– Часа три примерно…
– Да не три! – раздраженно воскликнула Джил и мотнула доктора, как терьер крысу. – Он только на чердаке с нами сколько торчал.
– На чердаке, плюс до этого, плюс потом. Часов шесть, – прикинул Джон. – Значит, кристалл вот-вот сядет. А вы собрались в логово врага.
Иматега сморщился и издал странный звук – не то всхлип, не то хрюканье.
– Ступайте домой, – миролюбиво сказал Репейник. – Оставьте это дело нам. Уж про вас не забудем.
Джил еще раз встряхнула доктора и отпустила. Тот комично взмахнул руками, сделал несколько неуклюжих шагов в сторону и, отвернувшись, принялся застегивать плащ.
– Может, подбросим его куда-нибудь? – шепнул Джон русалке. Та изогнула бровь.
– Подбросим? Ты чего? В братья милосердия записался? Непохоже на тебя.
– Так, по крайней мере, он на виду у нас будет, – вполголоса объяснил Джон. – А то мало ли, мы сейчас пойдем, а он потом вернется сюда.
– Ну и пусть возвращается, – тихонько фыркнула Джил. – Убьют – туда и дорога.
Джон усмехнулся:
– А вот это как раз на тебя непохоже. Ты ведь добра всем хочешь, забыла?
– Не забыла, – вытягивая шею и глядя на доктора, сказала Джил. – Что-то он там долго возится со своим плащиком…
Джон присмотрелся. Доктор все так же стоял к ним спиной, и его растопыренные локти чертили в воздухе сложные фигуры. Обычно так бывает, когда человек силится продеть пуговицу в тугую пройму. Или, например, вставляет что-то в тугой зажим.
– Эй! – окликнул Джон, делая шаг вперед. Джил прыгнула с места, и одновременно с этим раздался знакомый Джону механический щелчок. Доктор исчез – мгновенно, как не было. Русалка встретила в прыжке только воздух – махнула руками, споткнулась, перекатилась через голову. Джон завертелся, силясь разглядеть хоть что-то во влажной темноте, но доктора нигде не было.
– Дверь! – хрипло рявкнула Джил.
Вслед за этим раздался далекий скрип, и Джон увидел, как затворяется маленькая дверь, устроенная в заколоченных складских воротах. Невидимый доктор успел очутиться внутри.
Плеснуло ветром – это промчалась Джил: мимо, к воротам.
– Стой! – крикнул Джон, срываясь с места. – Куда?!
Но она уже проскользнула вслед за Иматегой.
Джон на бегу вытащил револьвер, взвел курок и, оказавшись перед дверью, потянул за ручку.
10
Внутри царила темнота – на складе было гораздо темней, чем на набережной, и воняло здесь тоже не в пример сильнее. Проклиная про себя некстати проснувшиеся охотничьи инстинкты русалки, Джон тихонько позвал:
– Джил! Эй, Джил!
– Здесь я, – раздался горячий шепот над самым ухом.
– А он где?
– Хрен знает.
Джон сжимал в ладони шершавую рукоять револьвера, слепо целя перед собой. Глаза постепенно привыкали к темноте, и можно было разглядеть высоченный потолок с корявыми балками, забитые изнутри окошки, мусор на полу.
Огромное помещение было пустым. Ну, или почти пустым.
– Вот скотство, – сквозь зубы пробормотал Репейник. – Это не лаборатория. Кайдоргоф, сволочь, нас в ловушку заманил.
– Тихо, – выдохнула Джил, – слышно чего-то…
И правда – кто-то шваркнул по грязному полу, зацепился за гнилую доску, выбранился с досады вполголоса. Все было понятно: доктор походил-походил по заброшенному складу, понял, что никакого контакта с древним народом не предвидится, и с горя забыл осторожность. Джил подобралась, но Репейник крепко взял ее за плечо.
– Погоди. Ты что хочешь сделать?
– Поймаю, – задохшимся от ярости голосом ответила Джил. – На звук пойду. Найду и голову откручу.
– Не спеши. Давай подумаем сперва.
– Что думать-то?
Джон развернул ее к себе – в темноте лицо девушки казалось серым, бесплотным. Еще одна тень в царстве теней.
– Вот что, – сказал он, – лопуха нашего, конечно, надо поймать. Но – тихо, аккуратно. Кайдоргоф где-то здесь, забыла?
Джил нетерпеливо дернулась, Джон едва смог ее удержать.
– Заворожу. Перед ним встану, скажу чего-нибудь. Ку-ку, мол, доктор, приветик. Он меня увидит, тут-то и закаменеет. Свалится. Мы его – за руки, за ноги. И долой отсюда.
Джон подумал. Джил могла парализовать человека почти мгновенно; но был шанс, что Иматега, увидев прямо перед собой русалку, все-таки успеет вскрикнуть и привлечет внимание Кайдоргофа с его подельниками.
– Ну же, – шепнула Джил, – я мигом.
– Ладно, – решил Джон, и в этот момент доктор отчаянно заорал.
Джил мгновенно освободилась от Джоновой руки, но осталась рядом: медлила, не рвалась в бой, поскольку и биться-то пока было не с кем.
Иматега вопил. Джон целился в темноту.
Потом в черной глубине склада зажегся свет.
Кто-то шел к ним с фонарем – не таясь, уверенно: несколько темных фигур. Они подошли ближе и встали кругом неподалеку от сыщиков – примерно в десятке ре. Одна из фигур подняла выше фонарь, горевший ярким карбидным огнем. Джон стиснул зубы: это был Хенви Олмонд. Фальшивый доктор медицины рассматривал что-то над головой и улыбался. Проследив за его взглядом, Джон увидел, что с потолка спускается туго натянутая веревка с петлей на конце. Веревка раскачивалась, петля охватывала пустоту. «Ловушка, – сообразил Джон. – Доктор попался в силки. Похоже, висит, подвешенный за ногу».
Рядом с Олмондом стояли Кайдоргоф и Блорн Уртайл, а замыкал круг, судя по всему, Майерс – Джон не мог сказать наверняка, но лицо было знакомым. Кайдоргоф и Олмонд опирались на толстые, странного вида трости.
Невидимый доктор перестал орать и торопливо заговорил:
– Покой вам, добры… э-э… славные потомки славного народа! Сожалею, что приходится совершать торжественное, так сказать, знакомство в такой, э-э, неудобной ситуации… хе-хе, гм, да… Но как же я счастлив наконец встретить наследников великой культуры! Сейчас, сейчас… Минуточку… Гм-кха! Виллело пране Тран-ка Тарвем риунна…
Договорить ему не дали. Кайдоргоф взмахнул тростью в воздухе, и доктор снова закричал.
– Попал! – засмеялся Олмонд. Уртайл и Майерс присоединились к веселью, а Кайдоргоф скрипуче произнес:
– Не смей упоминать имя Моллюска своей поганой пастью. Понял?
– По… нял… – простонал доктор.
– Сделай, чтобы мы тебя видели, – потребовал Кайдоргоф.
– Не могу, – всхлипнул Иматега, – правда, не могу. Заело. Вот если бы вы, господа… меня вниз…
Кайдоргоф снова ударил тростью по воздуху. Доктор завизжал. Па-лотрашти засмеялись еще громче. Что-то с пуговичным стуком посыпалось на пол – видимо, запасные кристаллы из патронташей волшебного плаща.
– Пора с этим кончать, – прошептала Джил. – Забьют они его.
Джон кивнул, сжимая рукоять револьвера, ставшую вдруг потной и скользкой. Перед глазами стояла картина: боевой жезл, бьющая из него змея разряда, огонь и мрак…
– Имя? – произнес Кайдоргоф.
– Мо… Мозилиус Иматега.
– Кто такой? Зачем следил за нами? – лениво продолжал па-лотрашти.
– Поверьте! – отчаянно заголосил доктор. – Никогда не имел в мыслях дурного! Я простой ученый… Слуга науки! Мною двигал интерес исследовательский, ни в коей мере не корыстный! Прошу…
– Ясно, – разочарованно произнес Олмонд. – Еще один уар-дар.
– Стань видимым! – басом потребовал Уртайл.
– Не могу-у!!! – зарыдал доктор. Олмонд скривился и поставил фонарь на пол. Джон шагнул вперед, собираясь крикнуть что-нибудь повелительное, но тут трость в руках Олмонда распалась пополам.
Сверкнул длинный клинок. Иматега захрипел, на пол шмякнулась отрубленная по локоть рука. Тут же в воздухе показалось грузное висящее тело: магия плаща отказала, явив брызжущего кровью доктора.
Джон выстрелил в Олмонда, но как раз в эту секунду того заслонил Уртайл – и упал, отброшенный пулей. Кайдоргоф прокричал что-то на своем языке, выхватил спрятанный в трости меч и заозирался, держа клинок над головой. Олмонд и Майерс отскочили в стороны. Олмонд бросил меч безоружному Майерсу, сам из-под полы достал магический жезл.
Джон снова прицелился, но стрелять не стал: вперед метнулась Джил. Обежала кругом, встала в нескольких шагах, крикнула. Те трое обернулись.
Увидели.
Олмонд упал сразу – был ближе всех. Майерс успел подступить и замахнуться мечом, но тоже обмяк и свалился кулем на грязный, залитый кровью пол. Кайдоргоф, похоже, сообразил, что к чему, потому что выставил ладонь, защищая глаза, и стал отходить в темноту. Его клинок выписывал в воздухе быстрые восьмерки.
Джон выстрелил два раза, на второй раз Кайдоргоф опрокинулся навзничь, но тут же начал вставать. Джил зарычала, рванулась к нему. Джон увидел – прямо впереди, на полу – тонкую черную линию. Крикнул: «Стой!» Но было поздно: русалка, странно подбросив ноги, грохнулась оземь, а в следующую секунду веревка потащила ее вверх, к потолку. Джил повисла вниз головой, точь-в-точь как Иматега. Яростно шипя, собралась в комок и стала грызть веревку – бесполезными, затупленными клыками. Джон подлетел к неподвижному Майерсу, схватил валявшийся меч. «Держи!» – бросил рукоятью вверх. Джил, изогнувшись змеей, поймала оружие, снова подтянулась и, схватившись за веревку повыше, принялась пилить ее лезвием.
Кайдоргоф уже стоял, покачиваясь, выставив клинок. Джон выстрелил, промазал, выстрелил еще. Кайдоргоф шатнулся, утробно хрюкнул, но все-таки пошел на Джона. Он был совсем близко, и Репейник видел блики от фонаря, дрожавшие на полированной стали.
Джон надавил на спуск. Револьвер только виновато щелкнул: осечка. Кайдоргоф шагнул вперед, занося меч. Репейник, не думая, сдернул с пояса нож и, нырнув под руку с мечом, трижды размашисто ткнул врагу в бок, под ребра. Отпрыгнул.
Па-лотрашти неловко крутанулся, выронил оружие. У него подкосились ноги, он осел на колени, а потом завалился на бок и остался так.
Джил, освободившись, соскочила на пол. «Иматега», – сказал Джон. Они обернулись: доктор висел кровавой тушей, с обрубка руки текло. Лица не было видно, ноги – привязанная и свободная – скрещивались, образуя подобие перевернутой цифры «четыре». Джил подбежала, примерилась мечом к веревке. Джон подхватил доктора под мышки, а русалка стала резать петлю.