– Вы циничны. Скажите, вы когда-нибудь учились живописи?
– О нет. Я просто любитель. Занимаюсь графикой и акварелью от случая к случаю. Боюсь, что в этом я не преуспела. Так, хобби.
– Главное, чтобы вам это нравилось. А судить, получается или нет, предоставьте мне. Чем вы зарабатываете на жизнь, Надин? – Он успел сказать, что у них не принято обращаться друг к другу официально, по фамилиям, а она в свою очередь подумала о том, что ей действительно проще обращаться к нему по имени, потому что Люк оказался таким прямым и открытым.
– Ну, вы знаете... – Надин не хотелось говорить, кто она. Ее ничуть не удивило и не обидело, что, со всей очевидностью, ее имя ничего не говорит художнику. Это было даже хорошо. Только в Великобритании и Штатах показывались рекламные ролики, где снималась она, так что лучше оставить его вопрос без ответа. Тогда люди, с которыми ей предстояло общаться, не относились бы к ней предвзято.
Знаменитые модели, к которым принадлежала Надин, имели определенную репутацию: все считали, что те только и делают, что бывают на светских вечеринках, в ночных клубах и общаются со знаменитостями. Вот что стали бы воображать себе люди, узнай они, что Надин – модель. Можно, конечно же, не говорить, кто она, но ее может узнать кто-нибудь из гостей.
Люк с любопытством ждал ее ответа, но затем сказал:
– Вы предпочитаете не отвечать. Наверняка это что-то либо очень увлекательное, либо слишком скучное. Забудьте, что я спрашивал. Давайте присоединимся к остальным.
Пожимая руки гостям Люка Хейнса, Надин немного нервничала и боялась, вдруг кто-нибудь воскликнет: «Так вы Надин Кармайкл – та самая модель! Я видела вас в рекламных роликах!»
Но никто не узнал ее, равно как никто не поинтересовался, чем она занимается, видимо, потому, что Люк лукаво заметил:
– Надин предпочитает забыть на время, пока она с нами, о реальной жизни, и мы не станем задавать ей личных вопросов, друзья.
Собравшиеся только посмотрели на нее с удивлением и рассмеялись.
– Нас тоже ни о чем не надо спрашивать! – стали шутить многие.
– Давайте все забудем о нашем прошлом, – с готовностью подхватила одна дама. – Разве вам не хотелось бы пронести в этом дивном местечке весь год?
Остальные повздыхали, делая вид, что это их заветное желание.
К концу вечера все они познакомились друг с другом, и за столом во время изысканного ужина не смолкала оживленная беседа.
Надин рано легла, чувствуя себя не вполне оправившейся после перелета. Она хотела набраться сил и выглядеть на следующий день отдохнувшей. Она заснула сразу, но сон ее был тяжелым.
На рассвете ей приснилось, будто они не разведены с Шоном; они вдвоем, как прежде безумно любят друг друга. Шон нежно целует ее, а она вся горит от его прикосновений.
Надин застонала, сон был настолько реальным... И тут она поняла, что это вовсе не сон, в ее постели действительно лежит мужчина, который ласкает и целует ее.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Надин завизжала и попыталась выбраться из кровати. Но мужчина не дал ей этого сделать. Он зажал ее рот рукой, притянул к себе, не обращая внимания на ее отчаянное сопротивление, и придавил всей тяжестью своего тела к кровати.
Надин продолжала бороться, пытаясь хотя бы увидеть его, но волосы, упавшие ей на глаза, заслоняли от нее незнакомца.
Она могла лишь чувствовать его: силу рук, не дающих ей пошевелиться, и тепло, исходящее от его обнаженного тела. Сквозь спутанные волосы она смутно видела его широкие загорелые плечи, сильную шею, черные волосы, губы.
Она застыла, разглядывая его губы.
– Обещай не визжать больше, – произнес он.
В ответ Надин укусила его ладонь. Мужчина отдернул руку.
– Да ведь больно же, дикая маленькая кошка!
– Вот и хорошо! – сказала Надин, мотнув головой так, чтобы отбросить с лица волосы и взглянуть этому нахалу в глаза. Ей очень хотелось бы смотреть на него с неприязнью, но по какой-то непонятной причине она почувствовала облегчение, увидев, что это Шон. «Ну что же ты за дура», – мысленно обругала она себя, а вслух произнесла: – Поделом тебе! Едва не раздавил!
– Ничего другого мне не оставалось. Ты бы весь отель подняла на ноги. – Никакой вины за собой он, разумеется, не чувствовал. Всем своим видом он словно бы говорил: если кто и ведет себя неподобающим образом, так это она. Надин стиснула зубы.
– И подняла бы! – процедила она. – Если ты не отпустишь меня и не уберешься из моей кровати, я так закричу, что не только отель, но весь остров переполошу.
– Дикарка! – усмехнулся он, ослабляя хватку, но не спеша отпускать ее. Он намеренно продолжал касаться ее тела, желая, чтобы возбуждение передалось и ей.
Как только Надин почувствовала, что может двигаться, она выскочила из кровати, схватила шелковый халат и торопливо набросила его на плечи. Она не сомневалась, что Шон внимательно следит за каждым ее движением. Завязав на талии пояс, Надин резко повернулась к нему:
– Какого черта ты делаешь в моем номере?!
– В отеле не было свободных номеров. – Шон лениво потянулся. Надин старалась не смотреть на него, но его мускулистое тело, наполовину прикрытое скомканной простыней, притягивало ее как магнит.
– Ну так поищи другой отель!
– А другого здесь просто не существует, – улыбнулся он. – Остров больно маленький. И поскольку я был твоим мужем, мне дали ключ от твоих апартаментов.
– Они не имели права! Меня должны были сначала спросить! – взорвалась Надин.
– Было уже далеко за полночь, в комнате свет не горел, мы решили, что ты не пришла в себя после перелета и крепко спишь. Не хотели будить тебя.
Ее глаза сверкнули от ярости.
– Правильнее сказать, это ты не хотел меня будить. Если бы меня подняли, я бы объяснила, что мы не женаты вовсе!
Он не обратил на ее слова никакого внимания.
– Я бы, конечно, мог показать им свой паспорт, чтобы подтвердить, что я Кармайкл, но достаточно было показать им нашу свадебную фотографию, которая по счастливой случайности оказалась в моем бумажнике, и они мне поверили.
– Да уж, действительно, счастливая для тебя случайность, – глухо отозвалась Надин, а Шон укоризненно покачал головой.
– Ты очень раздражена, Надин. Все потому, что я разбудил тебя слишком рано. Представляю, что бы ты сказала, разбуди я тебя поздно ночью, когда приехал. Я, между прочим, так и сказал портье: что будет гораздо лучше не будить тебя, раз уж ты решила лечь пораньше.
– Как заботливо с твоей стороны! Но тебе это вряд ли поможет. Я не собираюсь жить с тобой в одном номере.
Шон сделал вид, что зевает, закинул руки за голову и вытянулся на кровати. Надин невольно залюбовалась им. Но простить его так сразу она еще не могла.
– Ты меня не проведешь. Выметайся отсюда! Меня не интересует, есть номера в гостинице или нет. Можешь прекрасно провести время на пляже или под пальмой. А еще лучше будет, если ты улетишь обратно в Лондон. Но одно заруби себе на носу – в моей комнате ты не останешься!
Шон внезапно сел, и Надин вся вспыхнула, глядя на его лоснящиеся загорелые плечи и темные курчавые волосы на груди.
– И оденься, наконец! – выдохнула она.
– Как скажешь! – подозрительно быстро согласился он и в следующий миг откинул простыню.
Она давно уже не видела его полностью обнаженным. Как она ни хотела признавать, а он все еще продолжал притягивать ее.
Надин отвернулась, а он негромко рассмеялся, чем привел ее в еще большую ярость. Когда он подошел к ней, нервы ее были уже напряжены до предела.
– Что ты делаешь? – Она резко повернулась. Глаза ее округлились, когда она увидела его так близко от себя.
– Собираюсь одеться, – ответил Шон с невинным видом. – Мне кажется, именно об этом ты меня просила. – И он указал на ворох одежды, лежащей на стуле, и стоящий рядом чемодан.
– А-а... – протянула Надин, чувствуя, что краска заливает лицо. – Ну так одевайся скорей! – И отошла в сторону к окну, чтобы поднять жалюзи. Свет залил комнату, солнце уже поднялось, золотя голубое небо. Надин услышала щелчок – по всей видимости, Шон открыл чемодан, – а затем шуршание одежды, которую он перебирал, решая, что надеть.
– Могу я принять душ? – спросил он.
– Нет, не можешь! – взвилась Надин. Он все еще не был одет, и это приводило ее в бешенство. – Я еще сама не была в душе! Да к тому же хочу, чтобы ты убрался как можно скорее.
– Не будь так жестока, я пробуду здесь всего один день. Завтра уеду.
– Мог бы уехать и сегодня!
– Нет, не могу, – сказал он с торжеством в голосе. – По воскресеньям не приходит катер; следующий – только завтра. Поэтому я так поздно приехал вчера ночью. Я прилетел единственным рейсом и потратил уйму времени, чтобы нанять частный катер. На рейсовый я опоздал, а следующий будет только в понедельник.
– До тех пор тебе в любом случае придется ночевать в другом месте. Администрация отеля позаботится об этом. Я поставлю их в известность, что ты мне больше не муж и потому не можешь жить со мной в одном номере.
– Но прошлой ночью я был им, – заявил он со спокойствием, сводящим Надин с ума.
Сердце ее учащенно забилось. Она припомнила свой сон, в котором они с Шоном были так близки. Предательский румянец залил ее щеки. Надин вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, что же в действительности произошло прошлой ночью? Он лежал рядом с ней, обнаженный, ласкал ее. Как долго он находился в ее постели? Только ли ласками ограничилось это или же?.. Она смутно припоминала отдельные подробности того, что ей снилось: Шон был необычайно нежен с ней, покрывал всю ее поцелуями... О Боже! – вспыхнула она, вновь приходя в ярость. Был ли это только сон или случилось на самом деле?
Шон лукаво посматривал на нее.
– Все было как в старые добрые времена, – мечтательно произнес он, и при этих словах Надин бросилась на него с кулаками. – Полегче, полегче! – усмехался Шон, а Надин все свирепела.
– Как ты мог, как ты посмел?! – задыхалась она от ярости.