Подойдя к двери, я сразу же разглядела обёрнутую пищевой плёнкой пластиковую подложку, в которой покоилось филе слабосолёной форели. От одного вида некогда любимого лакомства на меня накатила дурнота. Глубоко выдохнув, я медленно отошла к кровати и села на неё, стараясь прийти в себя.
Всё больше не будет как прежде. Теперь мне придётся это принять.
То, чего я так долго боялась признать, стало для меня, наконец, очевиднее, чем когда-либо.
Я не могу видеть, как меняется внешний мир в связи со сменой времён года и погодных условий. Но за одной последовательностью изменений наблюдать мне всё-таки суждено.
Той, которая происходит уже внутри меня.
Я посмотрела на свою белую комбинацию одежды. Теперь штаны и футболка отнюдь не болтались на мне свободно, но пока что я в них влезала.
Положив ладонь на округлившийся живот, я вновь почувствовала изнутри небольшой толчок. Вновь, как в первый раз неделю назад, я с восторгом и страхом подумала, что это — самоенеобычное ощущение в моей жизни.
Глава 14
От разнообразия кухонной утвари уже разбегались глаза, однако ни один из представленных на сайте вариантов кофеварки не подходил на роль достойного презента начальнику. Вздохнув, я перехватила телефон поудобнее и открыла сайт следующего магазина. Взору моего вновь предстали модели, цвета которых варьировались от чёрного до металлически-серого.
Проигнорировав варианты с низкими ценами, я сразу перешла к тем, стоимость которых начиналась от пятнадцати тысяч рублей. Не спеша я водила пальцем по сенсорному экрану, тщательно рассматривая агрегаты и читая характеристики понравившихся. Надеюсь, тут я что-нибудь выберу.
Послышала грохот. Оторвавшись от экрана, я увидела, что наша младшая лаборантка Зина уронила чайник. На моё предложение помощи кудрявая светловолосая девушка спешно заверила меня, что всё в порядке, подобрала упавшую посудину и принялась вытирать лужу. Её коллега по званию, худая темноволосая Оксана со стрижкой каре, сидя за обеденным столом, выуживала из целлофанового мешка ленты для упаковки подарков и сортировала их по цветам. Третья сотрудница, Майя, сидела на кресле у окна и, пододвинув к себе журнальный столик, сосредоточенно рисовала плакат. Тёмно-русые волосы то и дело падали ей на лицо.
Увиденное помогало мне поднять командный дух и почувствовать атмосферу грядущего праздника — всё, на что мне сейчас нужно было настроиться. Именно поэтому я вместо того, чтобы пойти к себе кабинет, решила заняться выбором подарка Гаврилюку в комнате отдыха среди остальных. Может, роль сыграло и то, что одной мне сейчас было скучно.
Через несколько минут я, удовлетворённая поиском, сделала скрины с фото и описанием трёх кофемашин и отправила их Антону. Я знала, что спокойно могла бы определиться с вариантом и без него — тем более что он сам был бы не против моего единоличного решения, так как тоже ничего не смыслил в устройствах для приготовления древнего арабского напитка. Но я, помимо простого уважения к мнению мужа, всю супружескую жизнь свято придерживалась правила «последнее слово — за главой семьи». Даже если это самоеслово ему подсказала я. Главное здесь — дать понять, что он принял решение самостоятельно. Сегодня к тому же Антон нуждался в поддержке больше обычного. С утра он побывал на лечении зуба у стоматолога. Всё прошло отлично, но после у мужа разболелась голова.
— Эта бормафына — кофмар, — пожаловался он, зайдя в наш малый конференц-зал на первом этаже, где вот-вот должно было начаться неофициальное заседание сотрудников отдела по поводу обсуждения вопросов, касающихся дня рождения начальника. Из-за распухшей щеки речь Антона была шепелявой. Как его заверил доктор — отёк спадет через несколько часов.
— Пифк такой пфотивный, ефкий, как комаф. Прям в голофу отфало.
— Молчи уже, — улыбнулась я. — Если что, я буду говорить за нас двоих.
Собрание длилось от силы час, но в форме настолько жаркой дискуссии, что все участники порядком утомились. Кроме разве что главного энтузиаста, коим выступал наш неизменный массовик-затейник: старший научный сотрудник физиологии Ефим Кудряшов. Маленький полноватый мужичок тридцати пяти лет носился вокруг стола, за которым висели доска и проектор. Активно жестикулируя руками (в одной из которых был открытый маркер, так что подходить к нему ближе чем на метр никто не решался), он тараторил и тараторил.
— Ребята, коллеги! Давайте разделимся и купим Петру Владимировичу два подарка. Один — это что-нибудь ценное, а второй — просто приятности. Допустим, еду и алкоголь. Знаете, сейчас такие корзины продаются, уже с готовыми наборами всего. Есть чисто мясные наборы: с колбасой, нарезкой. Кстати, отличный мужской вариант. Я считаю, это лучше, чем фрукты и сладости. И коньячок под закуску!
— Отлично, Фима, отлично. Лично я за, — поднял руку наш рыжеволосый старший лаборант Митя Белоконь. — К тому же конфеты мы в прошлом году дарили.
— Коллеги, сейчас юбилей! Подарки должны быть соответствующие. Так, у кого-нибудь ещё есть предложения, возражения насчёт «съедобной» части презента? Нет? Отлично.
Подойдя к интерактивной доске, которую уже разделяла на две части нарисованная синяя вертикальная черта, Кудряшов подписал оба столбца.
— Нас как раз две лаборатории. «Физиологи» и «биохимики». Так, — он снова повернулся к нам. — Теперь давайте решим, кто займётся первым подарком.
— Мы можем. Валька! Эй, Валька! Иди сюда! — раздался с левого края ряда крик Сашки Иванца, одного из лаборантов — молодого представителя «биохимиков». Я увидела, как Валя, молча поднявшись со стула у самой стены в противоположной стороне, вежливо и внимательно посмотрел на сослуживца.
— У тебя ж мама занимается чем-то, связанным с мероприятиями?
— У неё своё агенство по организации детских праздников, — на бесстрастном лице Валентина промелькнула небольшая улыбка. — С подарками она тоже сталкивается. Если необходимо, мы можем вместе с ней выбрать нужные продукты и составить корзину.
Я мысленно похвалила парня. А он молодец — быстро ориентируется в ситуациях!
— Главное, чтобы мамаша не положила по ошибке туда его памперсы, — послышался сзади чей-то шёпот, а потом сдавленное хихиканье двух мужчин. Я искренне порадовалась тому, что Валя в силу расстояния не мог услышать этих умников.
— Спасибо, Валечек. Алкоголь, так и быть, я куплю.
— Отлично! — продолжал тем временем энтузиаст Ефим. — Значит, биохимики, занимаетесь этим подарком. Осталось определиться со вторым.
«Определение» заняло ещё минут двадцать. После нескольких разнообразных вариантов — от кресла (и чтоб он сидел в нём своей шефской задницей) до банковского золота список сократился до двух: кофемашины (идея Белоконя) и картины — работы одного из современных художников (с таким предложением, как ни странно, вдруг выступил молчаливый Валя). Методом голосования мы выбрали первое.
— Замечательный выбор! — радостно вскинул руки Кудряшов, едва не заехав при этом маркером по стене. — Практичный! Я сам болел за него. Шеф обожает кофе! Ээ… Валь, картину тогда в следующий раз.
— Валя у нас поклонник живописи, — опекающим тоном сообщила сидящая рядом с ним «биохимик» Настя Свинцова — пухленькая двадцатисемилетняя девушка с длинной светлой косой. — Больше, чем Андрей Петрович. Когда я — вот недавно — впервые пошла в Третьяковку и случайно встретила его там, он провёл меня по всем залам и рассказал про все картины. Все! Представляете!
— Валя, тебе там гидом надо работать! — хохотнул Сашка Иванец.
Валентин сидел со смущенной улыбкой и некоторой растерянностью. Но голубые глаза его блестели ярче прежнего.
— Ещё я это к тому, что у Вали тоже скоро день рождения. Вот и намёк, что подарить, — закончила Анастасия.
Я услышала, как Антон рядом со мной хмыкнул.
— Ээ… да. Пора назначать ответственных за сбор денег! Физиологи — я предлагаю нашего руководителя лаборатории, Бирюченко Антона Сергеевича. Антон, давай! Скажи своё слово! Ты что-то вообще сегодня молчишь!
Муж, наградив меня жалостливо-смиренным взглядом, начал вставать со стула.
— Да, мы согласны! — громко крикнула я, поднимаясь одновременно с ним. Не забывая улыбаться коллегам, я незаметно потянула Антона за рукав, призывая к молчанию. — И деньги соберём и кофеварку купим! Деньги можете начинать хоть сегодня сдавать мне.
Муж, тоже улыбаясь, насколько с его щекой это было возможно, энергично закивал головой.
— Всё. Начальство согласно. Бирюченко оба в деле! Ребята, коллеги-физиологи! Сдаём по тысяче Екатерине Семёновне. Вот насчёт биохимиков…
Кудряшов задумался, поднеся руку к лицу и даже не заметив, как оставил маркером на губе синий след.
— Андрей Петрович сейчас не пришёл. По главенству не получится. Разве что следующий по рангу…
— Ладно, давайте я, — поднял руку Иванец. — Но если начальник потом захочет — дело его, — хмыкнул он.
Мы с Антоном тоже обменялись понимающими взглядами. Цих терпеть не мог организации каких-либо поздравлений. Но того, что он может хоть что-то не контролировать в коллективе, ему не нравилось больше.
Вынырнув из воспоминаний, я закрыла сайт с каталогом и отложила телефон в сторону. Затем, довольно потянувшись на диване, оглядела комнату отдыха. Та представляла собой помещение в белых тонах, по функциональности похожее на смесь гостиной и кухни. Светлые обои в цветочек, линолеум цвета серого ненастного неба и занимающее верхнюю половину дальней стены окно с воздушными полупрозрачными шторами. Белая входная дверь, белые столы, табуретки, холодильник и кухонный гарнитур. Только диван, на котором сидела я, и кресло, где мучилась с плакатом Майя, были нежно-телесного цвета.
Я услышала звук пришедшего на мобильник сообщения. Наверное, это Антон — одобрил уже какой-то вариант. Но, взглянув на дисплей, я увидела имя Тима.
«Привет! Антоха сказал, ты меня всюду ищешь и типа хочешь поговорить. Что у вас ещё произошло?»