Но они не успели. На порог вышел старик, устало оперся на дверной косяк и заметил подходящих к нему людей.
– Если поесть бежите, то не обрадую: у меня еще ничего тут нет.
– Нам бы, уважаемый, спросить у тебя работу какую-нибудь, – Руд сделал шаг вперед. – Мы держим путь в Свободные земли и задерживаться в твоем городе долго не намерены. А вот остаться у тебя в гостях, поспать несколько дней на настоящих кроватях и запастись едой впрок было бы неплохо. Найдется ли у тебя работа для нас двоих?
– Идемте. Чего на проходе-то стоять?
Внутри было тихо и пусто. Проходивший через открытую дверь и давно не мытые окна свет выводил перед глазами многодневную пыль. Давно не встречавшая людей частично поломанная мебель была сдвинута в один угол.
– Берем этот стол, парень, – старик указал рукой. – Тащим его к окну. Свечей мало, а огня – тем более. За ним сядем и обговорим все, – хозяин мотнул головой в сторону. – Матта! Спускайся вниз!
Справа на лестнице, идущей на второй этаж, раздались тихие шаги. Появилась такая же старая, как и хозяин дома, женщина. Подошла ближе, посмотрела на гостей.
– Я Тар, – представился гостям старик, когда все четверо уселись вокруг стола. – Это супруга моя, Матта. А вас как звать следует?
– Меня Рудом.
– Эрмитта, – ответила следом девушка.
– Чем вы помочь-то можете?
– Как будто делать тут нечего! – Руд скептически окинул взглядом помещение. – Найдется ли у тебя, хозяин, какой инструмент? Одному тут долго справляться придется. А вот двоим любая работа по плечу выйдет.
– Найду кое-что у себя. У соседа выпрошу нормальную пилу и киянку.
– Тогда сегодня и начнем, – Руд кивнул. – Отдохнем немного с дороги и примемся за дело.
– А что взамен просить будете, гости нежданные? Поймите меня правильно. За вашу помощь постараюсь отблагодарить честно. Но когда ко мне народ потянется? Вряд ли в ближайшее время. Сами же видите.
– Кровать, крыша да что-нибудь, чем можно брюхо набить. Ну и с собой взять, когда дальше идти придется. А там посмотрим, – Руд посмотрел на Тара. – Идет?
– Идет, – хозяин кивнул. – А как долго планируете в городе оставаться? И куда далее путь держать думаете?
– С неделю, – Руд посмотрел на сидящую рядом Эрмитту. Показалось, что при этих словах умиротворенное выражение лица девчонки сменилось на встревоженное. Всего на мгновение. Будто гонимое сильным ветром облачко прошло сквозь слепящий диск солнца. Бросило на землю короткую серую тень, прогнав по обнаженной коже легкий озноб, сменившийся затем блаженным теплом. Только вот не похоже, что у девчонки прошла эта самая дрожь, хоть и делает вид, что внутри снова светит солнце. Глаза выдают тревогу. – Затем двинемся далее, в Свободные земли. А цели наши будут тебе неинтересны, уважаемый. Скажу только, что ничего нечестного и злого не замышляем. Так что довериться нам можете оба.
– Что ж, – Тар усмехнулся и хлопнул себя ладонью по бедру. – Дело ваше. Наверху можете брать любую из пяти комнат, все равно пустые стоят. Отдыхайте сегодня, а с завтрашнего утра начнем хозяйство восстанавливать. Выпрошу у одного знакомого повозку с лошадкой. Поедем в соседний лесок с тобой, парень, за деревом. Ну и еще в одно местечко. Матта! Где наши лопаты?
Эрмитта шла по одному из переулков. По словам Матты, через него следовало выйти на Третью улицу, перейти ее, держась правой стороны, до еще одного короткого прохода, чтобы затем уже выйти на Вторую улицу, более известную среди местных, как Торговая линия.
Собственно говоря, этот город ничем не отличался от большинства городов, встреченных Эрмиттой за свою жизнь. Центральное место, начинающееся как торговая площадь, обрастает сперва домами оседающих тут торговцев. Далее добавляется замок и другие важные постройки, возводятся часовые башни, появляются солнечные часы. А ранее бойкая торговля либо уменьшается, освобождая площадь, либо вовсе сходит на нет. Но, в любом из случаев, лавки для обмена, как и дома местных мастеров, уходят на одну из основных улиц, расходящихся лучами в стороны от исторического центра.
Вчера, в их первый оседлый день Руд и Тар уехали из города рано утром.
Как потом выяснилось, весь транспорт, во избежание столпотворения возле ремонтируемых ворот, распоряжением местной правящей группы приказано было пускать через противоположный выход. Там, в плане ожидания, дела обстояли ненамного лучше, но, тем не менее, существовал какой-то регулируемый порядок. И с подобным решением Руд со стариком были полностью согласны.
Вернулись оба уже ближе к вечеру.
Пока Тар возвращал знакомым коня и телегу, Эрмитта, сгорая от любопытства, слушала пересказ сатонца.
Ближайший лесок оказался примерно в двух часах конного пути. Ведущая к нему укатанная пешая тропка с хорошо различимой колеей от колес сопровождалась по обеим сторонам участками недавно вскопанной земли. Скоро на местах захоронений взойдет новый молодой лес. Одна прерванная жизнь даст росток другой, которая, в свою очередь, послужит уже дальше. Обогреет и защитит своим теплом потомков тех, кто сейчас дает поросли силу взойти. Нескончаемый цикл жизни. Воистину безмерно мудрое повеление Бога.
Но это все потом. Сейчас же путь лежит в лес, остатки которого виднеются на горизонте. Освободившиеся от деревьев места уже зеленеют квадратами созревающих тяжелых колосьев. Засеяны несколько месяцев назад горожанами. Все идет в дело на доброй к людям земле. Нечего ей простаивать впустую, да к тому же вблизи крупного города. Даже пеньков не остается: выкорчевываются, сушатся – и в топку.
Дневное время ушло на работу, после чего заготовленную для будущих досок древесину уложили на телегу. Оставшееся свободным место Руд предлагал заполнить пнями, но Тар отказался.
– Коряги не пропадут. А место нам еще пригодится. Да и силы лошадки – тоже. Садись на телегу. Поедем теперь лопатами поработаем.
Причины подобного решения выяснились очень скоро.
Тар завел телегу за отдаленный участок леса, спрыгнул с передка и какое-то время петлял вокруг небольшого пятачка, по-видимому, пытаясь отыскать оставленные тут приметы.
– Кажись, тут оно, – бросил он неуверенно. – Неси лопаты.
Вскоре штык одной из них глухо стукнул по чему-то деревянному, схороненному под землей. Старик мгновенно повеселел и, предупредив об осторожности, начал копать быстрее. Вскоре на свет появились три пузатых бочонка.
– Пиво? – Руд оттер с бока одного из них налипшую сырую землю.
– Вино, – покачал головой Тар. – С пивом у меня в последнее время что-то не ладилось. Пропало бы за это время. А ему, – старик довольно хлопнул рукой по крышке, – ничего не сделается. Грузим и поехали обратно. Намахались мы с тобой. – И, уже правя лошадью и выезжая обратно на дорогу, добавил, как бы извиняясь: – Жаль, что не попробуем его.
Руд в ответ лишь пожал плечами. Мол, мне-то какое дело? А Тар продолжил:
– Это немногое, что можно на обмен выставить. Но вот как с твоей помощью на ноги встанем, так обязательно тебя угощу.
Эрмитта вышла на Торговую линию. Впереди возвышалась башня уложенных друг на друга заготовок для тележных колес и санных полозьев. Двое рабочих, стоявших тут же, проводили девушку заинтересованными взглядами.
Пройдя мимо них, Эрмитта машинально проверила находящуюся в заплечном мешке флягу с добытым вчера вином. Вышла на середину многолюдной улицы и, осмотревшись, пошла направо, туда, где, по рассказу Матты, должно было быть торговое место одного из мастеров портняжного дела.
Первую часть вчерашнего дня после ухода сатонца Эрмитта помогала старой женщине наводить порядок в доме. Когда с уборкой первого этажа было покончено, Матта ушла на кухню, предоставив девушку самой себе. Четкое осознание того, что нахождение их с сатонцем в этом месте не может затягиваться на длительный срок, подтолкнуло Эрмитту к действиям.
Девушка умылась, забрала в хвост волосы, вынесла один из уцелевших стульев на улицу и села рядом с входом, выложив на колени лоскут ткани и иголку с ниткой. Долгое время все было впустую. Проходящие мимо люди бросали либо равнодушные, либо заинтересованные взгляды, но останавливаться не спешили.
Ей уже начало казаться, что из подобной затеи ничего толкового не выйдет, но затем дело пошло. После трех вышитых писем Эрмитта выложила на кухонный стол свой первый обмен. Что-то из этого непременно стоило оставить в дорогу.
По возвращении на свое место девушка обнаружила еще двух людей, поинтересовавшихся у нее, не владеет ли столь прекрасная особа даром вышивания писем. Получив утвердительный ответ, мужчины наперебой стали изъявлять желание воспользоваться удачно подвернувшейся возможностью, оказавшейся в двух шагах от дома, где они остановились на ночлег.
Здесь и обнаружилось, что оставшихся ниток не хватит даже для одного полноценного письма.
Выяснив у заказчиков, что работа может быть отложена до завтрашнего дня, Эрмитта распрощалась с мужчинами, занесла стул обратно в дом и поднялась на второй этаж. В одной из свободных комнат на пыльном столе по памяти начертала текст обоих посланий.
И вот теперь с раннего утра отправилась на Торговую линию – высматривать лавку мастера. Юркнула мимо столпившихся и обсуждающих новости людей.
– Казнь, говорят, скоро будет.
– Кого-то поймали?
– Да вроде разбойника изловили.
– Ну и славно.
Вот и лавка. Над дверью вывеска: на небольшой доске умело нарисованы моток ниток, игла и ножницы. Внутри людно, тепло, пахнет шерстью и пряжей.
Чего тут только нет! Глаза разбегаются.
Мотки шерстяных нитей. Тонко скрученных на прялке, прочных, но не для шитья, а под вязание. А рядом – более доступные сейчас растительные нити, скрученные руками или о какой-либо твердый предмет. На них, пожалуй, и остановимся. Теперь нужно выбрать подходящий цвет, чтобы выделялся на фоне оставшихся у нее лоскутов ткани. И тут, естественно, обмен зависит от цвета ниток, ибо для каждого используют свое растение. Для окраски в желтый – бессмертник, красный цвет дает подмаренник, вайда красит синим, а чалтова нога – черным.