— Она нам тоже неслабо помогла, — заметила Йанта, натягивая сухую рубашку и штаны. — Если бы Ньедрунг не задержала Вессе… Что ты с ней собираешься делать?
— Теперь и не знаю. Помогла — это верно. Только если бы не она, Янсрунд…
— И так нашел бы способ до меня добраться.
Пальцы плохо слушались, встать на ноги тоже получилось не сразу, а в тяжелой ткани плаща Йанта запуталась, но все равно упрямо накинула его на плечи под недовольным взглядом ярла.
— Пойду посмотрю, как она там. И… мне кажется, что Ньедрунг расплатилась по долгам. Я на неё зла не держу…
— А стоило бы, — буркнул Фьялбъёрн, поднимаясь с таким настороженным видом, словно приготовился ловить падающую ворожею. — Ну, пойдем, что ли, глянем.
Выйти на палубу оказалось тоже нелегко. Ноги подгибались от слабости, как после долгой болезни, Йанта старалась ступать ровно, но её все равно шатало на поворотах. Зато воздух! В лицо ударил свежий сладкий ветер, лишенный малейшего зловония, как у обиталища Вессе. Йанта вдохнула полной грудью и счастливо улыбнулась, гоня уже не просто царапающих, а вовсю грызущих душу маргюгр. Они справились! И, значит, ее потеря того стоила… По крайней мере, она постарается себя в этом убедить.
Ньедрунг устроили в трюме явно второпях и не слишком старательно. Постель из каких-то тряпок кинули прямо на мешки, а сверху чудесницу укрыли все тем же шерстяным, изрядно потертым и драным плащом. Йанта поморщилась. Да, Ньедрунг ей уже не враг, но еще и не друг, разумеется. И все-таки видеть её беспомощной и все с той же тенью привычной уже обреченности во взгляде оказалось неприятно. В битве с Вессе чудесница заслужила иное отношение, а её по-прежнему держат то ли пленницей, то ли будущей жертвой для команды. Ну уж нет!
— Как ты? — спросила Йанта, подходя и опираясь на здоровенный ящик, чтоб не упасть.
— Жить буду, — невесело улыбнулась полулежащая мерикиви. — Благодаря тебе…
И эта туда же. А ведь даже теперь Бъёрн вряд ли простит её за сделку с Повелителем Холода, когда Йанта уйдет к Янсрунду. Значит, надо позаботиться об этом сейчас. Ведь как ни крути, в её договоре с Повелителем Холода мерикиви не виновата.
— Ничего, нам тоже есть за что тебя поблагодарить, — сказала она не столько недоверчиво глядящей на неё Ньедрунг, сколько Бъёрну и заглянувшим в дверь любопытным физиономиям. — Ты стойко держалась. Вессе полностью на твоем счету. Эй, кто-нибудь, принесите горячего глёга и еды! И плащ потеплее найдите, а лучше два, чтоб подстелить… Эти тряпки крысам корабельным отдать стыдно.
— Йанта… — предупреждающе начал драуг, — ты забыла? И склеп, и купальню?
— У меня хорошая память, ярл, — негромко отозвалась Йанта, отрываясь от спасительного ящика и почти падая на край мешков рядом с мерикиви. — Очень хорошая. И на доброе, и на дурное. Когда Ньедрунг отправляла меня в склеп Ауднасона, мы точно не были друзьями. Да и за язык меня на пиру дроттена тоже никто не тянул — сама ухватилась за случай показать мастерство. А что касается купальни… Ньедрунг на это пошла по принуждению. И вчера мы бились на одной стороне. Если бы она не пожертвовала собой, победа далась бы куда тяжелее. Положи это на другую чашу весов, ярл, когда будешь решать её судьбу. Лично я ей все простила и тебя прошу о том же.
Она в упор встретила взгляд драуга, чувствуя, как рядом затаила дыхание измученная мерикиви. Чтобы увидеть напряжение, разлившееся в воздухе, не нужно было быть ворожеей…
— Да будет так, — тяжело уронил ярл. — Хочет — пусть возвращается к Морскому народу, а нет — высадим её по пути, где пожелает. Я ей больше не враг, но и на «Линорме» видеть не желаю. Благодари мою ворожею за великодушие, чудесница.
— Да, ярл, — прошелестела мерикиви, — я ей… благодарна…
Её рука, откинув край плаща, легла на ладонь Йанты осторожным касанием, словно Ньедрунг была готова к тому, что её оттолкнут. Улыбнувшись, Йанта пожала в ответ её пальцы, тонкие, но даже сейчас сильные — пальцы целительницы.
— Плащ и одежду тебе принесут, — сказала она, поднимаясь. — А если не найдут, — повысила голос для тех же чутких ушей на палубе, — то свои отдам! Пусть не мне будет стыдно перед той, кто спалил Вессе! Лежи, выздоравливай, — добавила она тише уже для Ньедрунг, провожая взглядом мощную фигуру выходящего на палубу ярла, который на несколько мгновений перегородил плечами и без того скудно падающий в трюм свет. — А если больше не увидимся… Просто помни, что страх можно победить. И смерть — иногда. И даже Пустоту, как оказалось.
Она встала, и тут Ньедрунг, все это время с недоумением вглядывавшаяся в неё, окликнула каким-то мгновенно севшим, жалким голосом:
— Йанта, подожди! Ты же… ты знаешь, что…
— Тссс, — приложила Йанта палец к губам, глянув на привставшую на постели Ньедрунг. — Знаю, конечно. Никому не говори, слышишь? Это все равно уже неважно.
— Мне… так жаль… — пробормотала чудесница, опять откидываясь на мешки. — Прости…
— Да не за что, — пожала плечами Йанта, идя к лестнице наверх. — Я же сама так решила.
Выходя на палубу после темного душного трюма, она почувствовала, что с плеч будто свалился увесистый груз. Вот и одним делом меньше. Теперь как бы ни ярился Фьялбъёрн потом, но нарушать слово не станет, Ньедрунг отпустит. Значит, надо набраться духу и все-таки рассказать. Ярл заслужил узнать правду от неё самой. Вот он, стоит у мачты на любимом месте. Чего тянуть? Пять шагов по палубе, уже четыре, три… Она не успела.
Пара мгновений — и их не хватило, потому что по «Линорму» пронесся клинок студеного ветра, закружилась неведомо откуда взявшаяся метель, и на палубу в сиянии снежной круговерти ступил сам Повелитель Холода — величественно прекрасный, облаченный в сверкание белоснежной ткани и алмазного шитья, как никогда надменный и источающий холодную самодовольную радость.
Йанте захотелось бессильно выругаться. Сама виновата — нечего было тянуть. Но даже такой малости, как честное прощание с Фьялбъёрном, ей теперь не позволят. Она виновато посмотрела на удивленного драуга.
— Что тебе нужно на моем корабле? — мрачно спросил ярл, как бы невзначай роняя ладонь на рукоять секиры.
— В то, что я заглянул поздравить вас с победой, ты не веришь? — насмешливо ответил вопросом на вопрос Янсрунд. — Что ж, правильно. На твоем корабле, Фьялбъёрн Драуг, мне нужно кое-что мое. Не сомневайся, как только я это заберу, сразу же покину его. Точнее, мы покинем. Не так ли, моя ворожея?
Тварь. Холодная надменная тварь… Открыто издевается, да еще с каким удовольствием. Все-таки взял верх над старым врагом и соперником. Йанта залилась краской, чувствуя, что со всего корабля взгляды сейчас скрестились на ней.
— Прости, Бъёрн, — сказала она в совершенной тишине. — Я хотела тебе сказать…
— Сказать — что? О чем он говорит?
Непонимание в голосе Фьялбъёрна мешалось с тяжелой угрозой. Йанта сглотнула вязкую от глёга и горьковатую от трав слюну. Как ей хотелось бы сейчас отвести взгляд, но нельзя. Эту ношу она должна вынести до конца. Одно радует — Янсрунд все-таки не получит всего, на что рассчитывает. Наверное, он потом сорвет злость на невольно обманувшей его ворожее — ну и утбурды с ним, как говорят здесь.
— О нашем с ним договоре, — ответила она прямо, глядя в окаменевшее лицо своего ярла и возлюбленного. — Я ухожу к нему, Фьялбъёрн. Сама, по доброй воле. Повелитель отпустил меня только для боя с Вессе, но этот срок вышел. Прости, Бъёрн…
— Не верю, — тихо и страшно сказал ярл. — Не верю. Йанта!
— Йа-а-анта… — протянул Янсрунд, наслаждаясь. — Мне нравится. А может быть, я придумаю ей другое имя. Такое, чтобы пошло к новым нарядам. Кстати, что же ты не ценишь мои дары, девочка? Снова одета в какие-то тряпки, в волосах — шнурок? Хотя, конечно, шелк и алмазы здесь не к месту.
Он брезгливо окинул взглядом палубу «Линорма»: еще не починенный после боя с берсерком-лангустом фальшборт, бухту каната, забытое матросом-поломоем ведро с веревочной шваброй…
— Йанта…
Она содрогнулась, услышав, сколько боли в этом голосе.
— Ты прав, — сказала она Повелителю Холода, — твои наряды здесь и вправду не к месту. «Гордый линорм» слишком хорош для них. Это я недостойна ни его, ни этой одежды. Не беспокойся, алмазы я заберу. Они где-то в каюте, завалились под постель, кажется.
Йанта горько и отрешенно усмехнулась. Вот и все. Кончилась красивая сага о свободе и любви, о боях и вольном братстве. Нет, она не собирается терять надежду на спасение, но вот вернуться сюда, после такого плевка в лицо ярлу, сама не посмеет.
— Прости, Фьялбъёрн, — повторила она устало. — Не вини Ньедрунг, в этот раз я сглупила сама. Хотя оно того стоило. Для меня было честью сражаться рядом с тобой, ярл. С тобой и командой «Линорма» …
Метель почти улеглась, только у самой палубы еще вилась легкая поземка, блестя на солнце искрами мелких снежинок. Красота вечного бессмертного холода, совершенная, как сам Повелитель Янсрунд, изящный и великолепный. Разве может с ним сравниться сгорбившийся и страшный в молчаливом гневном отчаянии драуг — живой мертвец, чудовище на службе бога?
У нее еще оставалось время на последний взгляд, но Йанте не нужно было смотреть на ярла, чтоб запомнить его. Зачем? Она могла бы, не открывая глаз, увидеть каждую черточку на иссеченной морскими ветрами коже, каждый волос, выбеленный временем и бедами. Фьялбъёрн был высечен у неё в сердце, как в граните. Или холодном мертвом куске льда, в которое оно скоро превратится.
Все в той же тишине она прошла несколько шагов, отделяющих её от Янсрунда, остановилась перед Повелителем Холода.
— Так мне сходить за вещами? — бросила с издевкой. — Подождешь, пока я соберу твои подарки?
— Обойдусь, — прозвенел голос Янсрунда, и Йанта содрогнулась бы от звучавшей в нем холодной злости, если бы могла бояться. — Подарю тебе новые, моя ворожея… Еще краше…
— Твоя, но только не ворожея, — усмехнулась она почти с облегчением и наконец увидела, как в белых глазах-самоцветах вспыхивает недоумение. — Прости, Повелитель. Часть твоего залога украла Пустота.