Хорошо, когда надорванное брюхо отказывается принимать что-либо, кроме жидкой каши из семян и травы. Но он человек. В его природе мудрым Богом заложена потребность в мясе. И сейчас, когда организм поправился, он, может статься, начнет требовать свое. Недополученное за столь долгий срок.
Мясной горячий бульон, да с травками лонамира и керпа, говорят, ставит на ноги после любой хвори. Как долго он сможет контролировать себя, пока однажды не сожрет ту же Ликси?
Да и его бескорыстное желание помочь этой девчонке… Пока что все тихо и никто не услышал, как она целыми днями ходит и бормочет тот бред, что он наговорил ей. А вот если проведают, то решат все по своему усмотрению.
Одно дело – терпеть чужака, чуть было не сдохшего возле деревни. Дед прав: миску снеди да лежанку найти всегда можно. Что с того? Жить не мешает.
И совсем другое дело, когда начинаешь распространять среди детей свои привычки и взгляды. Сие есть дело для любого народа страшное. У каждого свой дом, свой порядок, и чужого через порог им не надобно. Так что, может статься, ох как не обрадуются местные, когда услышат бормотания Ликси.
Можно будет объяснить, но станет ли девчонка после разъяснений продолжать начатое?
– Долх!
Правое плечо уходит вниз. На мокрой от пота спине остается россыпь сухой травы, песка и мелкого подножного мусора. Выход из кувырка заканчивается стойкой. Скользящее смещение вбок, уход от линии воображаемой атаки. Очередной кувырок. Выпад. Удар ножом.
– Долх!
– Привет…
Имя девчонки остается невысказанным. Человек с замершим сердцем смотрит на бледное, напуганное лицо, видит куда-то подевавшиеся веселье и неугомонность. Она не бежит к нему. Стоит, вытянувшись в напряжении.
– Ликси! – через мгновение он оказывается рядом. – Что случилось?
– Я хотела, как ты… – выдержка наконец дает сбой, и лицо расплывается в реве. Страх побеждает. Ликси вынимает правую руку из-за спины: глубокий порез от ножа сочится кровью. – Я хотела, как ты!
Глава девятнадцатая
Более недели спустя. Приграничные земли штата Сатония.
Изношенные подошвы мерно выбивали пыль из дороги. Белая ее лента, местами густо заросшая травой, стелилась впереди, чуть заметно изгибаясь. Далее, ближе к горизонту, изгибы и петли делались куда заметнее. Отчетливо опоясывали основания укрытых темно-зеленой травой холмов. Брали в окантовку один из берегов широкого пруда со стоячей, хмурой от нависающих туч водой.
А вместе с дорогой стелились под равномерный шаг усталых ног зарожденные свободным временем мысли.
Почему именно ветви магических умений? Почему, скажем, не направления?
Возможно, самые древние маги, которые строили столицу Свободных земель, уже тогда предполагали, что стоит назвать именно так? Ведь что есть, по сути своей, направление, как не та же самая дорога? Идешь ты по ней в одну сторону. А если хочешь ее сменить, придется возвращаться назад, к начальной точке своего пути. Получается, все твои силы и время вроде как впустую потрачены. И что ты станешь делать, если уже нет ни сил, ни жизни на вторую попытку?
Можно искать новую дорогу. Можно продолжить путь вперед, до какого-то момента, пока не повстречаешь развилку или перекресток. А там уже меняй свое направление.
А ежели подобное не встретится вовсе? Если не получится найти иной путь? По бездорожью идти станешь? Так к чему тогда все это может привести? Ноги собьешь или голову потеряешь?
Выходит, что так. Мысль интересная. И даже вполне красиво изложена – для внутреннего рассуждения.
Вероятно, древние маги изначально подозревали, что на каждом из двух доступных для понимания путей можно сыскать множество ответвлений. А посему нарекли их ветвями: мощное основание – и разбегающиеся в стороны молодые отростки. И все это ветвится совершенно непредсказуемо. Вон как этот самый Тураллан с Адои. Отошли от основы своей ветви, дали собственный отросток. Пусть кривой и пока чахлый. Старуха права: только время покажет, выйдет ли что хорошее из этой затеи.
А перед глазами ветвятся зеленые побеги, расходятся от двух толстых веток, охватывают гибкими сучьями Калантор, Свободные земли, континент, весь Йос. И нет уже на всей планете такого места, на которое не легла бы тень листика. Зеленый и яркий мир. Дышит величием и покоем, как камень стен магического города.
А что происходит с другой стороны? Ветки ветками, но ведь они должны идти к одному стволу древа. Так заложено Богом. Но если крона гигантского дерева оплетает собой целый мир, то где же тогда размещается ствол, по которому к многочисленным веткам бежит от корней вся эта магия? А корни? Они тоже где-то должны быть. Дереву без корней никак нельзя. Это всем известно. Стало быть, где-то за пределами континента, а то и целой планеты покоится ствол, начинающийся из корней. А те, в свою очередь, погружены во что-то совершенно немыслимое, но богатое магией. Озеро или море?
Руд хмыкнул. Эвон куда занесло! Что ж, мысли думать – не яму лопатой копать. От фантазий спину ломить не будет.
И, тем не менее… Вот бы узнать, приходили ли кому в голову раньше подобные мысли?
Вот и ответ на вопрос, для чего нужно столько книг в библиотеке. Коль ответа найти сам не можешь, так иди ищи его на полках. Наверняка найдешь.
– Сатонец, и как ты тут жил все это время? – окликнула Руда идущая позади Эрмитта.
– В смысле?
– Да куда ни глянь, везде тучи и серость. Даже трава не такая яркая, как в Шербаране. И такое ощущение, что вот-вот дождь начнется.
– Мне казалось, ты побывала во всех штатах Йос.
– Во всех. И здесь, в Сатонии, я была раза три. Последний раз прошлой весной. Даже снег еще весь не сошел. Но и тогда, и в предыдущие разы меня встречало солнце.
– Скорее всего, именно сейчас нам с тобой не везет. Я, конечно, не скажу, что тут постоянно жара: все-таки север, и море рядом. Но солнечные дни не такая уж редкость.
– А я все думала: озвучить собственную догадку о связи твоей неразговорчивости и местной погоды?
– Озвучивай, – усмехнулся Руд.
– А ты прямо тут живешь? Рядом?
– Не совсем. Отсюда, как мне думается, еще дня три конного пути. Если не больше. Нашим темпом, стало быть, дня четыре добавить придется.
– Это если нам по пути какая-нибудь телега не встретится. Но, в целом, надо отдать должное, – Эрмитта ускорила шаг и догнала Руда, – за все недели нашего путешествия ты привел меня в хорошую форму. Раньше я бы уже ныла, прося отдых. А сейчас даже с дыханием лучше стало.
– Вот я и смотрю, что болтаешь без продыху и дистанцию сократила.
– Да ладно тебе… Ой, а что это там впереди?
– Какое-то постоялое местечко. Хочешь отдохнуть там?
– Ага.
– Идем, – Руд пожал плечами. – Все равно, пока доберемся, стемнеет.
– А ты бы не хотел сменить место своего обитания?
– В смысле?
– Ну, дом свой. У тебя же сестра уже в чужом доме живет. А я так понимаю, что, кроме нее, у тебя больше и нет никого.
– Не хотел бы, – Руд усмехнулся и бросил взгляд на девчонку: – А ты что, удумала со мной остаться?
– Да при чем тут это? – тут же взъелась она. – Я вообще тебя спрашиваю. Ведь можно же найти более солнечное место, а не ждать по полгода, когда тебе опять повезет. Ведь можно же, сатонец.
– Нет.
– Да почему?
– Потому что это мой дом. И другого у меня нет. Я тут родился. Думаешь, что только в постоянном солнце счастье? Поверь мне, те же степняки в разгар лета мечтают избавиться от него. Сменишь ты северный штат на южный, и будет тебе хорошо? Очень скоро ты перестанешь замечать ранее столь желанное солнце. Захочешь еще чего-нибудь и вновь снимешься с места? Что ж это за жизнь такая?.. Нет, возможно, что и жизнь. Каждому свое. Но уж точно не по мне. Вот зиму переживешь, увидишь первые теплые деньки, и сразу настроение лучше делается, – Руд опять усмехнулся. – Лишний повод для радости.
– А если тебе не по нраву твой дом?
Он не смотрел на Эрмитту, а по тону было непонятно, говорит девчонка серьезно или просто пытается его поддеть.
– Так измени его. Сделай, чтобы тебе было в нем хорошо. Он же твой и на твоей земле. Кто тут тебе что запретит? Только враг.
– Знаешь, что я тебе скажу на это?
– Что?
– Это твоя самая длинная речь за все время нашего знакомства! – Эрмитта рассмеялась. – Могу поспорить, что и за всю твою жизнь тоже!
– Понабрался от тебя.
– Или от Тураллана.
Постоялый двор оказался типичным местечком подобного толка. Невысокий, местами провалившийся плетеный заборчик ограждал небольшой участок утоптанной травы. Весьма странно смотрелись на ней несколько свежих кострищ. Расположенная под дырявым навесом коновязь была свободной. Справа от нее недавно обновленная дверь вела внутрь двухэтажного домика.
В небольшом зале единственными живыми были двое сидящих за столом людей. Трое других, лежащих на полу, были мертвы.
Эрмитта ахнула и отступила назад, прячась за спину Руда. Последний, замерев на пороге, быстро окинув взглядом окружающую обстановку.
У этих двоих оружия при себе нет.
– Заходите, – махнул рукой один из них. – Вам нечего бояться. Я хозяин здешний, Торросом можете кликать. А это братец мой единоутробный. Кертом зовите, коль что. Я извиняюсь за… эм… Вот за них, – хозяин кивнул в сторону мертвецов. – Но ежели ты, парень, поможешь с ними решить вопрос, позволю остаться на ночь вам обоим. Ну и брюхо набьете, не без этого.
Была уже середина ночи, когда наконец прояснившееся от туч и усеянное звездами небо украсили взметнувшиеся вверх яркие искры.
Костер, сложенный из старых досок и нарубленных в шесть рук дров, разгорался. Языки пламени уже скрывали три начавших обугливаться тела.
– Вот так все и случается, парень, – к стоящему возле костра Руду подошел Торрос.
Небольшая таверна, носящая название «Бароллар», досталась Торросу от прежних хозяев. Название шло от деревни, которая когда-то располагалась неподалеку, но вот уже несколько лет разваливалась в запустении.