вящих стен мастерской своего хозяина, он был особенно уязвим. Он был человеком, пытавшимся сравняться с гением, но у него не было инструментов, чтобы хотя бы начать. У менее самоуверенного человека это стремление переросло бы в наглое высокомерие, и, возможно, эта версия Доминика Фонтаны споткнулась бы на пути к успеху лишь потому, что признание собственной слабости стало бы равносильно саморазрушению.
Но эта версия Доминика Фонтаны, словно пронзенная колючей проволокой на краю шаткого помоста, истекала кровью в ожидании одобрения, которого ему никогда не получить. Никогда не будет национального признания его вдохновенных работ. Но он не страдал душевной слепотой и потому и не стал бы этого требовать. Он просто продолжил бы смешивать краски для чужих работ в скрытом от посторонних глаз уголке мастерской Микеланджело, пока мир не сдвинулся бы с мертвой точки, или же он сам не решил бы изменить жизнь.
– Скучаешь по ней? – услышала Роза собственный голос. – По своей матери?
– Я там, где мне надо быть, – продекламировал Доминик.
– Нет ничего постыдного в том, чтобы скучать по семье.
Его глаза снова вспыхнули, только на этот раз под его длинными соблазнительными ресницами вместо восторга блеснула горечь.
– Тебе легко говорить, – сказал он. – Ты-то со своими близкими.
Эти слова ударили Розу прямо в лицо, вытолкнув из медово-теплого кокона часовни с его ароматом сандалового дерева. Она решительно встала со скамьи.
– Не надо винить меня в своем одиночестве, подмастерье.
– Тогда не лезьте ко мне, синьорина. – Доминик раздраженно швырнул кисть на леса рядом с собой. – Господи боже. Все, чего я хочу, – это закончить работу, но куда бы я ни повернулся…
– Прошу прощения, что заговорила о твоих покровителях…
– Опять мы об этом! Ты так плохо обо мне думаешь из-за того, что я работаю на Медичи, когда на кону стоит моя карьера…
– Я не думаю о тебе плохо…
– Но именно ты станешь с ними ужинать.
– А-кхм.
Роза и Доминик застыли, уставившись друг на друга. Она заметила, что костяшки его пальцев побелели, когда он изо всех сил ухватился за края строительных лесов. Чтобы не упасть? Чтобы не броситься на нее? Вряд ли это имело значение.
В дверях часовни застыла служанка. Сложив руки, она избегала смотреть на них обоих.
– Синьорина? – сказала она, глядя в потолок. – Вас зовут в сад.
– Благодарю, – ответила Роза.
Выходя из Капеллы Волхвов на солнечный свет, она все еще чувствовала взгляд Доминика, сверливший ей спину.
Двадцать три
– Пять!
Приказ сержанта Бьянчи разнесся над пыльным конюшенным двором. Халид размахнулся, скрестив рапиры с напарником. Гвардеец Риччи осел под ударом.
– Прижми локоть, – посоветовал Халид. – Так твой клинок станет устойчивее. – Он одобрительно кивнул, когда Риччи последовал его совету. – Хорошо.
– Два! – крикнул сержант Бьянчи. На этот раз, когда их рапиры снова скрестились в воздухе, клинок Риччи выдержал столкновение. Его лицо расплылось в торжествующей улыбке.
После беспорядков, прокатившихся по городу, атмосфера в гвардии Медичи накалилась. Наблюдение за Палаццо было удвоено. Гвардейцев, патрулирующих город, тоже стало заметно больше – как минимум две пары людей в синей униформе постоянно совершали обходы. Удивительно, что на мундире Халида не было следов от ожогов, оставленных пылающими взглядами городской стражи.
Вдобавок к усиленной охране гвардейцы теперь должны были дважды в неделю посещать тренировки по владению мечом. До беспорядков это было необязательно. Лишь треть гвардейцев посещала их. Теперь же двор за Палаццо был заполнен потными, обозленными мужчинами, замахивающимися друг на друга рапирами в перерывах между дежурствами каждый вторник и четверг.
– Ты делаешь успехи, – сказал Халид Риччи. Мальчик просиял от восторга, готовясь к следующему упражнению с рапирой.
Однако тренировка остановилась. К сержанту Бьянчи подскочил лакей и что-то зашептал ему на ухо. Лицо сержанта, и без того всегда красное, сейчас побагровело. Он сдержанно кивнул слуге и снова обернулся к своим людям.
– Продолжайте. Свободный спарринг. – Не говоря больше ни слова, он поспешил мимо конюшни и направился к главным воротам.
Когда он скрылся из глаз, часть гвардейцев разбились на пары, чтобы потренироваться, остальные же праздно подпирали стены. Халид кружил вокруг Риччи, проверяя, насколько устойчиво юноша держится на ногах.
– Так лучше, – сказал он. – А теперь попробуй еще раз.
Они встали друг напротив друга, и в следующее мгновение тяжелая рука легла на плечо Халида.
Обернувшись, Халид нисколько не удивился, увидев Виери. Он еще раньше заметил, как лакей кивнул в сторону толпы гвардейцев после того, как сержант скрылся из виду. И хотя Халид ожидал увидеть ухмыляющееся лицо Виери, это не означало, что ему это понравилось.
– Хватит тратить время на детей, бен Халил, – заявил Виери. За его спиной маячило еще несколько гвардейцев, и они тут же услужливо захихикали. – Как насчет поединка с равным?
Дай знать, если встретишь такого, мелькнула мысль в голове Халида. Это напоминало Джакомо. И потому Халид не произнес ее вслух.
– Не думаю, что сержант Бьянчи это бы одобрил.
– Ты его видишь? Я – нет. – Виери взмахнул рапирой, рисуя в воздухе восьмерку. – Давай, бен Халил. Покажи нам, из чего сделан этот золотой мальчик. Мы все сгораем от желания узнать.
Это была не самая лучшая идея. Халид видел это по лицу Виери так же четко, как солнце в небе. Но он и так слишком долго терпел насмешки этого типа, так что…
– Как тебе будет угодно, – ответил Халид, а затем встал в защитную стойку, расставил ноги и поднял рапиру.
Слухи о поединке быстро разнеслись по конюшням. К тому времени, когда Виери занес свой клинок, бросаясь в атаку, для них уже был расчищен широкий круг. У Халида было достаточно места, чтобы уклониться от удара Виери, не обращая внимания на окутавший все вокруг шлейф пыли, когда клинок обрушился на утоптанную землю.
– А ты резво вертишься, – процедил Виери, кружа вокруг него. – Этому они учат в Ферраре?
Халид промолчал. Он внимательно следил за позой противника и за манерой держать оружие. Если бы он снова бросился на Халида, тот с легкостью мог бы нанести удар плоской частью клинка по его запястью. Халид мог бы заставить его бросить оружие, и тогда весь этот фарс был бы закончен…
Но Виери не бросился на него. Его клинок мелькнул раз, потом два, и это произошло гораздо быстрее, чем предполагал Халид. Халид вскинул свою рапиру в ответ, стремительно отражая атаки Виери. Виери снова вырвался вперед. В его улыбке появилась злость.
– Почти поймал тебя, – сказал он. – Выглядишь слегка потрепанным. Не спишь по ночам? – Халид сделал обманный маневр, но Виери со смехом отпрыгнул назад. – Наверное, трудно каждое утро являться на службу, когда у тебя полно других дел. Например, с тем приятелем, что приходил к тебе.
Халид едва не споткнулся. Марино.
– Интересная компания, бен Халил, – заметил Виери, пристально глядя на него. – Очень интересная.
В ответ Халид обрушил на Виери шквал выпадов, и его меч заплясал, нанося быстрые удары по рукам и ногам Виери. Гвардеец не столько блокировал их, сколько поспешно уходил из-под удара, почти убегая от стремительного натиска.
– Неужели я задел тебя за живое? – воскликнул он.
– Похоже, ты не способен вообще ничего задеть, – пробормотал Халид.
Это была ошибка. Несколько гвардейцев услышали его слова. Послышались смешки, которые, нарастая, превращались во всеобщий хохот. Щеки Виери сделались пунцовыми. Он рванулся вперед, и его клинок с лязгом встретился с клинком Халида, рукояти их рапир скрестились.
– Думаешь, я не знаю, что ты что-то замышляешь? – прошипел Виери через скрещенные клинки. – Возможно, ты и стал любимчиком сержанта, но он идиот. – Сцепленные клинки качнулись, когда Виери опустил одну руку. – Я тебя насквозь вижу.
Лишь мгновение спустя Халид понял, что Виери схватился за кинжал. Но этого замешательства оказалось достаточно, чтобы Виери успел вонзить его в живот Халида. Халид почувствовал, как рвется ткань его куртки, прежде чем его отбросило назад. Он прижал руку к боку и с облегчением увидел, что она чистая.
Толпа выкрикивала предупреждения и призывы к бою. На краткий миг Халид вспомнил склад в генуэзском порту. Но это воспоминание исчезло, когда клинок Виери вновь обрушился на него, и Халид уклонился от удара.
Ничего страшного. Халиду не раз проходилось противостоять людям, вооруженным до зубов. Виери ничем не отличался от них. И с ним все было бы гораздо проще, чем с непредсказуемым пьянчугой, или загнанным в угол человеком, или отчаявшимся должником…
Но Халид забыл, что у Виери есть друзья.
И это стало его ошибкой. Кто-то из сбившихся в группу гвардейцев сделал ему подножку, и Халид рухнул на землю. У него перехватило дыхание, и клинок отлетел в сторону. И тут же на него набросился Виери. Халид двинул Виери ногой в живот, но это лишь распалило противника, и вот он уже занес клинок для удара…
– Гвардейцы!
От крика капитана Романо все собравшиеся в конюшенном дворе тут же замерли. Он пробирался сквозь толпу стражников, словно какой-то мстительный бог с горящими глазами. Риччи спешил следом, на лбу у него выступили капельки пота. Должно быть, он сбегал за капитаном.
– Драка? – грозно спросил капитан Романо. – На службе? Да что, дьявол тебя дери, с тобой такое?
Виери вскочил, дрожащими руками запихивая кинжал в ножны.
– Капитан…
– Остальные свободны, – приказал капитан Романо. – Виери. Бен Халил. За мной.
Он провел их мимо кухонь и к маленькой сторожке. Халид молча шел за ним, мысли вихрем крутились в голове.
Виери видел Марино – видел, как Халид с ним разговаривал. Подслушал ли он что-нибудь? Знал ли он вообще, кто такой синьор Траверио? Может ли он добиться, чтобы Халида изгнали из гвардии Медичи? Может ли добиться его ареста? Что ему вообще известно?