За первой двинулась вторая, третья и остальные роты. Когда очередь дошла до седьмой роты, забрезжил рассвет. Эта рота была обнаружена и, фрицы открыли огонь. Однако, рота успела перебраться без потерь. По реке стелился туман и при переправе восьмой роты, противник, хотя и вел огонь, но это был неэффективный, неприцельный огонь. Потерь там тоже не было.
Дошла очередь до нашей девятой роты. Солнце встало, туман рассеялся, Какое прекрасное утро наступило для всех, но не для нашей роты! Едва мы вышли из леса, как сразу попали под губительный огонь.
«На убой гонят, гады!» — проворчал Гуляев.
Испугано озираюсь по сторонам, не слышал ли кто его крамольные слова? Ведь ясно, что за такие слова можно, запросто, угодить под трибунал. «Молчи, дурак! Может быть, переберемся, а будешь болтать, получишь пулю в затылок!» «От дурака слышу! А об опасности и без тебя знаю».
Если при переправе восьмой роты, огонь противника был неэффективным, то при переправе нашей роты все было наоборот. Вода постепенно становилась красной от крови наших бойцов..Оставляя на поверхности красные круги, мои сослуживцы, один за другим уходили под воду.
И тогда меня осенила, как мне казалось, гениальная мысль. Зачем держаться за этот канат? Плавать умею! Конечно не чемпион, но могу, не спеша, проплыть большое расстояние. Если плыть в стороне от каната, фрицы подумают, что это плывет какая — то коряга. Зачем по ней вести огонь? Ну, а если разглядят мою голову, то решат, что этого одиночку можно пристрелить и попозже.
Рассудив, таким образом, отпускаю канат и, сразу же, иду на дно, непрерывно глотая смесь воды с кровью своих товарищей. Страх перед смертью, невероятный ужас сковал мне руки и ноги. Всем известно, что, когда человек тонет, то он совершает беспорядочные движения руками и ногами. У меня все было наоборот. Даже пальцы правой руки, которой держался за канат, так и застыли в том. положении, в котором были в момент, когда они разжимали канат.
За мной, близко ко мне, плыл Петров и было видно, как тугая темно — красная струя крови фонтаном вырвалась из его груди. Эта струя непрерывно расширялась, окрашивая в кровавый цвет воду вокруг него и меня. В него попала пуля, предназначенная мне! В народе говорят, что нет худа без добра. Начал тонуть, остался жив..
Едва мои наги коснулись илистого дна, какая то неведомая сила швырнула меня на поверхность. Почувствовав удар о канат, судорожно, с невероятной силой, хватаюсь за него и, понимаю, что это спасение. До берега совсем недалеко.
Перебирая руками канат, продвинулся к берегу и вот уже ногами задеваю дно Можно идти, а не плыть. Однако, ноги отказываются держать меня и снова погружаюсь в воду с головой. Опять глотаю воду. Снова хватаюсь за спасительный канат и, перебирая руками, добираюсь до берега.
Берег глинистый, скользкий. Ведь в этом месте из воды вышло много бойцов. Они размесили глину. Мои руки скользят по глине. Весь в глине, и лицо, и руки, и обмундирование. Навалился грудью и животом на какой — то валун. Сразу же все, чего наглотался, вышло наружу вместе с остатками не переваренной пищи.
Наверное, так и лежал бы автор этих строк, если бы не комсорг батальона
— Вот твой комсомольский билет! Держи!
— Почему фрицы прекратили огонь? И что это слышится ура справа?
— Первые роты нашего полка провели фронтальную атаку, а левый фланг противника атаковали подразделения 766 полка. Вот фрицы в панике и отступили.
Вот сейчас, когда я набираю на мониторе компьютера свои воспоминания, мне на память пришли слова поэта Николая Тихонова
И враг бежит смятенный и голодный,
Кляня судьбу проклятую свою,
Как завершенье воли всенародной,
Слова вождя исполнились в бою!
Читатель догадался, что под словом «вождь» подразумевался Сталин, так как это было написано в те, недоброй памяти, времена.
Но в то время мне было не до стихов. Спрашиваю комсорга батальона
— А что это орет командир роты?
— Не орет, а командует! Кто не получил оружия — получить! Приготовиться к построению! А что это ты, как вареный? Чего разлегся? А что это за жижа вокруг тебя?
— Чуть не утонул!
— Чуть не считается! Если до Берлина идти, знаешь, сколько таких переправ будет?
— Сколько?
— Сто, а может быть и тысяча!
— Еще одну такую переправу мне не пережить!
— Еще как переживешь! Беги, получай оружие и скорее в строй! Иначе тебе худо будет!
— В колонну по три, становись — гаркнул ротный.
С трудом встаю на обессиленные ноги и ковыляю в строй. Такое впечатление, что в ногах газированная вода. Ноги, как бы пружинят и подгибаются при каждом шаге
Через некоторое время, рота вливается в походную колонну полка и, бесконечная серая лента двинулась за отходящем противником. Мне стало казаться, что ничего необычного не произошло. Вроде, как шли, так и идем. Все идет отлично. Все же опустевший желудок давал о себе знать. Ужас, как мне хотелось есть, но надо идти к новым боям, к новым переживаниям. Такая жизнь на фронте, а тем более на передовой.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ПРЕДАТЕЛЬСТВО…
Презираю человека, если он изменник шалый…
Наш марш после переправы закончился на передовой..
Сначала лирическое отступление. Вспоминаю песню первых послевоенных лет. В этой песне есть такие слова:
— Ишь, ты — сказали ребята — видно парень быть первым привык!
— Ах! Сказали девчата — сразу видно — фронтовик!
Людей, которые были на фронте, называли — фронтовиками.
А теперь разберемся, что такое фронт. Пишущий эти строки, кроме фронта, где он был на передовой, также обучался в военном училище несколько лет, закончил его с отличными оценками по всем предметам, кроме физподготовки — так в армии называются занятия физкультурой.
В военных училищах курсантов, которые имели отличные оценки по всем предметам, кроме физподготовки, называли теоретиками Вот и мне приклеили этот ярлык. Но обиды за это прозвище у меня не было. Короче, у меня имеется достаточно знаний Боевого устава, для дальнейшего повест вования.
В отношение термина «фронтовик».Так получалось, что многие офицеры и бойцы становились постоянными (штатными) фронтовиками. Получит человек ранение, подлечат его и опять на фронт. А в это время в тылу офицеры служили и не знали, что такое свист пуль, вой снарядов. Это вызвало недовольство и ропот у многих фронтовиков. Видимо это дошло до Сталина и, появился приказ, по которому каждый офицер должен не менее двух месяцев повоевать на фронте. В военном училище, где проходило мое обучение, шесть офицеров были направлены на фронт. Вернулось только четыре человека.
У читателя возникает недоуменный вопрос. Зачем автор разменивается на мелочи и отходит от изложения своих воспоминаний? Отвечаю!
Прошло 60 лет, как закончилась война и, очень многие «мелочи» стали неизвестными. А ведь они характеризуют эпоху, передают атмосферу тех лет! Недаром Петр Великий говорил: — «Великое в малом!»
К тому же без знания некоторых элементарных положений нельзя, прочувствовать суть событий, которые происходили в то время, дух того времени.
Философия учит, что развитие идет от простого к сложному, вот и мы пойдем по этому пути.
Рота — основное тактическое подразделение, численностью около 100 человек, В нашей роте, после формирования, было 96 человек. Наступательный бой рота ведет на фронте 100 м, а в обороне занимает позицию 350 м по фронту и в глубину. Командир роты находится в цепи роты.
Батальон — в обороне занимает по фронту и в глубину — 700 м. (две роты в линию). Еще одна стрелковая рота находится за ними. Командный пункт комбата находится на расстоянии 700 м. Это тоже передовая.
Полк. Штаб полка и руководство находится в 3 — 5 км от передовой. Для дивизии это расстояние составляет 12 —16 км, а для армии 120 —150 км. Это в обороне, а в наступлении все расстояния сокращаются.
Теперь читателю понятно, что условия на передовой и в управлении армией, совершенно различны. В управлении армией, а также в штабе армии, нет свиста пуль и воя снарядов. Поэтому те, кто прошел войну в управлении армией, очень часто говорят и, это не вызывает сомнений, что они прошли «от Москвы до Берлина», «от Волги до Шпрее»..Эти люди, как правило, не имеют, ни ранений, ни контузий, но имеют много наград
Это совершенно справедливо. Перешли наши войска в наступление, прорвали оборону противника. — значит штаб хорошо организовал наступательную операцию. Перешел противник в наступление. Наши войска устояли — штаб хорошо организовал оборону! Прорвал противник оборону, отступили наши войска — штаб хорошо организовал отступление наших войск. Во всех случаях награда вполне заслужена.
Ну, а за что награждать тех, которые идут с винтовками наперевес на окопы фрицев и при этом орут: — Ура? Они выполняют свою присягу, да к тому же их много. Нельзя же, черт возьми, награждать такую ораву! Да в стране и металла не хватит на это! К тому же, когда их награждать? Перед боем? Так они же ничего еще не совершили! После боя? Так из них практически никого не осталось. Несколько раненных обгорелых человек, которые находятся в санбате на операции. Их сразу же после операции отправляют в тыл на лечение. Остались живыми и пусть радуются! Вот такие дела, дорогой читатель!
Уверен, что система награждений показана вполне доходчиво.
Для иллюстрации изложу содержание моего разговора с сослуживцем. Этот разговор состоялся по истечении нескольких десятилетий после окончания войны. Мой собеседник — фронтовик, прошел войну от Москвы до Берлина, в управлении армией, в службе ГСМ (горюче — смазочные материалы).
Задаю вопрос, какой эпизод войны произвел на него самое большое впечатление?
Вот, что он мне рассказал. Горючего на складе осталось мало. Ему приказали поехать в тыл на грузовике и привезти несколько бочек горючего. Дали трех солдат для погрузочных работ. Когда они возвращались ночью с полными бочками горючего в кузове, хлынул проливной дождь. Машина въехала в кювет. Вытолкнуть груженую машину из кювета они не смогли. Под проливным дождем, пришлось разгружать