– Возможно, Фарид? Впрочем, не важно. Деньги Квесани составляли лишь незначительную часть потока, и не они беспокоили Тортина. Золото, которое вызывало его тревогу, поступало из двух других источников. То богатство, о котором упомянул Гарун, было награблено вовсе не Эль Мюридом. Депозиты сделали Карим, Эль Кадер, Эль Надим и им подобные.
– Бандиты Нассефа, возомнившие себя военачальниками. Это, Мегелин, хорошая новость. Когда мы её распространим, Бич Пустыни ощутит себя не очень хорошо. Более того, Непобедимые могут его прикончить, если он что-то сотворил через голову Ученика.
Радетика подобная возможность почему-то не обрадовала.
– Наша сторона тоже уязвима, – заметил он.
– Деньги Абуда? Но они принадлежат только ему, и он может делать с ними все, что пожелает. Королевство он не грабил.
– Нет, не Абуд. Клирики. Они отправляют не меньше золота, чем банда Нассефа. Это означает, что они обдирают украшения храмов и переплавляют их в золотые и серебряные слитки. Как, по-твоему, поступят верующие, узнав, что их грабят их же духовные наставники? Эль Мюрид как-то может объяснить поведение Нассефа. Воины всегда грабят врагов. Мы же не можем отделить себя от клира. Многие и без того клеймят Нассефа, не осуждая Эль Мюрида. Они считают, что, приняв Нассефа к себе, Ученик вступил в вынужденный компромисс с судьбой. Эти люди верят, что Нассеф исчезнет, как только Королевство Покоя станет реальностью.
– Похоже, что Нассефа и его бандитов подобная перспектива тоже беспокоит, и они откладывают кое-что себе на старость.
– Ты не думаешь, что поведение священников приведет к Эль Мюриду массу новых сторонников?
– Убежден, что приведет. Я напишу Абуду.
– Он под каблуком у клира и даст тебе такой же ответ, который дает с самого начала заварухи. Если вообще ответит.
– Ты прав. Так оно и будет. Нам самим следует припугнуть монахов и священников. – Юсиф устало смежил веки и спросил: – Мегелин, что вы там у себя делаете, когда друзья досаждают вам сильнее, чем враги?
– Не знаю, валиг. Правда, не знаю. Могу сказать, что глупость и некомпетентность не остаются безнаказанными. Я лишь предвижу все большую и большую деградацию, главным образом в сфере морали. Может быть, Хаммад-аль-Накир действительно нуждается в очистительном пламени Эль Мюрида.
Гарун потянул Радетика за рукав и произнес:
– Еще не время сдаваться, Мегелин.
Лицо Гаруна обрело выражение упрямой решительности, и мальчик сразу стал выглядеть гораздо старше своих лет.
Как жаль, подумал Радетик, что ребенок должен расти и закалять свой характер в этом хаотическом и неистовом пламени.
Глава 6В чужие королевства
Отощавшие и дрожащие от холода, Браги и Хаакен стояли на последнем высокогорном перевале.
– А внизу уже весна, – заметил Браги. Он протянул руку, чтобы поддержать брата. – Та зеленая масса, наверное, лиственный лес.
– Сколько еще? – спросил Хаакен.
– Три дня. Может быть, пять. Одним словом, скоро.
– Ха!
Случались дни, когда они проходили не больше мили. Как вчера, например. Похоронив Сорена в мерзлой почве, они пробивались через горные снега до тех пор, пока их не оставили силы.
Сигурд умер почти месяц назад. А весь переход через горы занял два месяца.
– Я не смогу, – с трудом выдавил Хаакен. – Иди без меня.
Он уже и раньше предлагал это.
– Мы прошли, Хаакен. Начиная с этого места, все время под гору.
– Я очень устал, Браги. Надо передохнуть. Иди, пока можешь. Я тебя догоню.
– Пошли. Шаг. Шаг. Еще один шаг.
В предгорье по сравнению с вершинами стояла жара. Мальчишки, чтобы восстановить силы, стояли там лагерем целую неделю. Дичь на охоте попадалась им крайне редко.
Когда они снова двинулись в путь, им стали попадаться следы обитающих в предгорье племен. Им пришлось даже миновать руины небольшой бревенчатой крепости, сожженной, судя по всему, не более месяца назад.
– Мы сейчас где-то вблизи итаскийского герцогства Грейфеллз, – произнес Браги, обгладывая кроличью лапу. – Эта тропа должна вывести на тракт, который отец называл Северной Дорогой. Дорога ведет прямо в Итаскию-Город. Королевство Итаския и его столица именовались совершенно одинаково. Это было типично для некоторых государств, возникших вокруг городов-крепостей, сумевших пережить Падение.
– И когда ты покончишь со своим дурацким оптимизмом? – пробурчал Хаакен. Он набросился на кролика, как помирающий с голоду медведь. – Мы не говорим на их языке. Мы – тролледингцы. Если нас не убьют бандиты, то итаскийцы прикончат обязательно.
– А тебе следует быть полегче со своим пессимизмом. Готов поспорить, что ты начнешь толковать о неизбежной грыже, если мы наткнемся на большой горшок с золотом.
– Нельзя шагать по жизни, ожидая, что все получится как надо. Чтобы быть готовым ко всему, следует рассчитывать на худшее.
– И что же ты хотел бы сделать?
– Я перестал строить планы после смерти отца.
У Браги тоже не имелось никаких планов, если не считать намерения следовать довольно схематичным советам отца. Интересно, что произойдет, когда они отыщут этого самого Ялмара?
– Хаакен, я знаю лишь то, что сказал отец.
– В таком случае будем продолжать до тех пор, пока не произойдет какой-нибудь неприятности.
Неприятность произошла уже на следующее утро.
Хаакен задержался, чтобы помочиться. Браги брел один, когда на него, выскочив из кустов, набросились обитатели предгорий.
Их копья с каменными наконечниками не смогли пробить кольчугу, которую он по совету отца никогда не снимал в пути. Нападающие бросили его на землю и взялись за ножи.
Появился, размахивая боевой секирой, Хаакен. Он успел уложить двоих, прежде чем горцы заметили его появление.
Браги откатился в сторону, вскочил на ноги и лишь после этого сумел взяться за меч.
Выживший горец пытался бежать, но секира и меч преградили ему путь к спасению.
– Что за дьявол? – тяжело дыша, спросил Хаакен.
– Думаю, хотели меня ограбить, – с трудом выдавил трясущийся Браги. – Еще немного и мне бы конец.
– А я ведь тебя предупреждал.
– Давай стащим их с тропы и припрячем.
– Слушай!
Стук копыт. Все ближе. Скачут сюда.
– В кусты! – предложил Браги.
– На дерево! – возразил Хаакен. – Рагнар говорил, что люди никогда вверх не смотрят.
Уже через минуту они уже сидели высоко в ветвях старого дуба. Когда они карабкались, им казалось, что вещевые мешки ничего не весят.
Мертвецы так и остались валяться на тропе.
Появились шесть всадников. Офицер, шесть солдат и один штатский.
– Итаскийцы, – прошептал Браги.
– Что за дьявол! – воскликнул офицер, натягивая поводья. Молодые люди итаскийского языка не знали, но смысл восклицания сомнения не вызывал.
Солдаты обнажили мечи. Штатский соскочил с лошади и осмотрел поле битвы.
– Люди Мажнерика, – сказал он. – Напали на двух путников. Несколько минут назад. Путники сидят на черном дубе на высоте тридцати футов справа от вас.
– Кто осмеливается здесь бродить, когда действует Мажнерик?
– Вы можете их спросить. Используйте луки. От такого приглашения они не посмеют отказаться.
– Правильно. Сержант!
Солдаты вложили клинки в ножны и приготовили луки.
– Говоришь, никто никогда вверх не смотрит? – прошипел Браги, глядя на четыре направленные на них стрелы. Следопыт поманил его пальцем.
Оказавшись на твердой почве, Браги увидел, как его сводный брат воинственно размахивает секирой.
– Да это же просто щенки, – заметил сержант.
– Дралась эта парочка? – спросил офицер.
– Они самые, – сказал штатский. – Похоже, что ребята из Тролледингии. Там их начинают обучать с младенческого возраста. – Следопыт поднял открытые ладони и произнес по-тролледингски, но с сильным акцентом: – Поговорим мирно.
– Что с нами будет? – спросил Браги, стыдясь своей непроизвольной дрожи.
– Зависит от вас. Что здесь произошло? Что привело вас на юг?
Браги рассказал все, как было. Следопыт переводил.
Итаскийцы обменялись короткими репликами, и лесной житель перевел:
– Сэр Клеве склоняется к великодушию. Из-за этого, – он показал на тела. – Мы гоняемся за бандой уже несколько недель. Мы отдадим их головы герцогу, и нас на некоторое время освободят от патрулирования. Но он ничего не знает о вашем претенденте и хочет осмотреть ваши мешки.
Хаакен негромко зарычал.
– Полегче, сынок. Он вас не ограбит.
– Хаакен, делай то, что они говорят.
Минутой позже:
– Хорошо, теперь сделайте пять шагов назад.
Офицер изучил их пожитки. Наследство Браги вызвало вопросы.
– Отец дал нам все это перед смертью. Велел отнести одному человеку в городе.
– Какому человеку?
– Кому-то по имени Ялмар.
– Как по-твоему, они говорят правду? – спросил офицер.
– Слишком напуганы, чтобы врать. Этот Ялмар, по-видимому, скупщик добычи у береговых пиратов. Их отец, очевидно, предвидел катастрофу и позаботился о детях заранее.
– Как нам с ними поступить?
– Мы не ссорились с мальчишками, сэр. И кроме того, они оказали нам услугу.
– Но они тролледингцы, – заметил сержант, – и их следует повесить в назидание другим.
– В этом что-то есть, – согласился офицер. – Но у меня духу не хватит. Детей не вешаю.
– Но они убили четырех человек, сэр.
– Людей Мажнерика.
– Что происходит? – нервно поинтересовался Браги.
– Сержант Везеркайнд желает вас повесить, – фыркнул следопыт. – Сэр же Клеве, напротив, склонен вас отпустить.
– Второе нас больше устроит.
– Следи за сержантом, – прошептал Хаакен, – он может попытаться нас прикончить.
Сержант тем временем о чем-то горячо спорил с офицером.
– Он предлагает сэру Клеве конфисковать ваши мешки.
– Дружелюбный тип.
– Он из Западного Ваппентейка, и на них там каждой весной нападают пираты.
– Берегись! – закричал Хаакен, сбивая с ног Браги.