— А, это. — Я протянул руку и взял его у нее, спрятав в карман. — Просто сувенир.
Она изогнула бровь, но не стала комментировать дальше, снова закрыв футляр.
— Ты останешься выпить, Джон? — спросила Ана, протягивая Констанс полный бокал мартини.
Я покачал головой.
— Нет, мне нужно возвращаться обратно. Но спасибо.
Две пожилые дамы обменялись взглядами, и Констанс бросила на меня любопытный взгляд.
— Мы слышали, что ты снова вышел в финал Игры… Это та работа, которой ты занят?
Удивление пронеслось по мне, и я вскинул брови.
— Я не знаю, о чем вы говорите. Что за Игра?
Они вдвоем понимающе ухмыльнулись.
— Конечно, глупые мы, — усмехнулась Констанс. — Но если бы ты участвовал, мы бы поставили на твою победу. Если мы можем чем-то помочь…
Я почти отмахнулся от их предложения, но потом мой язык замер, когда я все обдумал. Констанс Д'Ат была очень коммуникабельной женщиной, имевшей множество связей с преступным миром как через своего покойного мужа, так и через внука. Поэтому я склонил голову набок и действительно все обдумал.
— За эти годы вы купили у меня много произведений искусства, Констанс, — пробормотал я, и она кивнула. — Похоже, вы держите руку на пульсе черного рынка картин… информатор? — Потому что она никогда не удивлялась, когда я предлагал ей новый товар, независимо от того, насколько ценным или трудно украденным он был.
Она просто улыбнулась и потягивала свой напиток.
Ана сидела рядом с женой, ее глаза блестели от интереса, когда она потягивала свой собственный мартини.
— Итак… гипотетически говоря, могли бы вы сказать мне, кто владеет той или иной картиной? — Потому что у меня не было никаких конкретных доказательств того, что "Маки" были у Гримальди, только то, что они были последним известным покупателем.
Констанс слегка покачала головой и вздохнула.
— Я могу попробовать, но это маловероятно. Мой информатор говорит мне о том, когда крадут предметы, представляющие интерес, а не о том, кто их хранит. Но я могу поспрашивать в своих кругах, если это поможет.
Проклятье. Но, тем не менее, интересно.
— А, понятно. Что ж, если мне когда-нибудь понадобятся связи в сфере воров искусства, я буду знать, кому звонить.
Она рассмеялась.
— Как будто они когда-нибудь поймают пресловутого Гермеса.
Это точно.
— Мне пора идти. Я буду иметь в виду ваше предложение о помощи, но надеюсь, что вы не поставили слишком много денег на исход Игры. Иногда такие вещи могут выпасть на долю чистой удачи.
Ана усмехнулась, покачав головой.
— Чушь. Это мастерство, и никто не может быть лучше Гермеса, бога воров, богатства и удачи. — Она подмигнула, и я улыбнулся в ответ.
— Было приятно увидеть вас обеих, — сказал я им, поднимаясь на ноги. — Пожалуйста, позвоните, если вы найдете еще что-нибудь из этого, что вам нужно собрать. — Я указал на кейс на столе.
Констанс тоже поднялась на ноги.
— Пожалуйста, позвони мне, если ты найдёшь что-нибудь, чему нужен новый дом.
Усмехаясь, я направился обратно в фойе, а Констанс шла рядом со мной. Входная дверь открылась раньше, чем мы дошли до нее, и два сильно татуированных парня вошли внутрь, как будто они там жили.
Более крупный из них, с короткой бородой, остановился на месте, увидев меня с Констанс, и нахмурил брови.
— Кто ты?
Его бабушка предупреждающе прошипела сквозь зубы.
— Следи за своими манерами, Арчер. Это мой друг, и, откровенно говоря, тебя это не касается.
Второй парень, со стрижеными волосами и мягкими серыми глазами, бросил на меня любопытный взгляд.
— Мы раньше встречались? Ты выглядишь знакомо.
Я сдержала ухмылку.
— Определенно не встречались, — ответил я, затем наклонился, чтобы поцеловать морщинистую щеку Констанс. — Всегда приятно иметь с вами дело, Конни. Я проскочил мимо двух татуированных парней и направился на улицу к своей машине.
— Кто это, блядь, был? — спросил бородатый мужчина, когда я уходил.
Констанс, должно быть, врезала ему, потому что раздался приглушенный ауч, прежде чем она отругала его.
— Следи за своим языком, мальчик. И забудь его лицо, если знаешь, что для тебя лучше.
Я усмехнулся, пересек гравийную дорожку к своей машине и оставил их на ночь. Я уже снова думал о Трис, вспоминая все ее идеальные изгибы и манящие темные чернила на спине. Мне следовало присмотреться повнимательнее, потому что недостающие детали в моей памяти сводили меня с ума.
— Эй, Гермес! — окликнул кто-то, и я так отвлекся на Трис в своих мыслях, что отреагировал, повернувшись и увидев, что на ступеньках стоит чувак с густыми волосами и смотрит на меня. Когда я отреагировал, его любопытный взгляд сменился самодовольным удовлетворением, потому что я только что подтвердил его догадку. Он молодец.
— Отличная машина, чувак.
Я щелкнул языком по зубам, взбешенный тем, что меня так подловили. Вместо того, чтобы реагировать дальше, я лишь слегка кивнул и скользнул в свою машину. Черт возьми, эта семейка…
Неважно. Пора было вернуться в Шепчущие Ивы и получше рассмотреть, что это за татуировка на спине Тристиан. Только сначала нужно было придумать, как ее раздеть…
Свернув на дорогу от участка Констанс, я в тысячный раз проверил свой телефон. Никаких новых сообщений.
Она была упрямой.
ГЛАВА 12
ТРИС
Три дня. Прошло три дня с тех пор, как Джон пропустил нашу консультацию и я не получила ни одного звонка или сообщения от него, чтобы объяснить его отсутствие. Он пропустил все свои занятия, которые мне в итоге пришлось заменять, и в один из моментов в пятницу я даже пошла спросить помощницу декана, не слышала ли она чего-нибудь, из-за чего опоздала на работу. Не потому, что я волновалась — к черту это, — а потому, что мне начинало казаться, что я нафантазировала это чудовище ростом 196 см.
Это было не так, но это только оставило мне еще больше вопросов. Очевидно, он связался с деканом три дня назад, чтобы сообщить им, что я буду вести его занятия в течение недели. И все же он не удосужился сообщить мне об этом? Ну и задница.
На выходных я обычно занималась своими делами. Я любила проводить свободное время в студии, рисуя или просто читая книги и вдохновляясь искусством. Но не сегодня. Сегодня я паниковала из-за того, что мне, совершенно неподготовленной, придется еще неделю разгребать уроки Джона. Поэтому, с большой неохотой, мне пришлось отказалась от живописи в выходные, чтобы составить план лекций на следующую неделю.
Я оставила стопку своих учебников в кабинете доктора Бейли в кампусе, поэтому решила поработать там, где было тихо и, возможно, я смогла бы сосредоточиться. Вместо этого я сидела тут и вспоминала, что теперь это кабинет Джона. И тут мой разум начали посещать грязные мысли, представляя, как он сидит на том же месте, где сейчас сижу я… а потом представляя, как я сижу у него на коленях. Как его большие руки будут чувствоваться на моих бедрах, задирая юбку, оттягивая трусики…
Черт возьми.
— Этого никогда не случится, — пробормотала я вслух, загружая ноутбук и не обращая внимания на то, как нагрелись мои щеки от навязчивых мыслей. Таинственное отсутствие Джона заставило меня думать о нем гораздо больше, чем мне бы хотелось.
Следующие три часа я работала над составлением планов уроков на ближайшие полторы недели, не зная, когда он внезапно появится снова, но не желая снова оказаться настолько неподготовленной. Я ненавидела, когда меня заставали врасплох.
Примерно в обед я решила закончить. У меня еще было время перекусить и отправиться в свою студию, что я и собиралась сделать. Я собрала свой компьютер, положила все учебники обратно на полку и заперла кабинет Джона.
Развернувшись, я врезалась прямо в широкую грудь и больно ударилась носом.
— Ой! — пожаловалась я, потирая лицо и поднимая взгляд. — Ты ублюдок! — Я выплюнула оскорбление с ядом, и его единственным ответом была легкая дрожь в одной брови.
— Я тоже скучал по тебе, Тристиан, — ответил Джон, скривив полные губы. — Почему ты только что была в моем кабинете?
Мои губы разошлись, но из них не вырвалось ни звука. Все, о чем я могла думать, это о тех грязных мыслях, которые посещали меня, когда я сидела в его кресле. Короткая фантазия о том, как он ласкает меня пальцами, когда я сижу у него на коленях… черт. Мое лицо пылало, а его глаза сузились от подозрений.
— Где, черт возьми, ты был? — спросила я, положив руки на бедра и с негодованием откинув голову назад. — Три дня тебя не было, и от тебя не было слышно ни одного гребаного слова. Ты знаешь, как грубо…
— О, ты скучала по мне, — оборвал он меня, чертовски излучая самодовольное удовлетворение. — Я знал, что залез тебе в голову.
Я тяжело сглотнула.
— Скорее, под мою кожу.
Эти губы, созданные для поцелуев, снова дрогнули.
— Мило. Согласен. Но, возможно, нам придется оставить этот исключительно сексуально заряженный балаган на другой раз. Я еду на встречу с деканом, и, наверное, не стоит заставлять его ждать.
Возмущение на мгновение ошеломило меня. И это все? Ни извинений, ни объяснений?
— Я так понимаю, декан захочет узнать, где ты был, что было настолько важным, что тебе пришлось исчезнуть посреди ночи, а? — Серьезно, куда он, черт возьми, пропал?
Он издал звук, похожий на смех, который застрял у него в груди.
— Нет, вообще-то. Я полагаю, он хочет поговорить об анонимной жалобе… кто-то, очевидно, обиделся на то, что я "общаюсь" с одной из моих студенток. Он сделал резкую паузу, его темные глаза впились в меня, и мне стало трудно дышать. — Неподобающе. На случай, если я упустил его смысл.
Пытаясь подобрать слова, я облизала губы. Блядь, почему я думаю о том, каково это — снова "общаться" с Джоном? Он должен был быть старше меня как минимум на десять лет, если не на пятнадцать.