Боевой расчет его караула не сидел без дела в ожидании начальника: у входа в машинный зал уже стояли пожарные с подведенными рукавными линиями, подсоединенными к лафетным стволам. Все было готово к атаке на огонь.
— В противогазы включись! Звено ГДС за мной, — крикнул Кибенок, и звено газодымозащитников в составе трех пожарных, включившись в кислородно-изолирующие противогазы, вслед за своим начальником скрылось в клубах черного дыма. А в лафетные стволы уже поступала вода. Дым скрывал очаги и пришлось ударить струями просто в глубину машинного зала.
Оставшимся во дворе пожарным видно, как из оконных проемов и дверей повалили густые клубы горячего пара, размывая дымовую завесу. Через каждые несколько минут происходили подмены ствольщиков. Без подмены оставался один начальник караула Виктор Кибенок. Правда, он отлично знал, что и без его команды все бойцы будут четко выполнять свои обязанности, что сегодня сказались итоги неоднократно проводимых учебных тренировок и занятий: каждый номер боевого расчета твердо усвоил свои обязанности, извилистыми линиями ложились на асфальт дороги и проездов пожарные рукава, раскатываемые с рук и рукавных катушек. У стационарных пожарных лестниц на крышу машинного зала и у входа в зал лежали подготовленные на продвижение линий и возможную замену поврежденных тугие скатки запасных рукавов.
Водители боевых машин-автонасосов ни на шаг не отходили от турбин своих автомобилей, чутко прислушиваясь к ритму работающих двигателей и внимательно следя за стрелками манометров, показывающих напор воды, подаваемой в рукава.
Вот когда проверялся опыт, мастерство, да и характер водителя пожарной техники, ответственного за бесперебойную подачу воды в очаги пожара. Командир отделения депутат городского Совета Иван Бутрименко не раз, проводя занятия с молодыми шоферами, указывал: «Надо чувствовать работу на стволах ваших товарищей, внимательно следить за поддержанием нужного напора воды в линиях рукавов. Повысим его — порвутся рукава, не выдержав напора, понизим — и струя не сможет сбить пламя, что, в свою очередь, может привести к гибели вашего товарища».
Остановка подачи воды на тушении пожара часто приводит к беде. Во время замены лопнувшего рукава может уйти столько времени, сколько нужно огню для широкого распространения по объекту, когда его уже не остановить. Не меньшая, чем на ствольщиках, непосредственно наступающих на огонь, лежит ответственность на водителях машин. Кажется, что стоит оставить на какое-то время работающий насос и броситься на помощь товарищу, попавшему под обрушение? Но не смей, зажми свое сердце в кулак и не гляди в сторону пожара.
Ни у кого сейчас нет обиды на изматывающие, часто проводимые тренировки, на кажущуюся излишнюю требовательность со стороны начальников караула, начальника части. Зато теперь вода поступает в рукава точно в соответствии со сложившейся обстановкой. Что же касается пресловутой радиации? Ну, во-первых, водитель находится значительно дальше от самой опасной зоны, чем остальной расчет караула, а во-вторых, на занятиях и тренировках на эту опасность не очень нажимали. Может быть действительно «не так страшен черт, как его малюют».
Виктор Кибенок понимал, что, несмотря на самоотверженную работу пожарных, огонь продолжает распространяться в сторону соседнего реактора. А раз так, не исключено, что скоро он проникнет в кабельные каналы. Он угрожает всему машинному залу и может разрушить систему управления защиты машинного зала, борьба с огнем в котором поручена его караулу. Преодолевая удушливый горячий дым, подразделение Кибенка принимало в прямом смысле «огонь на себя», вводило мощные лафетные стволы все глубже в помещение машинного зала. Струи воды, попадая на раскаленные конструкции оборудования, на корпуса машин, мгновенно превращались в пар, который и сам вступал в схватку с открытым огнем. По выражению пожарных стало происходить «заглушение огня паром». В машинном зале чуть просветлело и люди стали видеть друг друга. Но что это? Василий Игнатенко качнул стволом в сторону и струей чуть было не сбил с ног Ивана Шаврея.
— Передать ствол, выйти из помещения, — крикнул Кибенок, понимая что началось самое страшное — против пожарных выступала коварная невидимая опасность — радиация.
— Не отдам! Я сам! — собрав все силы Василий снова направил ствол в сторону огня и тут же упал на колени.
Иван принял ствол из ослабевших рук товарища. Леонид Шаврей и Александр Петровский вынесли теряющего сознание Игнатенко и уложили на бруствер. Они еще полностью не осознали, что это начало конца, что те несколько метров, отделяющие бруствер от машинного отделения, не спасение. Но их властно требовал долг вернуться на боевые позиции.
— В следующий раз за неисполнение приказа… — начал было начальник караула, но тут же умолк, понимая как не к месту этот «командный язык» в сложившейся обстановке массового героизма подчиненных…
Правик, Титенок и Тишура втроем на крыше машинного отделения. В направлении других реакторов чуть потемнело. То ли пар, идущий из машинного отделения, то ли мощные струи трех стволов укротили огонь, но затеплилась надежда, что основная задача будет выполнена. Нестерпимо жжет ноги, как бы сапоги не пришлось снимать вместе с кожей, но не это сейчас главное, главное не пустить огонь к другим реакторам. Правик посмотрел на товарищей. Тишура согнулся, вроде его тошнит. Нужно заменить ствольщиков.
— Тишура, Титенок, спускайтесь вниз, вызовете смену. Я тут пока справлюсь один, — приказал Правик.
— Не пойду, — выпрямился Тишура.
— Не пойду, — как эхо откликнулся Титенок.
Обрушившаяся часть кровли прямо из-под ног помешала Правику отреагировать на это невыполнение приказа. Ухватившись за руку стоящего рядом пожарного, он ощутил такое единение с подчиненными, такую благодарность за их беспримерный самоотверженный труд, что смог только улыбнуться потрескавшимися от нестерпимого жара губами…
Телефонный звонок разбудил начальника пожарной части города Припяти майора Леонида Петровича Телятникова, поднял с постели. Телятников в отпуске. Но какой отпуск у пожарного? Тем более у начальника части? Каждый звонок может быть тревожным. Краткое сообщение дежурного связиста пожарной части:
— Пожар на атомной электростанции. Пламя в машинном зале.
Сна как не бывало. Пожар на АЭС. Но как это могло произойти? Система противопожарной охраны станции отработана до малейших деталей! Неужели все же кровля? Или что-то упущено! Что-то не сработало! Скорей туда.
Майор вызвал машину из части. Чтобы встретить ее выбежал на улицу. Увидел милицейский «газик». Долго объяснять ситуацию сотруднику милиции не потребовалось, через секунду он уже мчался на АЭС.
Огромный столб дыма, подкрашенный багровым отсветом пламени, подсказал опытному пожарному многое. Майор Телятников имел отличную профессиональную подготовку. За его плечами одно из старейших пожарно-технических учебных заведений — Свердловское пожарно-техническое училище, инженерный факультет Высшей пожарно-технической школы МВД СССР. Он знал, что единственным пожароопасным местом в величественном здании АЭС является кровля, отеплителем которой применен горючий материал нефтебитум. Применен он был из-за отсутствия в то время у строителей пожаростойкого материала, а коллектив обязался сдать в эксплуатацию АЭС на три месяца раньше установленного срока. Протесты пожарных ни к чему не привели и вот теперь…
В биографии 35-летнего начальника пожарной части, охраняющей АЭС от пожаров, было немало сложных ситуаций борьбы с огнем. Без этого работа людей, избравших для себя профессию огнеборца, не бывает. Телятников уже четыре года работает начальником пожарной охраны АЭС и все четыре года кровля, как заноза в сердце. Он отлично изучил свой объект. Знал хорошо и людей — пожарных части, воспитывал их, учил, руководил работой. В отличие от подчиненных многое знал о смертельной опасности, таящейся в энергии атома, но сейчас за весь шестикилометровый путь о ней даже не подумал. Беспокоило другое — если большой пожар: подняты ли на помощь все свободные от службы пожарные его части? Вот. и четвертый блок. По столбу дыма над ним стало ясно, что пожар уже развился значительно.
Выскочив чуть не на ходу из машины, Телятников попросил шофера милицейского автомобиля позвонить дежурному по части. Пусть дежурный связист объявит сбор всего свободного от службы личного состава и объявит «Положение № 1». Сам же бросился на станцию. Если караулы Правика и Кибенка приступили к тушению огня со стороны машинного зала, майор вбежал в центральный зал со стороны четвертого реактора. Здесь нет ничего, кроме пятака реактора, гореть нечему, откуда же такой ослепительный свет? Он глянул вверх и увидел, что свечение исходит от реактора. А это значит, что вокруг реактора образовалась зона повышенной радиации и люди, попавшие в эту зону обречены. Машинальный взгляд на часы — 1 час 46 минут. Но прибывший к месту пожара старший начальник обязан принять на себя руководство тушением пожара независимо от обстановки. Значит в 1 час 46 минут 26 апреля 1986 года в руководство операцией вступил он, майор Телятников. И никакая радиация не сможет помешать ему исполнить свой долг. С этой минуты он отвечает за все. Сейчас главное — правильно оценить обстановку, грамотно расставить имеющиеся и прибывающие силы и средства пожарной охраны. Огонь следует остановить во что бы то ни стало, не дать ему распространиться, а там уже…
Надо лично представить себе создавшуюся обстановку. Телятников в считанные минуты поднялся на самую высокую отметку здания. Пламя бушевало на разных этажах. Огонь угрожает машинному залу. Он может нарушить управление защитой всей станции. На крыше еще не остановлен порыв огня на третий блок, хотя три ствола видимо действуют на полную мощность. Не остановлено развитие огня и на верхней семидесятиметровой отметке, где размещается аппаратное отделение. Здесь, пожалуй, самая сложная обстановка! Рухнула часть крыши. Над реактором деформировались несущие к