Валя, который говорил со мной на том самом поле и ел хот-дог перед тем, как…
Во всём виновата просто гроза?
Как бы не так.
Взрыв аппарата гемодиализа.
«Они решили, что я главный… И потому захотели меня устранить».
Всплывшая в памяти фраза моего мужа была похожа на вспыхнувшую галлюцинацию, прозвучавшую с громким и страшным эхом. Пространство вокруг начало стремительно темнеть, и последнее, что я видела — бросившихся ко мне Марго и Тима.
— Я говорила, что не надо было нам далеко отходить! Вот нафиг я тебя послушала!
— Маргоша, я думал, ей захочется сделать это одной. Помилуй дурака старого.
Моего лица коснулось что-то холодное и мягкое. Кое-как открыв глаза, я увидела перед собой встревоженное лицо Марго. В её карих глазах плескалась тревога — которая через мгновение после того, как я очнулась, сменилась на облегчение. Я поняла, что это она обтерла моё лицо холодной водой.
— Катюша, дыши, милая. Всё будет хорошо, — раздался совсем рядом голос Тима. Окончательно придя в себя, я поняла, что друг придерживает меня, в то время как я полулежу на траве. — Ты нас напугала. Сможешь идти? Потерпи немного — и мы перейдём в другое, более тепло место. А то на земле как-то холодно.
— Я… да, смогу, — с помощью друзей я кое-как поднялась на ноги, но Тим всё ещё продолжал меня придерживать. — Кажется, я… мне надо…
— Кать, если ты не можешь ехать сейчас на поминки — давай мы отвезём тебя домой, — с сочувственным выражением лица Марго заправила мне за ухо прядь волос.
— Никто не станет тебя осуждать. И Антон бы не стал.
— Серьёзно, Катя. Без нас там, если что, справятся. Твой папа, мой и Женька с Тишкой. Хотя малого из этого списка можно убрать, он там ничего особо не решает…
Малого… Слово, подобно спичке от коробка, вспыхнуло в моей голове.
— Вы видели Валю? — внезапно вспомнила я. — Сейчас?
— Валю? — Марго, с беспокойством посмотрев на мужа, перевела взгляд на меня и пробормотала: — Ну да. Вроде проходил мимо. Мы больше смотрели на тебя.
— Он… он… мне надо с вами поговорить, — лихорадочно облизнув губы, прошептала я. — И ещё меня ищет следователь…
Марго вновь глянула на своего супруга, причём с видом, как будто хотела сказать «ты же понимал, что это будет». Я была уверена, что тот ответил ей подтверждением.
— Дорогая, мы поняли, куда ты клонишь. Мы обязательно это обсудим, обещаю, но не сейчас. Хотя бы не сегодня. Тебе нужно…
— Он тоже обещал мне, — покачала я головой, чувствуя, как к глазам вновь подступают слёзы. — Обещал, что с ним ничего не случится. И не сдержал обещание…
Я подняла глаза на Тима, понимая, что близка к истерике. Необходимо было держать себя в руках — но сил почти не осталось.
— Почему он так поступил? — всхлипнула я. — Почему вообще…?
— Катя, Антон не хотел этого, — свободной рукой друг приобнял меня. — Не меньше, чем ты. Не меньше, чем мы все.
Мне удалось подавить рыдания, но слёзы текли рекой. Боль вновь разрывала меня — совсем как в ту ночь, когда Тим и Марго привезли меня с дачи Мальковых к отцу и Тиму пришлось остаться со мной ещё и на весь следующий день — Марго взяла на себя обязательство выйти на работу.
И сейчас я опять позволила друзьям себя увести.
Глава 20
На поминки в итоге я так и не отправилась. Хоть я и была твёрдо настроена быть сильной, от представлений сидения за столом, глядя на фото улыбающегося Антона с чёрной лентой в углу, и слушания речей о нём в прошедшем временимне, к своему стыду, снова делалось плохо. Тим с Марготоже единогласно были настроены отправить меня отдыхать.
Оказавшись к обеду в квартире, где прожила семнадцать лет жизни, я отправилась в свою бывшую комнату и легла на кровать, надеясь, что посплю часа два, а затем-таки найду в себе силы отправиться в арендованное на сегодня кафе, где проходили поминки. Едва моя голова коснулась подушки, я провалилась в чёрный тяжёлый сон без сновидений. А когда проснулась от непонятного стука, в окно лился утренний свет.
— Катюша, доча! — послышался звук отворяющейся двери. — Ты уже не спишь?
Я слабо простонала. Папа, как всегда, в своём репертуаре. Разбудить, чтобы спросить, проснулась ли я.
— Бедное дитя мое, — вздохнул отец, подходя к моей кровати и садясь на её край с удручённым видом. — Вставай, иди кушать. Марго там завтрак приготовила.
— Она… уже тут?
— Они с Тимом приехали в семь. Мальчики мои — братья твои, в Москву вернулись вчера, у них там сегодня срочные дела — а ребятки остались. У Лёвки ночевали. Катюш, они вчера в ресторан приехали под конец — подождали, пока Гриша сюда не приедет. И то уходить не хотели. А сегодня вот с утра здесь. Мы все по очереди к тебе заходили. Сашка тоже вчера вечером заглянул.
— Пап, я… спасибо вам за заботу, правда. Но я не… со мной всё в порядке. Ладно, почти, — сколько бы я ни пыталась придать этим словам правдоподобности, они всё равно звучали фальшиво.
— Ох, — отец слишком уж внимательно посмотрел на меня. Совсем как в детстве, когда я болела гриппом или ангиной. — Ничего. В твоей ситуации это неудивительно.
— Папа, хватит, — неожиданно раздражённо произнесла я. Почему он снова напоминает про всё?
— Хорошо, Кать. Извини. Я, в общем, почему ещё тебя разбудил… Помнишь про следователя?
Невольный стон, который у меня вырвался, говорил, видимо, сам за себя.
— Да… Придёт он сегодня, в одиннадцать. Знаешь, прикол какой? Тимка сказал — мент этот вчера сюда заявился. Хотел, доча, с тобой потрындеть. Дозвониться до тебя не смог. Кстати, телефон твой нашли — он сломался.
— Опять, — равнодушно констатировала я.
— Ничего, Тима обещал починить… Так вот, он вчера следака этого выставил. Сказал, у тебя после похорон шок и стресс, позволить говорить с тобой он не может. Мне это рассказывал — злился прям. Думаю, настоял бы мент на своём — точно бы его разнес.
Я слабо улыбнулась.
— Это на него похоже… Только снова могли быть проблемы.
— Ой, доча, права ты. Тимоха с полицией — отдельная тема. Я вижу — он тоже страдает, хоть явно старается не показывать. Антоха был его другом со школы… Они напоминали меня и Лёвку, — покачав головой, он добавил, — Прости ещё раз.
— Не извиняйся, пап. Я всё понимаю.
— Вот… Ладно, доченька. Мне пора на работу — а то сожрут вместе с трактором. И так задержался, как мог.
— Спасибо, папа, — отец обнял меня, я ответила ему тем же. — Люблю тебя.
— И я тебя, доча.
В одиннадцать я, умывшись, переодевшись и кое-как позавтракав, сидела на диванчике за кухонным столом. Слева от меня расположился Тим, а дальше, у края — Марго. Напротив нас же, на табурете восседал следователь. Относительно молодой (от силы ему можно было дать тридцать, никак не больше), он обладал узким лицом с точеными чертами, бледной, гладко выбритой кожей и чёрными шелковистыми волосами, разделёнными на ровный пробор. Прическа явно была сделана с помощью недешевого геля-фиксатора. Рубашка из синего шёлка плотно облегала натренированную фигуру и изумительно сочеталась с укладкой. Я мысленно предположила, что для молодых коллег женского пола майор Стрельцов Игорь Иванович, как он представился, является воплощением героя-красавца из сериалов про отважных полицейских.
Перед собой молодой человек положил чёрную кожаную папку. Глядя на нас, он принялся не спеша её развязывать.
— Я хочу тоже выразить вам соболезнования, Екатерина Семёновна, — начал вещать он. Голос у молодого майора тоже оказался приятным — эдакий юношеский тенор. — Вчера мы получили предварительные результаты расследования. И на их основании предполагаем, что смерть вашего мужа, Антона Бирюченко, не носила криминальный характер. Единственные, кому можно предъявить обвинения — владельцы данной ЛЭП. Можно заказать экспертизы, которые уточнят, соблюдались ли при её установке нормы и правила безопасности. Если выявят нарушения — конечно, их привлекут к уголовной ответственности. А ещё — я признаю, не сильно в этом разбираюсь, но, насколько слышал, на случай обрыва кабеля у них должны быть установлены защитные системы.
— Позвольте добавить, — вмешался Тим. — Я вообще инженер в других областях, но в электрике немного разбираюсь. Вы сейчас имели в виду датчики, при которых после замыкания подача тока прекращается. Но при их неисправности этого может не произойти, что и случилось. Исправность подобных сетей в пригородных посёлках и деревнях везде оставляет желать лучшего. Не говоря о технических проверках. Искать ответственного «в верхах» можно долго.
— Так и есть. Что ж… накануне в Зелёных Холмах действительно была гроза. Провод сорвало, такое бывает. Мы осмотрели место смерти Антона Сергеевича сразу, как там всё обезвредили. До конца не просохшая земля. Там были лужи, которые находились под электричеством.
— Причём площадь поражения у такой лужи метров восемь, — заметил Тим, едва заметно покосившись на меня.
— То, что Бирюченко погиб только на обратном пути, а не сразу, как он туда только полез, объясняется тем, что изначально он мог сразу забраться на камень и пропустить тем самым опасные участки земли, — вздохнул Стрельцов.
— Так и было, — тихо сказала я, вспомнив, как Антон забрался на валун. — Но я считаю, его убили.
Я почувствовала, как вздрогнул Тим. Услышала, как тихо ахнула Марго. И боковым зрением увидела, как друзья переглянулись между собой.
Следователь заинтересованно подался вперёд.
— Екатерина Семёновна, это серьёзное заявление. Почему вы так думаете? У вас есть конкретные подозрения на кого-то?
Сильно сжав голову руками, я наклонилась и шумно вздохнула. Сказать майору правду? Но тогда придётся объяснять всё, в том числе упоминать о задании Марго и Тима, чего я точно не могла сделать. Словно прочитав мои мысли, Тим под столом на короткий миг сжал мою ладонь своей.
— Не то чтобы… Просто… Кто-то ведь мог отправить Антона туда. Тот, кто мог заметить там провод и никому не сказать, — я шмыгнула носом. Он ведь… это было его увлечение. Собирал коллекцию из образцов горных пород и минералов. Об этом знали все.