Наконец Джесс навалился на Пайка; кулак детектива с размаху врезался в физиономию противника. Голова Пайка откинулась на бок, тело мгновенно обмякло. Джесс уселся верхом на бесчувственного бандита, осторожно растер костяшки пальцев, попробовал сжать кулак: больно, но кости, кажется, целы. Подняв голову, Джесс посмотрел туда, где трудилась над веревками Лисса. Девушка молча выдержала ледяной взгляд. Вынув из-за пояса нож, Джесс подошел, перерезал путы и не слишком вежливым рывком поставил ее на ноги. Лисса, потеряв равновесие, пошатнулась и, чтобы не упасть, ухватилась за него.
— О, Джесс, я не могу…
— Иисусе! Леди, вы что, полная идиотка?
Схватив Лиссу за запястья, Джесс рассерженно отодвинул ее от себя.
— Ты делаешь мне больно! — охнула девушка — тонкая кожа и без того была сильно растерта веревкой.
Джесс, выругавшись, разжал пальцы и принялся связывать бандита по рукам и ногам.
— Ты спас мне жизнь, Джесс.
— Совсем не собирался это делать, — зло процедил Джесс.
— Почему ты так обращаешься со мной?
Джесс уставился на девушку сверкавшими от бешенства глазами.
— Ты испорченная безмозглая маленькая стерва! Какого дьявола ты тут делаешь? Разгуливаешь по окрестностям в гордом одиночестве, дожидаясь, пока парочка таких вот типов смогут похитить и изнасиловать тебя?!
Лисса застыла от негодования.
— Прошу вас воздержаться от подобных замечаний! Необязательно так обзывать меня!
— Я только сейчас сделал это, и все определения подошли к тебе, словно влитые!
Джесс встал, с трудом подавляя желание встряхнуть ее хорошенько:
— Я бы задал вам хорошую трепку, если бы не боялся еще больше ушибить правую руку!
— Жермен была права! Вы всего-навсего наемный убийца! Дикарь-полукровка!
Не успели слова слететь с языка, как Лисса пожалела, что была так непростительно груба. Джесс застыл на месте, глаза превратились в расплавленное серебро, лицо казалось высеченным из гранита.
— Вот ваш конь. Садитесь.
Он повернулся к связанному бандиту и начал поднимать его.
— Джесс я…
— Поезжайте, Лисса, да побыстрее, — прерывающимся голосом пробормотал он и, взвалив Пайка в седло его же лошади, надежно приторочил его к луке, а потом только вскочил на Блейза и повел коня Пайка за собой.
Лисса, присмирев, села на гнедого и пустила его следом за Блейзом. Всю дорогу до лагеря оба молчали.
После допроса Джесс передал злобного человечка в руки Мосса Саймингтона. Выяснилось, что оба бандита не принадлежали к большой банде, а были просто мелкими хищниками, переезжавшими с места на место с небольшим караваном фургонов и решившими захватить легкую добычу. Джесс оставил отчаянно молившего о пощаде Пайка на «нежное попечение» ковбоев «Джей Бар». Он не завидовал ни участи бледного перепуганного бродяги, ни судьбе всего каравана переселенцев. Старожилы свирепо защищали свои стада, не говоря уже о чести дочери Маркуса Джейкобсона.
Пора было отправляться в Шайенн. Он въехал в город затемно и сразу погнал коня к «Ройял Тиетр», где работала Кэмми.
— Шоу, должно быть, только начинается, Блейз, — сообщил он жеребцу, спешиваясь у большого квадратного здания с псевдороскошным фасадом, аляповато раскрашенным в красно-синий цвет.
Афиши у входа крупными буквами возвещали:
МИСС КАМЕЛЛА АЛЬВАРЕС, ИСПАНСКИЙ СОЛОВЕЙ.
Джесс, ухмыляясь, протянул деньги кассиру. Кэмми в жизни не была в Испании, родилась в Матаморосе и росла в Техасе.
Полированные деревянные полы мюзик-холла были усыпаны чистыми опилками, сцена возвышалась на четыре фута над забитым людьми залом и была окружена рядами лож. По залу были расставлены дубовые стулья и столы, за которыми и размещались завсегдатаи — в основном, горожане, клерки и торговцы в дешевых, неудобных, плохо сидящих готовых костюмах, но там и сям сидели богатые бизнесмены, курившие дорогие сигары и выставлявшие напоказ толстые золотые цепочки от часов, украшая ими жилеты.
Джесс поставил стул у дальней левой стороны сцены, уселся на него верхом, положил руки на плохо оструганную дубовую спинку. Он знал, что Кэмми всегда смотрит в щелочку занавеса перед началом представления и, должно быть, видит его сейчас.
Свет медленно погас, тут же загремели аплодисменты, послышались приветственные крики и свист. Занавес поднялся, и на сцену выплыл «Испанский соловей» в платье, расшитом алым стеклярусом и перьями, с высоким разрезом сбоку, в котором мелькала ножка в черном сетчатом чулке. Перед тем как запеть, Кэмми многозначительно подмигнула Джессу.
После окончания представления Джесс купил еще пива и уселся поудобнее, приготовившись ждать. Без разрешения леди за кулисы вход был воспрещен. Записку от Кэмми принесли, когда пена в кружке еще не успела осесть.
Гардеробная Камеллы представляла собой тесную клетушку, невероятно забитую всяким барахлом; повсюду были раскинуты блестящие атласные наряды всех цветов радуги, страусовые диадемы, боа из перьев. Хозяйка небрежно бросала платья на грязные скамейки или вешала на колышки, вбитые в стены из неоструганных сосновых досок.
Кэмми сидела за крохотным круглым столиком, обитым выцветшим розовым шелком, и смотрелась в зеркало, весьма ненадежно прислоненное к чугунному утюгу.
— Потрясное шоу, Камелла, — объявил Джесс еще с порога.
Кэмми, уронив баночку с румянами, широко раскинула руки и обернулась:
— Джесс, дорогой, ты уже закончил работу у Джейкобсона?
И, не дожидаясь ответа, бросилась в его объятия, притянула к себе его голову и страстно поцеловала.
Джесс пинком захлопнул дверь, впился губами в ее губы, перегибая Кэмми через руку, все ниже клоня ее к земле, зарываясь лицом в нежную шею.
— М-м-м, как ты хорошо пахнешь! — пробормотал он; сильные пальцы запутались в густой копне Вьющихся волос цвета воронова крыла, От Кэмми исходил тяжелый запах розового масла — совсем не тонкое благоухание… флердоранжа…
Но Джесс решительно выбросил из головы непрошеные мысли — Кэмми, рассмеявшись, чуть прикусила мочку его уха.
— Останешься на ночь, нет?
Ее язык скользнул по подбородку Джесса, дразняще обвел его губы.
— Останусь, конечно. Если по-настоящему проголодалась… Но сначала поужинаем у «Дайера».
Наконец они разомкнули объятия. Камелла, отвернувшись к зеркалу, приподняла роскошную иссиня-черную гриву:
— Расстегни, дорогой. Это не платье, а орудие пытки. Не могу же я показаться в нем на людях!
Джесс подчинился. Несколько десятков крошечных крючков разошлись словно сами собой, обнажив гладкую оливковую кожу. Кэмми, передернув плечами, позволила платью соскользнуть на пол, небрежно переступила через него и тряхнула волосами. Она стояла перед Джессом, одетая только в кружевной корсет и панталоны. Кэмми прекрасно выглядела и, сознавая это, кокетливо прикладывала к себе платье за платьем, не в силах решить, какое выбрать. Джесс предоставил ей продолжать игру.
— Ты надолго останешься? — спросила певичка, изучая платье из изумрудной тафты.
— Завтра уезжаю. Я все еще работаю на Джейкобсона.
Он вытащил из кармана фотографию, взятую у Арджи.
— Видела когда-нибудь в городе эту девчонку? Кэмми внимательно присмотрелась к пожелтевшему снимку.
— Это Пирл Соме. Уехала в Дедвуд месяц назад. Кто она тебе? — осведомилась певица, надув губки.
Джесс пощекотал ее под подбородком.
— Просто улика… нашел на трупе бандита и думал, может, она знает что-то о его дружках.
— Кто этот грабитель?
Кэмми с громким шуршанием натянула платье и снова повернулась к нему спиной, попросив застегнуть.
— Кто делает это, когда меня нет в городе, а Кэмми?
Певица широко раскрыла глаза.
— Ах, Джесс»… кто-нибудь всегда найдется… чтобы застегнуть и… особенно… расстегнуть… но я всегда предпочитаю тебя, дорогой.
Джесс решил не развивать дальше эту тему и ответил на вопрос Кэмми.
— Бандита звали Билли Арджи. Такой кудрявый молодой щенок, худой, жилистый, среднего роста.
— Ну да, знаю. Воображал себя опасным убийцей, — презрительно бросила Кэмми. — Ты его прикончил?
— Да, — пожал плечами Джесс, — хотя и не хотел. Предпочел бы, чтобы этот дурень остался в живых. Знаешь его приятелей?
— Он обычно держался один, но как-то я видела его и Пирл с еще одним ковбоем с «Джей Бар»… по-моему, Слайго, здоровый, мускулистый парень с желтыми волосами.
Джесс задумчиво потер щеку.
— Слайго… Придется проследить, куда он отправится, когда завтра утром покинет ранчо.
Кэмми бросилась ему на шею.
Завтра еще далеко, Джесс. Вся ночь — наша…
По пути в «Джей Бар» Джесс напряженно размышлял о Ролфе Слайго. Он и Арджи старались держаться подальше друг от друга и при посторонних почти не разговаривали друг с другом. Слайго был старше, возможно, умнее Арджи. Выследить его до лагеря грабителей будет не так-то легко.
Он решил было скрутить Ролфа и пригрозить, что убьет… или заставит какого-нибудь из парней Саймингтона выбить у него сведения. Но всегда существовала возможность того, что Слайго предпочтет ужасную судьбу Арджи. Если же Ролф и заговорит, все равно ему болтаться на виселице. Лучше уж отправиться за ним посмотреть, что будет.
Мысли Джесса неожиданно приняли совсем другое направление. Перед глазами вновь встала языкастая стерва с «Джей Бар». Он спас ее ничтожную жизнь, а она бросилась на него, как загнанная в угол дикая кошка. Правда, к подобным оскорблениям Джесс привык. Моника назвала его лживым грязным дикарем, когда его отец застал их на месте преступления.
Отречется ли Лисса от своего увлечения так же легко, если потребует Маркус? Почему-то Джесс вовсе не был в этом уверен. Мелиссе Джейкобсон была присуща несомненная честность, дерзкая искренность, так противоречащая обычным женским уловкам…
Почему я вообще думаю о ней?
Эта девчонка послужит причиной моей гибели! Для меня годятся только женщины вроде Кэмми. Непонятно, как только простыни к утру остались целы?! Но и охваченный жгучей страстью, Джесс думал только об огненных локонах Лиссы и широко раскрытых золотых глазах. Он громко выругался.