Отпустить и забыть? Черт. Нет.
— Тристиан, — прорычал я, готовый затронуть эту тему.
Она сверкнула на меня глазами.
— Джон. Перестань играть в психотерапевта и наливай чертовы рюмки.
Моя рука сжалась вокруг горлышка бутылки текилы, словно вместо него я хотел задушить Декстера Гримальди. Идея Тристиан просто притвориться, что ничего не произошло, волновала меня больше, чем я хотел признать, и по какой-то причине я просто не мог отпустить и забыть.
Черт, неужели это сделало меня Анной, а Тристиан была моей Эльзой? (прим. переводчика — игра слов, отсылка к мультфильму Холодное сердце)
— Тебе нужно с кем-то поговорить, Трис, — настаивал я, держа в заложниках текилу. — Почему не со мной?
Она долго смотрела на меня, а потом прыснула со смеху.
— Почему не с тобой? Лучше спросить, почему с тобой, Джон. Мы не встречаемся, мы не друзья. Мы даже не трахаемся, так что серьезно, с какой стати я должна тебе доверять?
Я не отступал так просто. Не сейчас, когда у нас потенциально оставалось всего несколько дней.
— Потому что по какой-то причине ты не хочешь довериться Нельсону и Хэнку, — ответил я, сохраняя мягкий и заботливый тон, несмотря на то, как сильно мне хотелось накричать на нее. — А если ты не можешь поговорить с ними… кто остаётся?
Она резко вдохнула, как будто я только что дал ей пощечину, но это была правда. Я наблюдал за ней достаточно, чтобы понять, что у нее нет близких друзей, нет семьи, буквально некому довериться, кроме пожилых соседей.
На мгновение я подумал, что она может расколоться и открыться мне. Но потом она сжала челюсти и кивнула.
— Хорошо сказано, — сказала она с горечью. — Извини, мне нужно в туалет.
Она встала, слегка покачиваясь на ногах, и поспешила в мою ванную, прежде чем я смог найти слова для извинений. Не то чтобы я сказал что-то неправдивое, но то, что это было правдой, не означало, что это звучало хорошо. И не значит, что это нужно было сказать. Черт возьми, почему я продолжал отталкивать ее, даже пытаясь стать ближе?
— Ты теряешь хватку, — пробормотал я про себя, пригубив рюмку текилы. Это была хорошая выпивка, "Дон Хулио" 1942 года, но даже дорогая текила немного жгла. Чертов Декстер. Теперь я был уверен, что он во всем виноват. Ей не нужно было признавать это, когда правда была написана на ее лице.
Мой телефон уже был в руке, и я поймал себя на том, что листал список контактов и выбирал того, кто мог бы разобраться с ним для меня. Навсегда. Может, он и выше закона, но есть гораздо более крупные и темные авторитеты, и многие из них должны были мне услугу.
Я уже почти сделал запрос, но заколебался. До получения картины оставалось еще несколько дней… Если Декстера убьют сейчас, вечеринка будет отменена, и я могу проиграть в Игре.
Впрочем, после моей победы проблем уже не будет. Возможно, Декстер мог подождать.
Звук льющейся воды из ванной привлек мое внимание, и я снова положил телефон.
Мое воображение разбушевалось от недостатка информации. В голове время просто тянулось и я перебирал в уме все возможные варианты того, что произошло, пока меня задержали в аудитории.
Меня не было максимум десять минут. Может быть, меньше. И никого не было рядом, когда я вышел оттуда, так что у него не могло быть больше нескольких минут наедине с ней. Этого было достаточно, чтобы…
Нет. Нет, она все еще была полностью одета, джинсы застегнуты, на ногах зашнурованы ботинки. Но он напугал ее, без сомнения. Так какое значение имело то, что он сделал физически? Он залез в ее голову, и это было достаточно плохо.
Блять, я хотел, чтобы она просто вышла из ванной и поговорила со мной.
Я хотел, чтобы она доверилась мне, и это была самая эгоистичная вещь, которую я мог попросить… потому что у меня были все намерения воспользоваться ее доверием и использовать его в своих корыстных целях.
Трис заслуживала большего, но я не мог заставить себя остановиться.
ГЛАВА 28
ТРИС
Как только я вошла в ванную, плотину прорвало. Слезы снова начали катиться, и мне пришлось включить краны, чтобы скрыть тот факт, что я плачу. Я не хотела рассказывать Джону о том, что произошло, и мне точно не нужна была его жалость.
Я позволила себе поплакать всего минуту, прежде чем собраться с мыслями, но потом мне нужно было сесть на закрытое сиденье унитаза и подождать, пока мои глаза не потеряют свою красную припухлость, потому что моя дурацкая гордость не успокоится, если я снова выйду на улицу в таком виде. Не имело значения, что он буквально нашел меня рыдающей на земле. Это было другое.
Так что я сидела там, как упрямая задница, пока Джон не постучал в дверь и не сказал, что доставили пиццу.
— Спасибо, я выйду через минутку! — отозвалась я и встала, чтобы проверить свое отражение в зеркале.
Мой макияж уже почти весь стерся, но, черт возьми, мои глаза все еще были опухшими и налитыми кровью.
Джон снова тихонько постучал.
— Трис? Я выйду на улицу позвонить, пицца на столе, а в шкафчике над раковиной есть визин.
— Блять, — прошептала я, проводя пальцами по волосам. Тем не менее, я открыла шкафчик и взяла флакон с глазными каплями, обильно смазала ими каждый глаз и быстро моргнула. Пара салфеток убрала остатки, и через мгновение я была как новенькая. Какого хрена мне не пришло в голову покопаться в его ящиках? Виновна в том, что была навеселе.
Когда я вышла из ванной, Джона нигде не было видно, но, как и было обещано, на столе стояли две горячие и вкусные пиццы. Одна сырная, другая гавайская. Рядом с ними большой стакан апельсинового сока.
— Пытаешья мне что-то сказать, да? — пробормотала я, взяв сок, чтобы сделать глоток. И тут же поперхнулась.
— О да, в нем текила, — услужливо сообщил мне Джон, возвращаясь в дом с телефоном в руке. — Просто подумал, может, ты хочешь выпить что-нибудь не из рюмки.
Я сделала еще один глоток, на этот раз приготовившись к тому, что попробую.
— Ты имеешь в виду, что в текиле сок, а не наоборот.
Он ухмыльнулся.
— Семантика. — Он бросил телефон на стол и снова сел рядом со мной, достаточно близко, чтобы его колено касалось моего, но не настолько близко, чтобы мне было тесно.
— Съешь пиццу, Трис. Я не хочу, чтобы тебя стошнило.
Я была немного пьяна, конечно, но не настолько.
— Должна тебе сказать, меня очень редко тошнит, когда я пьяна. — Но я была голодна, а позволить свежей пицце остыть было преступлением, поэтому я взяла кусочек.
— Редко, — повторил Джон сухим тоном, — не значит никогда. Я бы предпочел принять меры предосторожности и убедиться, что ты ешь. — Он наклонился вперед, чтобы взять кусочек для себя, затем снова устроился на диване, его нога небрежно коснулась моей.
Какое-то время мы не разговаривали, наши рты были слишком полны пиццей. Однако вопрос, который он хотел задать, висел в воздухе, поэтому, когда я доела свой первый кусок, я бросила на него пристальный взгляд.
— Ты уже хочешь поговорить об этом? — спросил он непринужденно, его взгляд был острым и расчетливым.
Я покачала головой.
— Ни единого шанса. Мы можем просто… не разговаривать?
Джон пожал плечами, затем кивнул.
— Конечно, мы можем это сделать. Кино?
Он официально ошеломил меня, поэтому я просто кивнула с открытым ртом, как рыба, пока он взял пульт и включил экран. Когда я предложила не разговаривать, я не была абсолютно серьезна. Или же я хотела помолчать, но ожидала, что он будет настаивать на своем со всей этой высокомерной упрямой мужской чепухой. Джон показался мне парнем, который не может справиться с тем, что не знает всех вещей… поэтому я просто не знала, как реагировать.
— Выбирай, — сказал он мне, кивнув на экран. На экране появилась потоковая платформа со всеми новыми фильмами на выбор. Я выбрала наугад, остановившись на комедийном боевике со Скалой в главной роли. Конечно, это был безопасный вариант?
Джон никак не прокомментировал мой выбор, просто запустил фильм и взял еще один кусок пиццы.
— Устраивайся поудобнее, — сказал он мне, усаживаясь на диване. — Нам некуда спешить.
Я колебалась лишь мгновение, а затем сделала то, что он предложил. Целую пиццу и кучу текилы спустя, я обнаружила, что прижалась к его тёплому телу и мои веки опустились. Полный желудок, туманная голова и надежные объятия Джона — опасная комбинация.
Когда я проснулась, моя голова стучала, как отбойный молоток, а во рту был вкус, как будто что-то умерло внутри. А потом разложилось. Похмельное дыхание было смертельно опасным. Где, блядь, я была? Это была не моя квартира… и не моя кровать. Здесь пахло…
Дерьмо.
Вспышки воспоминаний пронеслись в моей голове, и я зарылась головой в подушку Джона. Были рюмки, потом пицца, кино и… я заснула, не так ли? Нет… черт. Я проснулась снова, когда Джон нес меня в кровать, и я подумала, что он хочет…
О Боже, я никогда больше не смогу смотреть ему в глаза.
Если бы я могла, то провалилась бы прямо там в пол сквозь матрас, но мой мочевой пузырь кричал мне, что нужно хотя бы встать и пописать, пока я не умерла от смущения. Выкрикивая в голове проклятия, я заставила себя сесть, а потом чуть не упала снова, когда голова поплыла. Текила никогда не была моим другом, какой бы шикарной ни была бутылка.
Мысленно уговорив себя, в основном матом, я свесила ноги с кровати и встала. Комната снова закружилась и покачнулась, но мне удалось не упасть. Мой мочевой пузырь был не в настроении терпеть, поэтому я стиснула зубы и направилась в сторону ванной. Я не успела далеко уйти, так как споткнулась об целого придурка, спящего на полу.
— Ай, черт, блять! — зашипела я, ловя равновесие об комод, но не раньше, чем треснулась локтем о стену. Черт возьми, как больно! В этом не было ничего смешного.
— Трис? — пробормотал Джон, поднимая голову с подушки на полу. — Что ты…