— Бъёрн… — прошептала прижатая к нему Йанта, не сопротивляясь, замерев, но Фьялбъёрн сразу очнулся.
Разжал пальцы, с усталым раскаянием подумав, что синяков у ворожеи сейчас добавилось. Погладил холодную влажную спину от основания шеи до ямочек на пояснице. Так, и вправду надо в тепло…
— Иди, окунись, я сейчас, — уронил, пряча взгляд от тревожно заглядывающей в лицо девушки.
Та, умница, только кивнула, и, шлепая босыми ногами по деревянным плахам пола, скрылась за дверью.
Фьялбъёрн с ожесточенной торопливостью стянул одежду, швырнув ее на скамью, еще раз оглядел стены. Снял пару мочалок: одну крупной шершавой вязки, другую — почти гладкую. Добавил к ним два веника, дубовый и связанный из каких-то трав. Принюхавшись, взял и третий, заморский, из узких острых листочков, похожих на ивовые, но пахнущих резкой свежестью. И шагнул в горячий туман, с порога натолкнувшись на шальной, пьяный взгляд Йанты, бесстыдно растянувшейся в исходящей паром воде.
С ярлом творилось что-то неладное. Понятно, что ожидание у могильника далось Фьялбъёрну нелегко, Йанта и сама бы на его месте с ума сходила, но ведь все уже закончилось. Хорошо, не все: с Ньедрунг стоило поговорить вдумчиво, но это подождет завтрашнего дня. В конце концов, вдруг мерикиви всего лишь искренне хотела добра своим хозяевам?
Йанта про себя усмехнулась подобному предположению. Нет, хотела, разумеется, но при этом была до одури рада подставить чужачку под зубы и когти нечисти. Ничего, янтарная моя, вышло даже хорошо, правильно вышло. Морской народ теперь во мне души не чает, вот только ярл…
Мысли вернулись к Бъёрну, что-то задержавшемуся в предбаннике. Неужели злится, что она посвоевольничала с охотой на нечисть? Так ведь сам согласился, да и не было у них другого выхода. Нельзя было отказываться, никак нельзя. Или дело в драуге? В двух драугах…Нет, глупости!
Не может ведь Фьялбъёрн всерьез думать, что между ним и этой тварью есть что-то общее? Или… может?
Дверь распахнулась, и на пороге ожившей каменной глыбой вырос ярл. Йанта, как раз вдохнувшая горячего пара, медленно выдохнула, не в силах оторвать взгляд от мощного тела. Вот сколько раз уже его видела голым, а все не налюбоваться…
Она пошевелилась, заложив руки за голову, плеснув водой и чувствуя, что не так уж сильно устала после боя, оказывается. Не настолько, чтоб думать только о том, как вымыться и поспать.
Взгляд Фьялбъёрна, окативший её горячее, чем вода купальни, это подтверждал.
— Иди сюда, — позвала Йанта слегка охрипшим голосом. — Спину мне потрешь?
— Только спину? — уже не так мрачно усмехнулся Фьялбъёрн, подходя к огромной ванне.
— Не только.
Йанта все-таки облизала мгновенно пересохшие губы, откровенно разглядывая близкое тело ярла. Отшлифованные морем валуны плеч и предплечий, плиты груди и живота, колонны ног… Слишком бледную и серую кожу…
— Что, нравлюсь? — очень ровно поинтересовался Фьялбъёрн, присаживаясь на широкий край купальни, слегка наклоняясь и глядя в упор.
— Ты уже спрашивал, — так же негромко ответила Йанта, спокойно встречая странно злой и какой-то тоскливый взгляд. — И я ответила.
— Что сошла с ума? Да, помню. Не выздоровела еще?
— Бъёрн…
Она рывком села, понимая, что не получится просто затащить этого болвана в воду и забыть в его объятиях тяжелую ночь.
— Что случилось?
— Сама не знаешь?
Драуг был таким близким и таким далеким одновременно, что у Йанты тревожно заныло сердце. Она убрала со лба лезущие в глаза мокрые пряди, положила пальцы на ладонь ярла, огромную рядом с ними.
— Бъёрн…
Голос по-дурацки сорвался, и Йанта вздохнула, с трудом подбирая нужные слова.
— Если бы я позвала из того проклятого могильника, ты бы спустился. Я не спрашиваю, Бъёрн, я и так это знаю. И что ждал и тревожился — тоже знаю. Но я чародейка, понимаешь? Ворожея, как вы говорите. И охотница на нечисть. Этого не изменить, Бъёрн, это моя суть и жизнь.
— Знаю. А я как раз нечисть. И этого тоже не изменить.
— Ты дурак! — яростно выплюнула Йанта в застывшее серой скалой лицо, на котором жил только горящий голубым глаз. — Чурбан безмозглый! Ты что думаешь, мне все равно? Или я слепая и не вижу, кто ты? А может, мне еще прощения попросить за то, что я ворожея? А ты сам, Бъёрн, с кем спишь? Со мной или с моей магической силой? Если б я была обычным человеком, что тогда? И не смей обижаться, пень дубовый! Ты же решил, что мне это важно! Да плевала я, бьется у тебя сердце или нет… Выпусти!
Она вскочила, расплескивая воду на пол и старательно не глядя на ярла. Поскользнулась в гладкой ванне, с трудом удержавшись на ногах, — и невольно ухватилась за предплечье Фьялбъёрна.
— Отпусти! — рявкнула с уже нешуточной злостью подхватившему её другой рукой Бъёрну. — А может, тебе и впрямь на Ньедрунг глянуть повнимательнее? Её тоже не сильно смущает, кто ты такой. Зато у неё нрав покладистый! В могильник не полезет, перечить ни в чем не станет… Пусти, говорю!
Напряжение начала вечера, наглость мерикиви, пережитый под землей страх, когда показалось, что живой не выбраться — все выплеснулось разом. Изо всех сил дернувшись, Йанта почти вырвалась. Точнее, выскользнула, но Фьялбъёрн ловко перехватил её за талию.
— Тише, — проговорил, прижимая к себе. — Тише…
От него пахло морем, вином, выделанной кожей и, почему-то, дымом. Йанта вспомнила факел, который ярл остался держать возле могильника. И начало этого дурацкого пира, когда Фьялбъёрн был рядом, стараясь прикрыть от насмешек. И то, что она сама, дура, устроила вчера из-за нарядного платья. И Ньедрунг, неслабую, стоит признать, чародейку с янтарной кожей и золотыми глазами, медовым голосом и змеиными повадками…
— Пусти, — глухо повторила она в плечо Фьялбъёрна, изнемогая от стыда и все-таки не в силах перестать злиться.
Что станет делать, когда её все-таки отпустят, Йанта не знала. Но не стоять же вот так всю ночь? Да еще в ванне?
Ярл молчал, только едва заметно разжал руки, ослабив мощь объятий. Ровно настолько, чтобы то ли можно было вырваться, то ли перестало казаться, что держит силой. Потом очень тихо спросил в макушку, шевеля губами волосы:
— Отпустить? Правда этого хочешь?
Замерев и зачем-то плотно зажмурившись, Йанта слушала, как неровно и громко стучит её сердце, и не сразу поняла, что этот стук двоится, отдается в мощной груди Фьялбъёрна. Глупость какая, не могла она это услышать! Под такими-то мускулами… Но слышала же. И понимала, что стоит сейчас попросить — ярл действительно разожмет руки. И уйдет!
— Нет, — прошептала она, почти касаясь губами кожи Фьялбъёрна, и повторила отчаянно: — Нет, не хочу…
Голос опять предательски оборвался, и Йанта сглотнула. Снова открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но не смогла, только втянула в себя мокрый воздух, невыносимо пахнущий солью, дымом и влажным телом драуга. Фьялбъёрн молчал, не отталкивая её, но и не прижимая сильней, потом медленно провел широкими, как лопасти весел, ладонями по спине. Очень медленно и очень осторожно, тщательно обходя распухшие от воды царапины, хотя видеть их вряд ли мог. Потянулся одной рукой куда-то назад, а потом по очереди переставил ноги в купальню, выплеснув на пол разом чуть ли не ведро воды.
— Повернись, — сказал почти так же тихо, и в голосе его не звучало ничего, что Йанта так старательно пыталась услышать.
Последний раз вдохнув его запах и задержав дыхание, она неловко повернулась спиной и, подчиняясь легкому нажиму ладоней на плечи, послушно опустилась в колыхнувшуюся воду. Через пару мгновений сзади еще раз плеснуло через края. И стало тесно.
Просунув ноги мимо, так что ступни уперлись в край купальни, Фьялбъёрн потянул Йанту на себя, усадил между раздвинутых бедер. Погладил плечи, легко и нежно проведя шершавыми подушечками пальцев по мокрой коже. А потом она почувствовала прикосновение чего-то другого, не рук. Дернулась от неожиданности, услышала насмешливое хмыканье и снова замерла, сообразив, что это просто мочалка.
— Так… — то ли вопросительно, то ли утвердительно сказал Фьялбъёрн, проходя мочалкой по её шее и лопаткам, спускаясь на бока и снова возвращаясь наверх, к плечам.
Запрокинув голову, Йанта млела под этими простыми прикосновениями, оказавшимися приятнее самых изощренных ласк. Горячая намыленная ткань разогнала кровь под кожей, и когда Фьялбъёрн взял другую мочалку, грубее и жестче, девушка только всхлипнула от удовольствия.
Вверх, вниз, кругами и полосами… Шея, плечи, спина, бока и живот… Ярл растер её до полного расслабленного изнеможения, потом снова взял ткань помягче, щедро плеснув на нее скользкого густого настоя мыльнянки — и Йанта чуть не взвыла.
— Хватит, — простонала она, едва не задохнувшись, когда бесцеремонные пальцы скользнули между её бедер. — Давай я тебя!
— Непрр-ременно, — огромным довольным котом проурчал Фьялбъёрн. — Только чуть попозже…
— Позже я… не смогу… — дрожащим голосом призналась она, выгибаясь и бесстыдно разводя ноги: все равно скрывать возбуждение уже не получилось бы.
Отбросив мочалку и потянув Йанту за плечи, Фьялбъёрн завалился на спину, укладывая её на себя и откровенно лаская между ног. Вторая рука продолжала играть с сосками, а губы бесцеремонно прихватили верхний край уха.
— Бъёрн… — выдохнула Йанта, плавясь от жара, заливающего тело. Горели уши, щеки и шея, руки и ноги до самых кончиков пальцев, пылал сладким огнем низ живота… — Бъео-орн!
Не дождавшись ответа, она вдруг резко приподнялась, вывернувшись из-под ладони не ожидавшего такого коварства драуга и, выплеснув из купальни почти все остатки воды, перевернулась. Развела колени, упираясь ими по обе стороны бедер Фьялбъёрна, садясь сверху так, что вздыбленная плоть ярла уперлась ей в живот.
Фьялбъёрн смотрел на нее единственным живым глазом, узкие губы тянулись в усмешке, длинные серо-седые волосы слиплись в сосульки. Наклонившись еще сильнее, Йанта сгребла их, пропустила между пальцев. Потом, отпустив мокрые пряди, провела кончиками пальцев по щеке ярла и кромке сухих обветренных губ. Глубоко вздохнула, когда ласкавшие её руки вернулись, снова гладя и слегка царапая распаренную кожу шершавыми твердыми мозолями.