— Рад слышать, — в широкой улыбке Фенала было заметно явное облегчение.
Пайре мотнул головой в сторону камбуза, как только подобрал последний мятый кусочек зелени своей ложкой.
— Ты бы подкрепился, Кадирн, не то опять скоро проголодаешься, прорицатель ты или нет.
Ты все еще ждешь, когда рядом с тобой появится Телуйет со всем, что тебе нужно? Не стоит и надеяться. Все, на что у тебя есть надежда, это что он жив, пусть даже слухи, путешествующие с купеческими кораблями, и не перестают говорить тебе, что он умер.
К тому времени, когда Кейда достал свою миску из заплечного мешка, лежавшего у его гамака на палубе для гребцов, он оказался последним, кто явился за своей долей варева. Дождь опять лупил все тяжелее, и Кейда отступил к скамьям, где застал Фенала и Пайре, поглощенных беседой. Большинство кормовых гребцов было здесь и раскинулось на скамьях, меж тем как дождь барабанил по доскам над головами. Парочка от нечего делать играла в камушки в круге, вырезанном посреди прохода.
— Смотри, куда идешь, — бросил один из них Кейде, не поднимая глаз.
— Это гаскская работа, верно? — Кейда внимательно изучал ложку Фенала. — Ты явился с северо-востока.
— Я побывал во всех пределах. — Фенал помедлил, оглядываясь. — Ты с юга, как говорит Бек. Всякого рода слухи оттуда носятся по берегу.
— Дикари вторглись в самое южное владение, Чейзен, топя корабли и сжигая все на островах чарами, — напряжение в голосе Тагира выдало его страх.
По крайней мере, одно и то же слышишь от каждого, кто всходит на борт в последних четырех владениях; только Чейзен, ни разу Дэйш. У них нет причин лгать, так что это должно чего-то стоить.
Кейда сел через несколько скамей от них и потянулся к мешку за куском морского рога. Достал узкий и острый нож, тот, что дали ему гребцы с носа в обмен на лечение незаживающего нарыва на ноге одного из них, и теперь нож покоился в тех самых потрепанных и растрескавшихся ножнах, где прежде лежало украденное грубое лезвие.
— Это старая новость, — отозвался Пайре.
— А не говорят ни о каких других владениях под угрозой? Помимо Чейзена? — Кейда тщательно вырезал зарубку на витой кости.
— Ты слышал последние вести с островов Дэйша? — Фенал был мрачен. — Дикари, которые перед дождями захватили земли Чейзенов, каким-то образом убили Дэйша Кейду.
Это вызвало резкий вздох Тагира.
— Нет, я не слыхал.
Не Джанне ли распространяет такую байку, чтобы подхлестнуть другие владения прийти на помощь Сиркету, а не то как бы он не пропал и их острова не встретили бы следом за тем этих свирепых убийц? Или Улла Сафар поощряет возникшее заблуждение, чтобы защититься от подозрения в убийстве? Или к Дэйшам вторглись?
Кейда сделал еще одну зарубку, острее и глубже.
— Но бои еще не дошли до мест севернее, чем острова Дэйша?
Если у тебя не дрожат руки, то и голос не выдаст.
— Никто такого не говорил, — пожал плечами Фенал.
— А скверные вести летят быстрее, чем птица медосос с подпаленным хвостом. — Пайре поглядел на других, ища одобрения.
Хотел бы я знать, сколько еще вождей знает, как много вестей разносится вне их тайных путей с почтовыми птицами, хитрыми письменами и маяками.
— Мы можем грести достаточно быстро, чтобы беда нас не настигла, — решительно заявил Тагир.
Кейда сдул со своего клинка хрупкий завиток стружки.
— Нет смысла бежать от волшебства на юге лишь для того, чтобы угодить в лапы какого-нибудь чародея варваров, терзающего северные пределы. — Он стал разглядывать свою резьбу, держа кость у самого лица, чтобы кто-нибудь не увидел случайно его глаза.
Могу ли я снова и снова задавать те же самые вопросы, не дрогнув? И слышать те же бесполезные ответы? Да где они, все эти колдуны, которые, как твердит любой на юге, терзают север, точно песчаные мухи гниющую рыбу?
— Наш прорицатель грохнется за борт, если мы увидим хотя бы намек на волшебство, — пошутил Пайре. — Одно упоминание о чарах приводит его в ужас.
— Я ничего не слышал о волшебстве на севере, — уверил всех Фенал.
— Прими это как знамение, прорицатель. — Тагир не выглядел веселящимся. — Прекрати изводить нас всех своими страхами.
— О чем вы говорите? — Появился Иало и без приглашения уселся на скамью.
— О том, что нет никакого чародейства в здешних краях, какие бы бедствия ни обрушились на юг, — уклончиво пояснил Тагир. — А я не собираюсь тащиться на север до самого Икади, это точно.
— Не требуется попасть в северные пределы, чтобы тебя осквернила волшба, — фыркнул Иало.
— Уж ты-то, конечно, все об этом знаешь, — съязвил Пайре.
Кейда замер, склонив голову, узкое лезвие застряло в кости.
Я думал, ты не слушаешь, ты, вечно недовольный пустомеля, когда я пытался понять, что ты знаешь. Ты был слишком занят, заставляя каждого выслушивать свое мнение о том, как я неловок с веслом.
— Мне нужно немного мази от ожогов, прорицатель, — заявил Иало.
— А как насчет каких-нибудь новостей взамен? — Кейда убрал нож из кости, стараясь не испортить резьбу. — Что ты знаешь о колдовстве в этих краях?
— Владения Шека Кула к востоку отсюда, — Иало неопределенно махнул похожей на лопату рукой. — Там вовсю орудовали чародеи, в самом его дворе, менее трех лет назад. Гляди, вот эта рука. Безмозглый рыбак…
— Акулье дерьмо, — Пайре выразительно покачал головой. — Никакое волшебство не докатится досюда из беспредельных земель.
— Но что-то там творилось, — осторожно вставил Фенал. — Я тогда бороздил воды поблизости оттуда. Кайска, так звали первую жену Шека Кула, была казнена за увлечение чародейством.
Его слова заставили замолчать всех, не один Кейда замер посреди поисков одной из скорлупок со снадобьем в своем мешке. Пайре суетливо облизал губы.
— Почему она это делала?
— Люди говорят, это было связано с ее бесплодием, — Иало улыбнулся, довольный, что все глядят на него.
— И в этом, конечно, немало правды, — кивнул Фенал. — Это знали о ней по всем окрестным владениям.
— Есть обходные пути, не требующие прибегать к волшбе, — воскликнул Пайре.
— А что она сделала? — Кейда втер пальцем мазь в скверный ожог веревкой под костяшками Иало.
— Я ни разу не слышал всего целиком, — здоровяк выглядел расстроенным.
Все немедленно поглядели на Фенала, который задумчиво потирал рукой коротко остриженную бороду.
— Я среди друзей, не так ли? — Увидев их пылкие кивки, он подался вперед. — Шек Кул закрывал глаза на ворожбу женщины, жаждущей иметь ребенка, до тех пор, пока нуждался в ее связях с владением Данак, дабы обеспечить безопасность вод Шека. Затем ее брат, Данак Мир, был убит, и Шек Кул со второй женой принялись усердно заботиться о наследнике для владения. Кайска, которая была Шек, призвала какого-то чародея, чтобы убить Махли Шек с ее новорожденным.
— Не иначе как она лишилась разума. — Тагир содрогнулся в отвращении.
— Шек Кул убил ее, не так ли, вместе с ее чародеем? — нетерпеливо спросил Пайре.
— О да, — сказал Фенал с убежденностью. — Кайску побили камнями, каждая рука во владении поднялась против нее.
— Подходящая смерть для того, кто применяет колдовство ради своей выгоды, — провозгласил Тагир.
— А как насчет чародея? — Надежда и страх внезапно стиснули грудь Кейды, точно боль.
Не это ли чувствовала осужденная Кайска, когда камень за камнем летели в ее привязанное тело, сокрушая ее жизнь, в то время как она порывалась дышать?
— Его убили в поединке на мечах. — Фенал нахмурился. — Или что-то вроде того.
Но как? Кто может мне это сказать?
Кейда вернулся к своей резьбе.
— Содрать заживо кожу — это было бы как положено, — возразил Иало. — Согласен, прорицатель?
— Целиком освежевать, разумеется, чтобы кожу можно было вывернуть и отводить любое зло, какое ни коснется владения. А кровь, проливаясь, очищает, и это очевидно. — Подняв взгляд, он увидел, что другие смотрят на него с блаженным ужасом. — Во всяком случае, так мне говорил отец. — Он неловко улыбнулся. — Как я себе представляю, есть и другие обряды.
Чародей должен быть жив, чтобы пролилась кровь. Как бы ты содрал целиком кожу с человека, который еще жив? Разумеется, его бы пришлось одурманить?
— Что бы ни сделал Шек Кул, это, несомненно, подействовало, — заметил Пайре. — Владение Шек не страдает.
— Самое могущественное в здешних краях, — согласился Тагир.
— Никаких низменных козней, — подхватил Фенал. — Нигде поблизости.
Кейда поглядел на Иало — не возразит ли тот, но верзила нехотя кивнул.
— О его кораблях всегда хорошо говорят, и много кто из нас с охотой сел бы на одном из них на весло, — пожаловался он. — Кто туда попадет, редко находит причину оставить их.
— Кто самые большие вожди в здешних краях? — небрежно спросил Кейда, поглаживая белую кость рукоятью узкого клинка.
— После Шека Кула? — Фенал мотнул головой в сторону севера. — Каасик Раи почти так же могуществен, держит владение, середина которого на крупнейшем из здешних островов. Они тесно связаны. Махли Шек, которая теперь первая жена, урожденная Каасик.
— Владение Данак имеет больше морских путей, чем Каасик, — встрял Иало. — И острова их удачней расположены для торговли.
— Мы туда не идем, не так ли, прорицатель? — Тагир поглядел на Кейду, озабоченно сморщив лоб. — Я слышал, там пропадает слишком много галер, и это относят на счет бурь.
— Бурь, которых никто и никогда даже мельком не видел, — с мрачным лицом согласился Пайре.
— Такая молва вихрится вокруг днища каждого судна, на котором я когда-либо греб, — презрительно рассмеялся Иало. — Никто, по сути дела, не встречал лично тех, с кем такое случилось.
— Потому что триремы Данака увозят их, отрезают им яйца и продают тех, кто не помрет от потрясения, в подветренные пределы, — огрызнулся Тагир.
— Кадирн! — Бек появился у подножия лесенки, спускающейся на гребную палубу, и махнул рукой.