Он едва заметно выдохнул.
— И я выражаю ей благодарность. Мысли о ней вселяли в меня уверенность на тех этапах, когда у нашей команды возникали сомнения в успехе. Илона словно была рядом и поддерживала нас.
С проникновенным взглядом он, казалось, обращался к каждому лично. Помолчав немного, выравнивая дыхание, Филин сказал:
— Поэтому сегодняшний триумф я посвящаю ей.
Зал вновь взорвался аплодисментами.
Все торжественно встали, негласно чтя память погибшей коллеги.
После того, как лекция МиФи закончилась, на смену ему пришёл следующий докладчик — врач нейрохирургического отделения нашей клиники. А затем и ещё один — из неврологии. Когда выступление последнего закончилось, конференция была завершена. Поднявшись с кресел, мы с Антоном вышли из ряда и готовы были уже смешаться с толпой, но тут он вдруг окликнул меня, показывая куда-то назад. Посмотрев туда, я заметила, что у самой стены, метрах в пяти от нас стоит беседующая с каким-то брюнетом Марго. На ней были джинсы и чёрная кофточка с серебряной брошью, а волосы волнами спускались по плечам. Парень же был в тёмно-синей толстовке и серых штанах. Стоя друг напротив друга, оба чуть ли не прислонялись к стене, стараясь спрятаться от потока идущих к выходу людей.
— Наверное, она заходила послушать конференцию, — я пожала плечами. — Пойдём поздороваемся. Заодно и про Тима спросим.
— Катюш, подожди. Ты же не хочешь прямо…
— Нет, конечно! Сначала мы должны поговорить с ним самим.
— Прямо сегодня? Сейчас?
— Ну а чего ждать? Пока он наделает глупостей?
Столпотворение оказалось сильнее, чем показалось на первый взгляд, но отступать было поздно. Лавируя между столпившимися у входа людьми, как тромболитические ферменты в кровяном сгустке, мы достигли болтающей парочки. Увидев нас, Марго весело помахала рукой. Мужчина, говоривший с ней, обернулся, и я тут же узнала Валю.
— О… здравствуйте, — он неловко поприветствовал нас по именам. Я быстро покосилась на мужа. Возможно, мне показалось, но от этой встречи он явно не испытывал удовольствия. Быстро сориентировавшись, я выпалила:
— Рады вас видеть. Простите за прерванное общение. Но мы очень спешим и сейчас уйдём. Марго… у нас к тебе только вопрос: ты не знаешь, где сейчас Тим?
— Тим? — удивлённо переспросила она, моргнув большими карими глазами. — Вроде с другим инженером в больнице. С этим, как его… Димой Логачёвым. Их туда вызвали. А что такое?
— Ничего, просто… — ситуация казалась мне всё более и более неудобной. — Просто я не могу до него дозвониться. У нас с утра в лаборатории с электрокимографом что-то случилось. Хотелось бы проверить его.
— Так я сейчас могу! У меня пока нет работы.
— Да… это я знаю, — я мысленно отругала себя за непродуманность повода. Придётся выкручиваться на ходу. — Просто его очень хотел видеть Белоконь, наш старший лаборант. Я думаю, дело даже не в приборе, а в том, что они договорились сегодня посидеть где-нибудь выпить.
— Ах, вот оно что, — на лице подруги появилось понимающее выражение. — Если Тим так хочет наклюкаться, то пусть идут в паб. А электрокимограф я на всякий случай осмотрю. Недаром же с мужем на медтехника проходила переподготовку. Это чтоб у них не было соблазна накатить прямо на рабочем месте — а то у этого дурака и на такое мозгов хватало.
Я перевела дух. Как хорошо, что Митя утром действительно рассуждал про замену прибора, а ещё— что я вспомнила про его приятельские отношения с Тимом. Правда, не знаю, развились ли они до того, чтобы приглашать друг друга уничтожать бутылки со спиртным. После разговора Тима надо будет как-то попросить подтвердить это.
— Аа… вам насколько срочно? Просто я хотела сейчас ещё сходить в столовую, а потом уже… Но, если что, я могу и сейчас.
— Нет-нет, — поспешно заверила я её. — Иди, конечно, поешь.
— А вы уже были там?
— Ага. Еда сегодня отменная. Но красной рыбы, увы, дефицит.
— Если что, Марго, я советую плов, — сказал Антон. — Он просто выше всяких похвал.
— О, хорошо. Спасибо, — улыбнулась подруга.
— Постойте! — вдруг выкрикнул Валя, который на протяжении всего разговора стоял рядом как истукан. — Я просто… я хотел сказать вам, в общем, ну, — он запнулся. — Приходите ко мне на день рождения. Если получится.
Помявшись, Валентин вручил мне и Антону небольшие картонные открытки-приглашения.
— Меня он тоже позвал. И я согласилась, — улыбнувшись, похвасталась Марго.
Я раскрыла прямоугольник.
— Первого июля?
— Вообще, у меня тридцатого июня. Но в пятницу никак не получается… мама только в выходные сможет приехать.
— И тут не указано место, — безапелляционно сказал Антон, закрывая открытку.
— Место… Это потому что мы, возможно, объединимся с нашим начальником. Знаете, у Петра Владимировича ведь первого.
Фух. А я уж было подумала — Валя забыл.
— Ну, если так — хорошо. Мы постараемся прийти, — я посмотрела на Антона. Тот, едва заметно поджав губы, согласно кивнул.
— Буду рад, — просто ответил Валентин.
Когда мы вышли в коридор и начали спускаться по лестнице, Антон повернулся ко мне:
— Ну Мальков даёт! Я даже обалдел. Думаешь, Гаврилюк согласится разделить своё торжество с… ним?
Я промолчала. Мне и самой это казалось сомнительным: скорей всего, бедный Валя будет дружно всеми проигнорирован. Максимум, кто о нём вспомнит — два-три человека. Но жалеть его сейчас вслух при Антоне я не решилась. Если он снова начнёт включать Отелло, это приведёт лишь к ссоре.
— А как ты придумывала оправдания перед Марго — меня даже повеселило.
— А что мне было делать? Сказать ей «знаешь, твой муж, наверное, вляпался в криминал»? — сказала я, доставая телефон.
— Зря мы вообще к ней подошли. Надо было сразу звонить Тиму.
— Да, милый. Но это уже случилось, — раздражённо согласилась я, впрочем, признавая своё поражение. — Поэтому я звоню нашему другу сейчас. Чёрт! — выругалась я, услышав череду длинных гудков. — Не берет. Ладно, пошли в отдел.
До конца дня Тим так и не поднимал трубку. Марго, быстро справившаяся с небольшими поломками электрокимографа, казалась абсолютно спокойной. На мой якобы «между прочим» вопрос, где её муж, она сообщила, что беспокоиться не о чем: сегодня у него допоздна какие-то «важные дела». В чем именно они заключались, подруга сказала, что не знает, но, судя по тому, как она держалась, я решила тоже не поднимать паники.
Если Маргарита, более чем имеющая представление о своём супруге, не испытывала тревоги, то следует ей довериться — в случае чего она первая выражала бы беспокойство.
Но всё-таки определённые мысли у меня оставались. Ими я решила поделиться с Антоном, когда мы оба вечером в темноте уже лежали в кровати, перед тем, как муж уже намеревался включить телевизор.
— Постой, — я мягко перехватила его руку с пультом. Антон посмотрел мне в глаза и медленно, заманчиво улыбнулся, а затем обнял и поцеловал. От него шёл восхитительный запах чистого тела и мужского геля для душа, а волосы были влажными.
— Я, кажется, понял, — промурлыкал он. — Кто-то хочет ещё продолжения?
Я, шутливо и смущённо улыбнувшись, ласково чмокнув его в губы, придвинулась к спинке кровати и поправила спавшую с плеча бретельку майки.
— Не так быстро. Я просто хотела тебе вот что сказать… Я тут всё думала о Марго.
— А, — разочарованно протянул Антон. — Ты опять про это.
— Я подумала: что, если она всё-таки знает про Тима и чем он занимается?
Муж ободряюще коснулся моего плеча.
— Значит, тем более всё в порядке! Марго не позволила бы ему ввязаться в грязные дела, ты же знаешь.
— Ну да, — с сомнением пробормотала я. — Но нельзя исключать того, что он может ей чего-то не договаривать. Или уверять, что делает одно, а на самом деле…
— Дорогая, — Антон придвинулся ко мне и поправил мне волосы, упавшие на лоб. — Мне очень нравится присущее тебе качество заботиться обо всех, но поверь — сейчас в этом нет необходимости. Мы узнаем всё, только когда поговорим с Тимом, а для этого нужно дождаться его появления. И то, Катюш, — будь готова, что он нам ничего не расскажет. А может, всё окажется каким-нибудь сущим пустяком: к примеру, они с Марго просто начали плести и продавать рыболовные сети.
В другой момент, представив себе друзей за таким занятием, я бы засмеялась, но сейчас едва улыбнулась.
— Если честно, никогда не замечала у Тима особого интереса к рыбалке. Он если со своим отцом или моим ходил, то только за компанию. А сетями он бы не стал даже заниматься — считал такой способ отлова негуманным.
Почему-то мне вдруг перехотелось спать, а постель показалась невообразимо душной. Я переползла через Антона и оказалась на коврике. В темноте очертания нашей маленькой спальни едва можно было разобрать, но сейчас я в этом не нуждалась. Два шага вперёд — и я, одергивая шторку, уже поворачивала ручку балконной двери.
Меня резко окатила ночная прохлада. Я машинально обхватила руками плечи, чувствуя, как по моим голым ногам пробежался ветерок. Подойдя к перилам, я глянула вниз на крошечную, освещённую фонарями дорожку асфальта, за которой от нашего дома до противоположного простиралась полоса зелёных насаждений. С высоты девятого этажа всё это казалось совсем маленьким.
Вокруг раскинулось тёмно-синее июньское небо. Оно напоминало огромный платок, расписанный талантливым художником широкими мазками гуаши самых разных оттенков, ни один из которых не повторялся. От кобальтового и маренго до василькового. От тёмных до светлых. Невесомую ткань украшали маленькие светящиеся бусинки звёзд.
Я вдохнула свежий воздух. Холод неожиданно отступил. На смену ему пришло умиротворение и чувство невероятного покоя. Теперь я молча стояла и слушала тишину, наслаждаясь отсутствием в голове каких бы то ни было мыслей.
За моей спиной послышался звук открывающейся двери, а следом — тихие шаги. На мои плечи мягко легло что-то тёплое, а затем я почувствовала нежное прикосновение рук и тут же оказалась в объятиях.