– Властью, которая стала… Черт, тут одно и то же написано.
– Читай дальше, – возбужденно пробормотал его приятель.
– Тут одно и то же, – ответил читавший. – Тут пишут, что Медичи не должны быть у власти. Пишут… что нам было лучше при Республике.
– Делаем ставки, синьоры! – выкрикнул Джакомо, на этот раз чуть громче, крутя в пальцах четыре оставшиеся карты. Не нужно было особого ума, чтобы понять, что именно читали эти люди, и если Романо об этом пронюхает…
Он заметил взгляд Сарры, стоявшей за стойкой. Она слегка кивнула ему, вытерла руки о фартук и направилась к столу сквозь толпу.
– Двойки выигрывают! Восьмерки в проигрыше! – громко объявил Джакомо, заглушив слова мужчины, читавшего листовку: «Кто бы это ни написал, он явно сует голову в петлю». Джакомо прислушивался к возгласам, разразившимся после его объявления об исходе игры, и молился, чтобы Романо был слишком поглощен игрой и не заметил идиотов на другом конце стола.
Похоже, ему повезло, потому что Романо лишь бросил еще одну монету на пятерку кубков и откинулся в кресле, уставившись вдаль и совершенно не обращая внимания на окружавших его зубоскалов, которые то подбадривали, то освистывали его.
– Заключительная партия, синьоры! – объявил Джакомо, выкладывая две последние карты. – Ставки!
Трое мужчин, читавших листовку, все еще переговаривались, Джакомо различал их гулкие голоса сквозь остальной шум. Еще немного, и наступит тишина… и тогда им всем крышка. Куда запропастилась Сарра? Джакомо обшаривал взглядом толпу, ища девушку, и тут заметил движение в толще людского потока, словно нарастающую волну.
Но когда волну прибило к берегу бассетты, из нее появилась вовсе не Сарра. К столу пробились двое мужчин средних лет, оба выделялись, словно павлины, их богато украшенные вышивкой одеяния резко контрастировали с мрачной обстановкой. Один из них, седобородый мужчина в темно-синем камзоле, прижимал ко рту и носу платок, его глаза слезились. Другой, с лысой головой, прикрытой бордовой бархатной шапочкой, выглядел более уверенно, его взгляд был устремлен на человека за столом.
Его очень знакомый взгляд.
Джакомо замер.
– Капитан Романо! – воскликнул кто-то, но Джакомо не мог понять, кто именно. Он едва мог перевести дух, в глазах потемнело, он не мог пошевелиться. Джакомо не отрывал взгляда от бордовой шапочки, качнувшейся ближе к Романо. У него мелькнула мысль, что дело плохо. Романо резко отодвинулся от стола и смотрел на вельмож со стыдом и смущением…
Джакомо опустил голову, надеясь, что крашеные кудри скроют его лицо, однако сейчас это вряд ли могло помочь. «Сделай что-нибудь, – мысленно шептал он своему обмякшему телу. – Ты предполагал, что это может произойти. Не позволяй себе раскиснуть окончательно».
– Синьор Талльере? – Один из игроков устал ждать завершения игры и принялся поторапливать Джакомо. Онемевшими пальцами тот нащупал последние карты в колоде и перевернул их.
– Выигрывает десятка, – пробормотал он непослушным языком. – Пятерка в проигрыше.
И хотя вельможи наблюдали за происходящим, Романо не смог скрыть гримасы разочарования. Он швырнул Джакомо деньги поверх пятерки кубков, не обращая внимания на монеты, скатившиеся с края стола.
Джакомо не пошевелился, чтобы поймать их. Он смутно понимал, что произошло совсем не то, что было задумано, и он только что совершил серьезную ошибку. Сарра, затерявшаяся сейчас в толпе, скорее всего, кляла его последними словами. Но Джакомо оставалось лишь смотреть, как Романо едва заметно поклонился вельможам.
– До следующей недели, – сказал Романо, пятясь от стола. – Синьор Петруччи. Синьор Лоредан.
Толпа расступилась, пропуская его, новые игроки уже собирались для следующей игры. Джакомо успел заметить, как Сарра, пытаясь исправить ошибку Джакомо, подскочила к Романо, задавая ему какой-то вопрос и пытаясь задержать в таверне, за столом.
– Теперь ты понимаешь? Просто нужно уметь разговаривать с такими людьми, – сказал Петруччи. Он посмотрел вслед Романо, его взгляд скользнул по Джакомо, не узнавая его. В крови юноши бушевал адреналин, заслоняя сознание облаком ужаса, мысли рождались, словно сияющие молнии, нашептывая: может быть, может быть, может быть…
И в это мгновение булыжник врезался в оконное стекло и ад вырвался на свободу.
Шестнадцать
Что делает капитан Романо с ключами, когда не уверен в себе?
У семьи Романо был скромный двухэтажный дом с гладкими стенами из известняка и крышей из терракотовой черепицы, на которой не было ни клочка гниющей осенней листвы. Он напоминал неодушевленную копию своего хозяина – аккуратную, сдержанную, респектабельную.
И в этом была логика. Романо доверял охранять самое ценное лишь самому себе. И пока он отрывался за игорным столом, четыре стены, созданные по его образу и подобию, стояли на страже.
Предсказуемо, подумала Роза.
– У дверей будет дежурить стража, – сказал им Халид. – Капитан Романо не настолько глуп, чтобы оставлять свой дом без присмотра. Однако… – Он умолк, погрузившись в раздумья, что снова порадовало Розу. Из всей ее команды именно Халид обладал наибольшей способностью собирать воедино все детали сложной ситуации. Траверио всегда сдерживал его, но Роза считала, что лишь потому, что боялся острого ума Халида. На свободе же Халид превратился в проницательного лидера и организатора.
– В караул у дома Романо назначают тех, кто проходит испытательный срок, – продолжил Халид. – Каждый молодой или неопытный охранник должен провести хотя бы одну ночь, охраняя дом, чтобы доказать, что он знает, как себя вести. Капитан Романо не рискнет поручить охрану Палаццо Медичи каким-то дилетантам. Ставки слишком высоки.
– Поэтому он поначалу отправляет их следить за безопасностью своей собственной семьи, – сказала Сарра. – И пока стражники не докажут, что соответствуют его требованиям, им придется страдать от позора этих дежурств у ворот его дома, – продолжал Халид. – Гвардеец де Карло уже почти месяц торчит в карауле у дома Романо.
Месяц испытательного срока. Теперь, сидя в тени кипариса, Роза понимала почему. Молодой гвардеец де Карло простоял у парадной двери дома Романо целых два часа, и все это время пребывал в крайне дурном расположении духа. Она наблюдала, как он дрожал, плевался, бормотал проклятия и мрачнел все сильнее по мере того, как тянулись минуты. К полуночи он, казалось, готов был испепелить любого, кто посмеет к нему приблизиться.
– Осталось недолго, – прошептала Роза. Халид, сидевший рядом, лишь дважды кивнул в ответ. Сегодня он был еще более молчалив, чем обычно, и Розе не хватало его умных и лаконичных замечаний. Молчание начинало утомлять ее.
Не успела Роза заговорить, как юнец де Карло резко отодвинулся от стены, бормоча что-то невнятное, скорее всего, ругательство. Раздраженным рывком он распахнул дверь и скрылся в теплом оранжевом сиянии дома.
Роза и Халид перекинулись взглядами. С опережением графика. Охранник завел привычку сменяться с дежурства раньше положенного, но обычно он позволял себе максимум пятнадцать минут – время, в течение которого дверь оставалась без охраны, в то время как большая часть обитателей дома спала.
– Думаешь, ты сможешь пробраться внутрь, взять ключи от хранилища и убраться в течение пятнадцати минут? – спросила Сарра.
– Думаю, мне хватит и десяти, – откликнулась Роза. – Остальные пять – просто для подстраховки.
Стоило отдать должное молодому стражнику, потому что, когда Роза и Халид подошли к двери дома Романо, та оказалась заперта, но всего несколько умелых поворотов отмычки, и вот уже Роза распахнула дверь.
В вестибюле де Карло не оказалось, они здесь вообще никого не встретили. Роза увидела слабые проблески света из-под закрытой двери в конце коридора, уходившего направо. Кухни, одними губами произнес Халид в ответ на пытливый взгляд Розы.
Должно быть, именно здесь молодой стражник укрылся от ноябрьского холода. Если бы Роза напрягла слух, то смогла бы разобрать разговор, доносящийся через дверь. Сквозь толстые стены сложно было различить отдельные слова, но тон голоса звучал отчетливо и казался скорее плаксивым, чем встревоженным. Роза поставила бы на то, что де Карло жаловался на свою участь кухарке, чье сонное ворчание было настолько неопределенным, что Халид решил рискнуть и двинуться дальше.
Пока охрана Романо была занята важными делами, Халид первым двинулся вглубь дома. Вместе с Розой они прошли по скромным коридорам с простыми стенами без лишних украшений, а затем поднялись по полированной деревянной лестнице, держась ближе к стене, чтобы ступени не скрипели. Дом, как и предсказывал Халид, крепко спал, и на втором этаже было еще тише, чем внизу.
– Мама?
Или предполагалось, что это должно быть так.
Тоненький слабый голосок доносился откуда-то из коридора впереди. Роза услышала, как по каменному полу зашлепала пара крошечных ножек. Что-то скрипнуло, и на мгновение Роза подумала, что либо она, либо Халид неудачно поставили ногу на ступеньку. Но нет, это был металлический скрежет, стон открывающихся железных петель. Девочка приоткрыла дверь.
– Мама? – снова позвала она.
Голос, прозвучавший в ответ, был хриплым от сна.
– Ты почему не в постели?
– Мне приснился кошмар.
– Кошмар? – Синьора Романо, еще не проснувшись окончательно, с трудом понимала, о чем говорит дочь. – Это всего лишь сон. Возвращайся в постель.
– Там слишком страшно.
По коридору пронесся шумный вздох.
– Ладно, заходи. – Впереди послышались легкие шаги. – И закрой за собой дверь, – добавила синьора Романо.
Дверь захлопнулась. Щелкнула задвижка. В коридоре снова воцарилась тишина.
Халид и Роза затаились в тишине. Прошла минута, потом две. Ни синьора Романо, ни дети больше не подавали признаков жизни. Осторожно миновав последние ступеньки, Халид заглянул в коридор.