– Заткнись, – сказал кто-то, казалось, голос доносился откуда-то глубоко из-под воды, и Джакомо не мог понять, кто говорит. Перед глазами все плыло, размывалось и искажалось. Рука крепче вцепилась в его воротник, и Джакомо попытался поднять руку, чтобы прикрыть лицо, но руки были неподъемными, словно их сковали оковы.
«Et Benedictus fructus ventris tui, Iesus…» [24]
«Еще раз», – прошептал отец Бернардо.
– Держите его, – приказал один из красно-белых силуэтов, а затем поднял что-то над головой.
«Я направлю тебя», – сказал отец Бернардо.
И Джакомо только и смог, что закрыть глаза и прошептать «Аминь».
Двадцать
Эти Петруччи, должно быть, очень прожорливы.
Когда Джакомо Сан-Джакомо не спал, он то и дело с особой тщательностью примерял на себя разные маски. Но в караульном помещении у ворот Порта Романа Халид впервые разглядел, что скрывается за этим маскарадом. Он не сомневался, что тот, кто не потратил три года на изучение повадок и ужимок Джакомо, как это сделал он, не заметил бы излома. Но на тот краткий миг Халид успел разглядеть открытую рану в душе Джакомо.
И эта рана угрожала залить кровью все их планы.
Халид прибавил ходу.
Если на улицах по соседству с домом Романо было неспокойно, то в районе реки творился хаос. Со всех сторон доносились крики и грохот. В каждом переулке, мимо которого проходил Халид, царила суматоха: мелькали люди с факелами и самодельным оружием, гвардейцы Медичи и городская стража, визжащие женщины и дети.
Синяя форма гвардейца Медичи, пожалуй, сейчас только мешала Халиду. Пока он бежал по улицам, пробираясь сквозь безумие, охватившее город, его то и дело поливали оскорблениями и проклятиями. Никто не осмеливался врезать ему локтем или дубинкой, но Халид думал, что это лишь вопрос времени.
Выскочив на Меркато-Веккьо, он увидел, что вокруг ни души. Это было жуткое зрелище. В обычный день Меркато представляла собой грязную, оживленную площадь, где можно было купить все что душе угодно. Теперь же единственным признаком жизни были крадущиеся силуэты стражников, ищущих нарушителей порядка.
Стараясь не приближаться к ним, Халид продолжил путь.
Заметив пробегавшего мимо торговца, Халид спросил у него дорогу к дому Петруччи. Это оказался приземистый, солидный особняк на восточной стороне площади. Когда Халид подошел к нему, ворота были без охраны, несмотря на крики протестующих, раздававшиеся неподалеку. Халида охватила тревога. Если семья Петруччи была настолько богата, как предполагала Сарра, то все это выглядело странно.
И тут до него донеслись голоса.
Они были беспорядочными, слишком тихими, чтобы Халид мог различить слова. Нащупав шпагу, он двинулся на звуки голосов, миновал ворота и обогнул здание, направляясь в сторону мрачного узкого переулка, где голоса звучали отчетливее.
И тут он узнал голос Джакомо. Халид никогда раньше не слышал, чтобы Джакомо так разговаривал, а ведь Джакомо перемерил кучу личин на глазах у Халида. Теперь же в голосе игрока появились незнакомые и странные ноты, резкие, высокие и напряженные. Он запинался в начале фразы, которая могла бы начаться со слов «Прошу вас».
Его оборвал мужской голос, глубокий и немного ликующий.
– Держите его.
Халид свернул в переулок и тут же разгадал тайну исчезновения стражников дома Петруччи. Двое мужчин в красно-белой униформе прижали третьего к стене переулка. Один из них доставал шпагу. Всего несколько шагов, и Халид оказался у него за спиной, как раз в тот момент, когда мужчина занес оружие.
– Стража, – сказал он.
Халид умел двигаться бесшумно, когда хотел. Это был талант, которым он обладал с рождения. Его брат этого терпеть не мог, потому что Халид обожал незаметно подкрадываться к нему. А вот синьор Траверио этот дар оценил, потому что возникший словно из воздуха головорез куда страшнее того, чьи шаги слышны издалека.
Стражникам Петруччи это не понравилось, как когда-то и его брату. Он едва не оглох от их ругани. Однако сохранил полную невозмутимость.
– Спасибо, что нашли моего подопечного, – сказал он, не сводя взгляда со стражников. За спиной у них маячил Джакомо. В его позе, в том, как он привалился к кирпичной стене, было что-то странное, но Халид решил не демонстрировать лишнего внимания к нему. Тем более что стражник так и не опустил шпагу.
Именно этот стражник заговорил первым.
– Этот осел под вашей опекой? – спросил он, переводя взгляд со шляпы Халида на его сапоги и обратно. Халид с холодным безразличием наблюдал, как дернулся его кадык, когда стражник сглотнул.
– Он сбежал от меня, – ответил Халид.
– Похоже, за это время он успел посетить пару таверн, – пробормотал младший стражник. За спиной у них Джакомо догадался вновь исторгнуть из себя судорожную икоту.
– Кардинал Медичи будет очень недоволен, узнав, что он в таком состоянии. – Теперь Халид позволил себе как следует рассмотреть Джакомо. Тот так крепко сжимал ребра, что костяшки пальцев побелели. Но было еще кое-что, что вызвало у Халида беспокойство. Взгляд Джакомо был… странным. Карие глаза, обычно такие теплые и живые, сузились, их взгляд казался отстраненным, словно Джакомо наблюдал за чем-то, чего на самом деле не было.
– Кардинал Медичи? – Младший охранник позеленел на фоне своей униформы.
Однако его напарника было не так легко запугать.
– Он досаждал хозяйке этого дома, – сказал он. – Мастер Петруччи считает, что нельзя оставлять без внимания подобные выходки.
Хозяйке? Большинство штор в доме Петруччи были задернуты, но одно окно на втором этаже оказалось не зашторено. За окном не было видно никакого движения.
– Вы можете спокойно обратиться к Медичи с просьбой о предоставлении вам права наказать его, – сказал Халид. – Полагаю, вам известно, где они живут. – Протиснувшись между стражниками, он схватил безучастного Джакомо за воротник и потащил за собой. – Хорошего вечера, стражники.
– Как я рад встрече! – пролепетал Джакомо заплетающимся языком. Его ноги волочились по булыжной мостовой. Халид понял, что он совсем не обращает внимания на охранников. Взгляд Джакомо все время возвращался к пустому окну на втором этаже.
Однако теперь оно уже не было пустым. Из него выглядывало загорелое лицо, похожее на сердечко, обрамленное каштановыми локонами с серебристыми прядями. Госпожа, хозяйка дома, как и говорили охранники. Она смотрела на Халида и Джакомо широко раскрытыми глазами. А Джакомо смотрел на нее.
Халида охватило раздражение.
– Пошевеливайся, – прошипел он, слегка подтолкнув Джакомо. Они выбрались на Виа-дельи-Спецьяле [25], и Халида накрыло приливной волной шума и хаоса. Он совсем забыл о беспорядках. Джакомо могли проткнуть шпагой, и это поставило бы под угрозу всю их затею, и ужас от этой мысли заставил его забыть о волнениях в городе. Теперь же все вернулось на круги своя. Он крепче вцепился в воротник Джакомо и потащил его прочь от Меркато-Веккьо, Лоджии Ланци и бурлящей суматохи, к реке Арно.
Ему хотелось как следует встряхнуть Джакомо. Но он сдержался. Халиду хотелось спросить, кто та женщина в окне. Но он промолчал. Он останется настоящим профессионалом, даже если Джакомо решит плюнуть на свои таланты. Он будет держать себя в руках. Он не потеряет голову из-за какой-то случайной женщины. Он продолжал идти, заставляя спотыкающегося Джакомо плестись в сторону Понте Веккьо.
Но что могло заставить Джакомо совершить такую глупость? Халид никогда не считал его легкомысленным. И уж тем более не предполагал, что, когда на кону что-то серьезное, его решимость способно поколебать хорошенькое личико. Возможно, Джакомо был гораздо безумнее, чем думал Халид. Возможно, то, что говорили о нем люди, было правдой.
А возможно, Халид сам не отличался большим умом, раз был столь высокого мнения о Джакомо. Возможно, прав был синьор Траверио, когда говорил, что Халид всего лишь хороший исполнитель, а не идейный вдохновитель.
Они уже почти добрались до моста, когда Халид понял, что что-то не так. Он по-прежнему крепко держал Джакомо за воротник, его терзали раздражение и страх, что Джакомо снова куда-нибудь исчезнет. Джакомо же старался не отставать от Халида, несмотря на то что город вокруг них бурлил и разрастался. Но тут Халид поскользнулся на неровной мостовой и случайно с силой дернул Джакомо за воротник. И в ту же секунду услышал жалобное поскуливание.
В этом странном звуке было что-то животное, так мог бы скулить бродячий пес. Но он исходил от Джакомо, вырывался из его горла. Халид уставился на него сквозь застилавшие взгляд тревогу и раздражение. Он заметил, что полный странного изумления взгляд Джакомо сделался еще более напряженным. Теперь в нем застыла тоска. Он напоминал затравленного зверя.
Халид остановился под фонарем у сапожной мастерской. Джакомо остановился вместе с ним. Только теперь Халид почувствовал, что Джакомо дрожит, по его телу пробегали судороги.
– Джакомо? – Халид отпустил его воротник и хотел было коснуться руки Джакомо, чтобы хоть как-то успокоить его.
Но Джакомо содрогнулся всем телом, застав Халида врасплох. Парень отдернул руки, отступая назад.
– Не надо… – произнес он, задыхаясь от ужаса, и зажмурился. Когда он снова открыл их, Халид с облегчением увидел, что наваждение немного рассеялось.
– Ха-ха, – сказал Джакомо. Он слабо улыбнулся, сцепив руки за спиной, пряча их от Халида. – Ради всего святого, синьор аль-Саррадж. Чуточку терпения, прошу вас.
Позади раздался грохот. Сапожник, напуганный царившим вокруг хаосом, захлопнул ставни и запер их на засов. Халид не обратил на него внимания.
– Ты в порядке?
– О, я в порядке, – беспечно откликнулся Джакомо. Капельки пота выступили у него на лбу. Он провел пальцем по воротнику своего камзола и недовольно нахмурился. – Я переживаю из-за этой вышивки…