— Холодно.
Джон укрыл её одеялом. Джил задышала ровней. Тихонько засмеялась.
— Иди сюда. Прощён.
Джон смотрел на неё. Всё тело Джил мерцало золотым светом. Слабее всего светились руки и ступни ног, зато голова была окутана янтарным ореолом, словно полная луна в туманную погоду. Джил пошевелилась, ореол смазался, но тут же засиял опять.
— Ну ты чего? Отлыниваешь? — хихикнула она. Джон потёр заросший щетиной подбородок.
— Я, кажется, малость изменился, — сказал он медленно.
— Оно заметно, — кивнула Джил. Улыбка у неё стала широкая, клыкастая и очень довольная. Джон нахмурился:
— Не боишься?
Джил подняла краешек одеяла.
— Не-а, — сказала она, — не боюсь. Не съешь ведь, пожалуй.
Она, конечно, сейчас под действием эйфории, подумал Джон. Ни страха, ни сожаления. Про арестантов, которые хотели нас разорвать, уже, поди, забыла. Хотя разве она чего-нибудь когда-нибудь боялась? Ну, кроме паровозов и мобилей — да и то было лет шесть назад… А, да. Она боялась, что я не вернусь сегодня.
— Не съем, — пообещал Джон и, скинув ботинки, полез на кровать. Они завозились, устраиваясь. Руки Джил были уже не такими холодными. В комнате проступали серые контуры вещей — светало. За окном процокала лошадь, в голове послышались невнятные, отдалённые мысли кэбмена, но Репейник привычно закрылся от них, и стало тихо.
— Завтра на охоту пойду, — сообщил он, глядя в потолок. — Буду этого Харрингтона искать. По всему городу. Хрен от меня спрячешься теперь.
Джил с сомнением повела головой, уминая подушку.
— Дуббинг большой, — сказала она. — Поди, не одну неделю будешь так ходить. И, главное, где ходить-то? Как искать?
Джон пожал плечами:
— Начну с того бара. Ну, помнишь, с "Пойла". Там вечно всякая магическая шушера отирается, Морли прикармливает. Авось, что-то полезное вынюхаю. Мне теперь людей за рукава хватать не надо. А потом… Потом буду плавать кругами. Как акула.
Джил потёрлась о его щёку:
— Долго же тебе плавать придётся.
— Долго, — согласился он. — А тебе придётся меня вот так подпитывать. Если ты не против, конечно.
Джил прильнула к нему. Янтарный ореол вокруг её головы стал ярче. Джон решил рассказать про то, что видит, но вдруг навалилась усталость. Веки стали сами опускаться. Он пробормотал: "Я сейчас, на минутку", прикрыл глаза, встрепенулся, как от падения, и, щурясь, посмотрел на часы. С тех пор как он видел циферблат в последний раз, каким-то образом прошло больше часа. В спальне было уже совсем светло, в окне серело хмурое утро. «Похоже, спать всё-таки нужно», — подумал он, крепче обнял Джил и нырнул в сон, как в реку.
***
Звонок сверлил воздух, отдавался в оконных стёклах, въедался в дремотную рань. Джону сквозь пелену сна казалось, что это звенит будильник, торопит, чтобы не опоздать в Гильдию на совещание к Донахью. Мерещилось, что вокруг — старая квартира, под боком — продавленный диван с траченными молью подушками, и Джон уже протянул вслепую руку, чтобы нашарить на низком столике будильник, но наткнулся на грудь Джил. Осознав, он окончательно проснулся и разлепил глаза. Был яркий день, ходики на стене укоризненно покачивали маятником, показывая час пополудни. Звонок в очередной раз залился яростной трелью.
— Джон, — сказала Джил, не открывая глаз. — Звонят.
— Знаю, — буркнул Джон. — Это О'Беннет пришёл.
— Откуда знаешь?
— Я слышу, как он думает, — нехотя объяснил Репейник. — Теперь могу такое.
Джил зевнула и потянулась. При свете дня ореол вокруг её головы был почти незаметен, только золотилось слегка лицо, будто нинчунскими блестящими румянами тронули скулы.
— Поди ж ты… И чего он думает?
— Сердится, — проворчал Джон. — Боится, что снова обвели вокруг пальца, как тогда с предсказателем. Воображает, как мы сбежали с его задатком на Материк. В Арвернис. Вообще много чего воображает, фантазия у него работает что надо. А больше всего злится на себя, что вчера повёлся на твои речи и ушёл ни с чем.
— Топай открывать, — посоветовала Джил.
Джон неохотно повиновался. Спал он, как был, в одежде, так что не стал тратить времени на утренний туалет, а только сунул ноги в ботинки, прошаркал к двери и отпер замок, прервав на середине настойчивый механический дребезг звонка.
Окутанный густым фиолетовым свечением, О'Беннет шагнул в прихожую. Ярче всего сияли кончики ушей.
— Какого… — начал он, но Джон поднял ладони, сдаваясь:
— Виноват, виноват. Трой, прошу извинить, вчера был совершенно безумный день… и безумная ночь к тому же. Но всё не зря, в деле наметились подвижки. Пройдёмте, есть о чём поговорить.
О'Беннет, набычив лоб, двинулся в кабинет. От шагов дрогнули половицы, зашаталась на столе пепельница с башней Тоунстед. Поддёрнув складку на брюках, он опустился в кресло с таким видом, будто был готов в любую минуту встать и уйти. Джон подошёл к окну и опёрся задом на подоконник.
— Вас подверг магическому воздействию некий Фрэн Харрингтон, — начал он. — Это преступник-рецидивист, участник банды "Тайная заря". Они разыскивали и утаивали от государства довоенные артефакты. Все члены банды были арестованы либо убиты в ходе боевой операции. Харрингтона ранили, но ему удалось бежать. Он до сих пор скрывается от властей и продолжает заниматься магическими опытами. Думаю, вы, Трой, стали жертвой одного такого опыта.
О'Беннет шаркнул подошвами, умещая ноги под креслом.
— Меня проклял дух, — возразил он сипло.
Джон вздохнул.
— Как угодно. В любом случае, за вызов духа несёт ответственность вполне реальный человек. Харрингтон — высокого роста, во время своих ритуалов любит одеваться в мантию с капюшоном, который скрывает лицо. Вероятно, носит длинные волосы и бороду. Предполагаемое место обитания — городские задворки, где много старых, заброшенных домов. Особых примет нет, если не считать шрама на спине от разряда боевого жезла. Мы продолжаем поиски и в ближайшее время рассчитываем отыскать этого человека.
О'Беннет хмыкнул:
— В ближайшее время? В городе без малого два миллиона людей. Как вы будете искать Харрингтона, если всё, что о нём известно — это высокий рост и борода? Бороду, знаете, можно и сбрить. Мантия… Смешно. Не думаете же, что он будет расхаживать средь бела дня в мантии.
— Предоставьте расследование специалистам, — вежливо сказал Джон. — Поверьте, у нас свои методы.
О'Беннет нахмурился, отчего на лбу собрались морщины, и хотел что-то сказать, но Джон опередил его.
— Трой, у меня тоже есть вопрос, — произнёс он, не меняя тона, мягко и любезно. — Я, в общем-то, и так узнаю ответ, но… Вас подослал ко мне Харрингтон?
Кресло скрипнуло ножками по полу. О'Беннет, вскочив, шагнул к Джону.
— Как вы смеете! — он задохся от ярости, ткнул пальцем в воздух, едва не попав Репейнику в ноздрю. — Вы, ублюдок, палач, ук… укрыватель преступников! Я-то видел, кто вы такой! Как только вы подумать могли… Тратите мои деньги, водите за нос! Вы… вы жулик, вот кто!
Джил, когда хотела, двигалась очень тихо и очень быстро. Джон видел, как она заглянула в кабинет, но не успел предупредить О'Беннета.
— Сядь! — рявкнула она в ухо гэлтаху. Тот так и подскочил, а русалка толкнула его в грудь, сделав подножку. О'Беннет грохнулся обратно в кресло. Глотая воздух, он смотрел на Джил выпученными глазами и слабо елозил по полу каблуками, словно хотел отползти от неё вместе с креслом. Джон, воспользовавшись паузой, заглянул ему в голову
ублюдки за что не виноват убьют что ему вздумалось сам подосланный убийца все убийцы эта страшная загрызёт как тех в реке труп порежут спрячут мамочка папочка простите тогда на лестнице в кабинете скандал зря не виноват
и, морщась, сказал:
— Не стоило, Джил. Он правда ни при чём.
О'Беннет, всхлипнув, рванул галстук на шее.
— Не обессудьте, Трой, — обратился к нему Джон. — Были причины вас подозревать.
Джил села за стол.
— Ты уж прости, — сказала она прохладно. — Хватила лишку. Но Джон по делу спросил. Его Харрингтон мало к богам не отправил. Как ждал. Ядовитый порошок приготовил. Дунул в лицо Джону — тот чуть копыта не отбросил. Потом ещё… Словом, явно готовился. И имел свой интерес.
— Какой ещё интерес? — О'Беннет закашлялся. — Какой… к-ха… порошок…
Джон сунул руки в карманы и прошёлся по комнате.
— Я — ублюдок, Трой, вам это известно. Боюсь, про вас можно сказать то же самое. Харрингтон что-то затевает, скорее всего, хочет возродить свой магический орден. И ему нужны такие, как мы. С вами как-то не задалось, а вот я ему, кажется, понадобился. И очень интересно, зачем.
— Так найдите его! — пережатым фальцетом выкрикнул О'Беннет. — Найдите и спросите! И пускай вернёт мне нормальную жизнь! Что ж такое, за что мне всё это…
Джон с сомнением оглядел его. Фиолетовая аура поблекла, налилась багровым цветом, как свежий синяк. "Не попробуешь — не узнаешь, — подумал Репейник. — Эх, была не была…"
Встав над О'Беннетом, он торжественно простёр руки.
— Друг мой, — проникновенно начал он, — прошу, оставим эти глупые подозрения. Мы с вами пострадали от действий одного и того же негодяя. И, поверьте, моих, м-м… способностей, о которых вы осведомлены, хватит, чтобы вывести его на чистую воду. Но…
— Выводите тогда, — перебил О'Беннет. Рыжие его брови шевелились, как две сердитые гусеницы. — На воду или куда там надо. Работайте, я же вам заплатил.
— Но, — внушительно повторил Джон, задирая нос, — для этого необходимо, чтобы вы настроились на нужные энергии. Ощутили веру в наше общее дело. Прониклись вибрацией… э-э-э… медитацией…
О'Беннет смотрел на него, недоверчиво раздув ноздри. «Не клюнул, — с сожалением подумал Джон. — Оно и неудивительно, актёр из меня тот ещё. Однако нельзя же прямо вот так сказать: мол, дайте руку, добрый человек, я из вас силы повытяну, мне очень надо. Н-да, положение… А Джил-то как смотрит, боги. Аж стыдно».