил Эрмитту, подтащил бесчувственное, ставшее тяжелым и неподатливым тело к себе. Приподнял и, не удержавшись, сел. Быстро уложил девчонку рядом, прижался головой к груди. Сердце билось, дыхание было. Успела ли она наглотаться воды – непонятно, да и он, честно сказать, не знал, как это проверить.
Руд почесал затылок, провел рукой по мокрому лицу: капли воды противно щекотали нос. Посмотрел на руку. На ладони отчетливо виднелось множество желтых пылинок, осевших из воздуха.
Каждый их шаг поднимает эту пыль вверх. Где-то среди разноцветных пятен травы сидят невидимые цветы. Перед глазами отчетливо встала картина: гибнущие под беспощадным весом их тел незаметные бутоны стараются отомстить пришедшим в их многолетнее царство мучителям.
Возможно, причина в этом. По крайней мере, ее нельзя исключать. А стало быть, необходимо как можно быстрее убираться отсюда. Хорошо, что они оба еще не успели свалиться замертво среди этих болот.
Руд стащил с себя рубашку, намочил ее в ближайшей луже. Зачерпнул пригоршню болотной воды и торопливо умыл лицо Эрмитте. Затем намотал рубашку на ее лицо, подлез под бесчувственное тело, поднял девушку и направился к кромке леса.
Время растянулось на бесчисленное количество медленных, неуверенных шагов, отдаляя от бредущего человека его конечную цель. Придавило до боли в мышцах грузом, высушило рот и разум.
На одном из шагов Руда качнуло в сторону. Он едва устоял. Пришлось остановиться и встряхнуть висящую на плечах девчонку, чтобы перестала сползать.
Руд с тоской посмотрел на кромку леса. Она приблизилась, в этом нет никаких сомнений. Но слишком уж до нее далеко. Что, если он не дойдет и рухнет, как Эрмитта? И лягут они тут вдвоем, без сознания, лишенные права повелевать своими телами, и будут лежать, до тех пор пока их тела не обратятся в прах.
Его опять занесло в сторону, но он вновь устоял. Голова начинала кружиться все сильнее. В ушах стоял омерзительный монотонный писк. Порой начинало казаться, что этот высокий, тоненький звук медленно пробивает сквозную дыру в мозгу. А временами мерещились совсем жуткие вещи. Сквозь нескончаемое сверление в черепе слышались смешки и неразборчивые голоса: невидимые обитатели болотного царства злорадствовали в ожидании скорого свершения мести.
До слуха уже мало что понимающего Руда донесся вздох и приглушенный стон. Болтающаяся на спине рука шевельнулась. Бессознательно ухватилась за него и вновь безвольно повисла.