Стокердан посмотрел вверх. Железный занавес непроницаемых туч укрывал собой уже все небо. Ветер продолжал безнаказанно трепать деревья. Время еще есть. Обычно перед самым ненастьем мир затихает. Как будто в страхе ждет первого, самого сильного удара.
Сейчас при любом раскладе войны внутри границ Пангатола не избежать.
Керльский вор, Обманщица севера – так уже нарекли друг друга официальные представители двух центров силы.
И по приезду государыни Беллины крайне необходимо постараться выведать все. Не просто разузнать все детали, но и сделать правильные и полезные для себя выводы. А это будет непросто, ибо заинтересованность каждой из сторон нового конфликта налицо.
Стоит ли примкнуть к верным государыне отрядам своей армией? Выигранная война покажет силу Сатонии и, как следствие, обеспечит дополнительную мотивацию заключения договора со стороны Пангатола на роль провинции.
Если только война будет выиграна. В противном случае Сатония рискует оказаться между двух ударов.
Да. Есть, о чем подумать.
Хранитель Восточного удела прошел под арку ворот замка.
Возможно, стоит предложить Вайдерсике провести с государем еще одну беседу, дабы дорвавшийся до власти и вседозволенности сластолюбец как можно меньше времени уделял все новым и новым девушкам. Подобные развлечения могут сыграть злую шутку. Особенно, если учитывать те подробности, которые дошли до него, Стокердана, сегодня.
И видимо, придется решить наконец вопрос по поводу собственного семейного герба. Пожалуй, стоит заказать изображение меча и щита, на котором будет нарисована карта всего континента. А уж он, Хранитель восточного удела, приложит все силы к тому, чтобы сей рисунок внушал страх и уважение многие и многие Великие круги лет.
***
– Моя дорогая Эрмитта, мы в пути уже порядочное количество дней, – сидящий рядом маг посмотрел на девушку. Игра теней от вечернего костра скрывала детали, и Тураллан не увидел, как его спутница, прерывая свое занятие, замерла, в страхе ожидая дальнейшего хода разговора. – И я наконец набрался смелости спросить у тебя: чем таким ты занимаешься каждый вечер? О чем вышиваешь слова? Я понимаю, что сей труд – творение твоих личных мыслей, ибо временами ты распускаешь уже готовые строки. Прости, если влезаю не в свое дело, но я более не могу держать в себе интерес.
– Прощаю. Но отвечать на твой вопрос не буду. Это чересчур личное.
Эрмитта замолчала. Не ожидавший подобного ответа Тураллан какое-то время продолжал выжидающе смотреть на девушку.
– Но ты можешь мне помочь, – Эрмитта наконец подала голос.
– Да? – маг вскинул голову и придвинулся чуть ближе.
– Скажи, может ли простой человек стать магом в процессе своей жизни? Или для этого им необходимо уже родиться?
– Совершенно верно, моя дорогая Эрмитта. Магом нельзя стать. По замыслу мудрейшего Бога им можно только родиться. Но самое интересное в том, что дальнейшее раскрытие навыков и способностей зависит не только от стараний, но и заложенных при рождении способностей.
– Интересное? Или несправедливое?
– Почему несправедливое?
– Если два мага трудятся в совершенствовании своего умения одинаково, то большего добьется все равно тот, кто обладает лучшими склонностями. Так?
– Совершенно верно.
– И где же здесь справедливость? – Эрмитта фыркнула.
– Не соглашусь, – Тураллан улыбнулся. – Пойми, различие при прочих равных условиях будет не столь существенным, как оно тебе видится с моих слов. Да, тот, кто обладает большими врожденными способностями, добьется поставленной задачи быстрее. Сможет пройти чуть дальше в процессе познания всех тонкостей магии. И будет менее уставать. Но ведь для всего этого ему так же, как и второму, предстоит пройти долгий и трудный путь обучения. Если он не приложит ровно столько же усилий, как и второй маг, то так и останется всего лишь тем, кто имеет большие задатки. Не более.
– Ты родился с этой самой предрасположенностью?
– Конечно, – Тураллан довольно улыбнулся.
– Ясно.
– Ничто и никому в этом мире не дается просто так, – после небольшой паузы продолжил Тураллан. – Для всего необходимы терпение и воля.
Он помолчал, какое-то время глядя на продолжившую вышивать буквы Эрмитту.
– Человек магом никогда стать не сможет. Но вот маг человеком стать может всегда.
– То есть? – Эрмитта подняла голову.
– Иногда происходящие с телами магов изменения влекут за собой потерю способностей к ощущению и управлению магическими струями.
– Например?
– Самое трагичное, это когда случается то, что от тебя не зависит. После окончания войны многие маги лишились своих возможностей в силу утраты кистей рук или пальцев. Как и те, кто получил ранения головы, влекущие за собой травмы мозга.
Но есть и более глупые моменты. Некоторые из жителей Свободных земель проявляют великую страсть к питью пива, вина или других подобных им напитков. Даже единичное его употребление влечет невосполнимые утраты в силе магического искусства. Подобные каланторцы уже бесполезны.
Или же размещение на коже татуировок: рисунков, которые так популярны у орков. Многие люди, насколько мне известно, так же не чураются… м-м-м… «украшать» свои тела различного рода изображениями, но им это не вредит. Для орков же подобные вещи вообще жизненно необходимы. Однако маг после подобного деяния теряет свою способность навсегда.
– А с чем это связано?
– Невозможно найти однозначный ответ, – Тураллан пожал плечами. – Подобных магов немного. В основном, они живут вне границ Свободных земель. Обследование Ании, вернувшейся в Калантор после того как она добровольно лишила себя магической силы, ничего не показало. Она просто лишилась своих способностей.
– Что за Ания?
– Воспитанница школы Калантора. Довольно сильная в умении применять целительную ветвь магического искусства. По окончании обучения она и еще двое магов выбрали путь наймитов и отправились в Сатонию.
И вот, спустя несколько месяцев Ания возвращается в Свободные земли. Совершенно опустошенная. А чуть позже становится ясно, что она еще и сделала себе на теле татуировку. Сама! По собственной воле! Это какой же идиоткой надо быть, чтобы собственноручно лишиться своей сущности? Ведь вся жизнь мага, от рождения и до смерти, подчинена оперированию магическими токами. Без этого любой из нас ощущает свою бесполезность, никчемность. Я не в силах тебе объяснить. И ты, наверное, не понимаешь меня. Но это просто чудовищное самоуничтожение. Это все равно, что… Тому, что сделала с собой Ания, пути назад нет.
– Она не знала?
– Знала. Как не знать? Это известно уже много лет.
– Тогда почему?
– Сама Ания говорит, что сие было ее личное и осознанное желание. А это значит, что-либо она оказалась глупее, чем ожидалось, либо попала в какую-то историю, о которой теперь не хочет рассказывать. Но любой из двух случаев указывает лишь на то, что, по сути своей, она оказалась девушкой небольшого ума.
– Чем же она сейчас занимается в Каланторе? Если лишена своих врожденных сил?
– Ания стала помощником хранителя библиотеки. И то, лишь благодаря доброте магистра Слирда. Именно он уговорил оставить эту бесполезную наймитку при себе. Большинство согласилось: чтобы вытирать пыль на полках и полу, много ума не надо.
Впрочем, судьба ее по-прежнему незавидная.
– И за все прошедшее с ее возвращения время никто из окружающих магов не догадался вытащить наружу ее сокрытые мысли?
– Это исключено, – в голосе Тураллана послышались жесткие ноты. – Негласное правило Калантора запрещает применять магию к себе подобным без веских на то причин. И поверь мне, наказание ослушавшемуся будет суровым.
– Привет, Ликси.
– Пливет, Долх! – девчушка подбегает, обнимает человека за пояс. Поднимает голову, весело смотрит ему в глаза: – Я соскучилась!
– Чем занимаешься? – Дорх глядит на нее сверху вниз.
– Ничем, – она пожимает плечами.
– Значит, я тебя не отвлекаю? Отлично. Хочешь, расскажу тебе одну тайну?
– Да-а-а… – глаза девчонки округляются. – А она очень тайная?
– Очень, – кивает Дорх.
– Ой! Я боюсь! – Ликси закрывает глаза.
– Тебе совершенно нечего бояться.
– Плавда?
– Правда, – Дорх садится рядом. – Ты знаешь, что за растение возле самого входа в лес? Вон там?
– Нет.
– Это красный каранкал, – придуманное название выглядит вполне достоверно. – А знаешь, что в нем самое удивительное?
– Что?
– Если произносить рядом с ним определенные слова в это время года, растение начнет цвести. На нем появится огромный красивый цветок.
– Какие слова? Ты их знаешь?
– Знаю. Сейчас скажу. Но сначала тебе надо запомнить несколько важных правил. Слушаешь?
– Да, – Ликси подбирается ближе к Дорху, садится на колено.
– Эти слова нельзя больше никому говорить. Растение должно слышать возле себя только твой голос. И вообще про это не должен знать никто из взрослых. Иначе ничего не получится.
– А какие слова?
– Ты меня хорошо услышала? – Дорх, придав лицу суровое выражение, смотрит на девчонку. – Повтори, что я только что сказал… Хорошо. Все верно. Теперь запоминай слова: красный каранкал, красивый цвет. Приходи к рассвету, каркарет.
– А что такое калкалет?
– Это специальное слово магов из Свободных земель. Оно здесь необходимо. И самое главное: эти слова ты должна произносить очень четко и правильно.
Глава восемнадцатая
Телега с добряком Пеном осталась позади. По распоряжению Тураллана возница направил ее в одно из запруженных подводами уличных ответвлений.
Дальше шли пешком. Державшийся позади мага и девчонки Руд смотрел по сторонам во все глаза.
Калантор был прекрасен. Тянувшиеся вдоль выложенных плитами мостовых дома чередовались с башнями, верхушки которых украшали остроконечные шпили. Во множестве домов окна и двери первых этажей были распахнуты, обнажая внутренности обменных лавок, таверн и ремесленных мастерских.