— Простите. Мне кажется, вам нужна помощь, — послышался словно издалека голос Вали.
Меня охватило раздражение. В этот момент я готова была согласиться с Марго и Тимом: идея принять предложение лаборанта быть со мной здесь — в месте, где всё напоминало о погибшем муже, — была не такой уж хорошей. Но через пару мгновений я, пытающаяся незаметно утереть слёзы рукавом, увидела руку, протягивающую мне платок.
— Спасибо… здесь… пыли много, — пролепетала я, принимая сложенный бумажный прямоугольник и стараясь не оборачиваться.
— Понимаю, — отстранённо, но мягким голосом сказал Валя. — Давайте я вам помогу. Позволите? — с этими словами он наклонился к сумке, которую я поставила на пол у своих ног.
— Ох… да, сейчас, — снова взяв фото, я, не глядя, опустила его в недра хозяйственной торбы. — Спасибо, Валя.
— Сумка тяжелая, — заметил он с искренним участием. — Там, наверное, книги?
— Мм… да. Антон любил читать… И изучать всякие энциклопедии. С детства, — я на мгновение улыбнулась, вспомнив эту его привычку. Раздражение постепенно исчезало. — Его так захватывало изучение мира, всего живого… Словом — настоящий биолог.
Всё-таки говорить о муже в прошедшем времени для меня было странно. Это звучало чужеродно, как диалект неведомого племени.
— Он был хорошим человеком, — подтвердил Валя. — Екатерина Семёновна, не сочтите чересчур любопытным или бестактным, но что вы собираетесь делать с этими книгами?
Я пожала плечами.
— Изучу, просмотрю. Некоторые, может, заберу.
— Насколько я слышал, Антон Сергеевич вёл исследование, — негромко произнёс Валентин.
— Да. По изучению свойств антимикробных пептидов, — с тоской произнесла я, взглянув в сторону выключенного компьютера. Уже отсюда было видно — тот в отсутствие хозяина тоже покрылся слоем пыли. Мне ещё предстояло отмыть его перед тем, как заняться изучением данных и скачиванием их себе.
— Кстати, его я хочу продолжить. Вместо него, — я облизнула вдруг пересохшие губы и необъяснимо для себя вдруг решила признаться: — Не знаю, получится ли у меня что-то такое. Антон просто жил этой работой. С его умом и нестандартным мышлением он бы достиг в ней успехов. А я… — мой замутнённый подступающими слезами взгляд остановился на конструкции с серебряными шариками — игрушке «маятник Ньютона», одиноко стоявшей на подоконнике у принтера. — У меня не выйдет так хорошо, как вышло бы у него.
Да, пожалуй, правда — лучшее, что можно сказать.
— Я думаю, он хотел бы, чтобы вы не дали пропасть его трудам зря и завершили начатое им. В любом случае, — попытался обнадёжить меня Валя. В голосе старшего лаборанта биохимии, которого я отныне знаю и как брата Михаила Филина, звучали грусть и теплота.
А ведь он не такой нелюдимый, как кажется.
Я молча проглотила слюну и почувствовала, как с обоих глаз выкатились слёзы. Скатившись по щекам стремительно и стыдливо, они капнули, затерявшись во фланелевой ткани моей сиреневой кофты. Я промокнула лицо платком и, наконец, отважилась повернуться, чтобы взглянуть на Валю.
После чего испугалась.
На абсолютно непроницаемой маске лица взгляд его буквально горел, пронизывая насквозь. Такого я у него никогда не видела раньше.
— Спасибо за то, что пришёл, Валя, — вымолвила я. — И за твои слова.
Он моргнул. Костер в его глазах начал стремительно утихать. Секунда — и его как будто не было. Но тепло сохранялось.
— Не за что, — теперь вспыхнули щёки мужчины. — Всегда рад сделать что-то полезное и помочь другим. Позвольте мне принести вам чай… пока вы будете работать с компьютером. Я заметил, вам нравится зелёный. Ещё… ещё у меня есть пастила и печенье, курабье. Но… чтобы за этим сходить, мне придётся вас ненадолго покинуть.
Речь его была торопливой и сбивчивой — такая у человека бывает при страхе, что его вот-вот перебьют и отправят восвояси, посчитав не особенно ценным.
— Спасибо, — искренне ответила я. — Ничего. Я пока займусь делом. Всё хорошо.
Валя просиял, и его обычная непроницаемость лица уже не смогла этого скрыть.
— Простите, что оставляю вас. Сейчас приду.
Я, застыв на месте, смотрела ему вслед. Нет, невозможно было так притворяться — только если Мальков не гениальный актёр. В этот момент мне показалось, что он уж точно не похож на человека, вынашивающего коварные планы и тем более — исполняющего их. Хотя я знала, что психопаты умеют быть обаятельными, интуиция отказывалась замечать в поведении Вали подвох. Несмотря на голос разума, выкрикивающий в ухо очевидные аргументы, внутреннее чутьё подсказывало мне, что всё в порядке.
«Ты просто ему нравишься. Понятно, что он ведёт себя мило. Вовсе не потому, что хочет втереться в доверие. Видно, что парень добрый. Такой бы не смог отправить твоего мужа на смерть, потому что не захотел бы причинять тебе боль», — внушало оно, поглаживая, словно морская волна.
«Но что, если он как раз хотел устранить соперника, а заодно «главу» шпионской организации? Для преступников несведущи нормы морали. Лишь желание добиться своего любой ценой. Помни, за ним — вся мощь компании вместе со всеми возможностями. И кстати — на всякий случай не вздумай пить чай, который он принесёт. Он всё ещё подозреваемый!» — криком перебивал его здравый рассудок.
Чёрт побери, мне хотелось верить в первое. Но всё же второе я не могла игнорировать.
Как бы то ни было — передо мною стоит чёткая задача: подружиться с ним. Рассуждения нужно оставить на потом.
Негромко вздохнув, я окликнула Валю. Тот уже был в дверях, когда обернулся.
— Я хотела сказать — ты внимательный друг. И… зови меня просто Катей.
Если что и нужно было ему для счастья, то только это. На миг мне показалось, что Валя сейчас подпрыгнет и завизжит, однако выдержка не отказала ему даже в этот момент. Поэтому он лишь сдержанно улыбнулся.
— Хорошо. Понял, — ответил он, после чего скрылся за дверью. Я закрыла глаза. Мне представлялось, как Валя сейчас несётся по коридору вприпрыжку, размахивая руками от радости. Но, несмотря на комичность данной картины, я вовсе не испытывала веселья. Впервые с тех пор, как я столкнулась с деятельностью тайных агентов и сама стала им, ко мне пришло понимание: такая работа неизбежно выводит тебя на поле боя с собственной совестью.
Неожиданно напавшая слабость заставила меня опуститься на стул рядом с компьютером.
Снова одна.
Я солгала — «всё хорошо» не было. Чувство одиночества, похожее на коварного скользкого змея, теперь преследовало меня всюду. Дождавшись, пока я останусь наедине с собой, оно шло в атаку по полной, сдавливая в своих кольцах и норовя задушить. Наравне с мыслями об Антоне. О том, что его больше никогда не увижу. Вместо него — лишь память, тёплые речи и фото на могильном памятнике.
И так будет всю оставшуюся жизнь.
Глава 27
— «Зови меня просто Катей!» Блин, это уже перебор! — захохотал Тим, вырубая запись и тыкая пальцем в кнопку магнитолы. Из динамиков по салону машины затарахтел голос диктора «Дорожного радио».
— А что? Установила контакт, — вяло отозвалась я, едва повернувшись на звук голоса друга. Сегодня, пятничным вечером, направляясь с Марго и Тимом в Красногорск, мне вообще не хотелось разговаривать. Сидя на заднем сиденье тёмно-зелёного «Лэнд-Ровера» Тима (который он сам называл Лендер Ровный, а точнее просто Ровный), я всю дорогу смотрела в окно. Впрочем, конец пути был не скоро: пока что мы подъезжали к Спасскому мосту, крайней границе МКАД на северо-западе Москвы. И поток скопившихся впереди машин указывал на пробку, в которой мы застрянем при лучшем раскладе на десять минут. Вдобавок ещё и сильно хотелось спать. Всю эту неделю меня одолевала бессонница, из-за которой я ложилась в три-четыре утра, а утром, еле как поднимаясь в семь, чувствовала себя совершенно разбитой. Может, дело было в том, что мне всё ещё было трудно заставить себя пойти в спальню, зная, что кровать принадлежит теперь мне одной. Однако и в зале на диване было не лучше. Сегодня после работы я решила сдаться и пойти купить, наконец, снотворное. Только не производства компании «Филин» — после рассказа Тима желание пользоваться любыми препаратами своей фирмы, а особенно влияющими на ЦНС, отпало напрочь.
— Да ладно тебе, — раздался с переднего сиденья голос Марго. — Ты ж сам говорил — все средства хороши.
— В пределах разумного, — уточнил Тим. — Ты только там не спеши давать Вальку ложные надежды, хорошо? — обернулся он ко мне. — Без слова «надежды» то же самое, кстати.
— О боже, Тим, ты неисправим, — причитала Марго, пока я, надув щёки, от неожиданности ударилась виском о стекло.
— Ну вот. А я надеялся, ты хочешь сказать «О боже, какой мужчина!», а лучше спеть, — захохотал он под причитания Марго.
— Да… И ведь по башке тебя не стукнешь, потому что ты за рулем, — вздохнула я. — А то попадём все в аварию. Считай, тебе повезло.
— Ничего, можешь побить меня, когда приедем, — пообещал Тим. — Только, чур, девчонки, по очереди, не обе сразу! Маргоха тоже хотела, ещё когда мы за тобой выехали, — пояснил он, снова наклонившись ко мне.
— Потому что когда пошла в магазин, сказала тебе просто забрать меня, а не приветствовать фонтаном из лужи! — язвительно сказала подруга.
— Зай, ну я ж извинился. Сказал — не успел тормознуть, — сделав сочувственно-кающееся лицо, Тим не смог удержать его и расхохотался. — Но вид у тебя ржачный был!
— Дурак. Сам всё стирать будешь!
— Ребят… — я осеклась, вновь испытав горечь от осознания, что вклиниваться в типичные супружеские беседы друзей мне придётся теперь одной за двоих — за себя и за Антона. Прогнав печальные мысли, я продолжила: — Фиг с ним, с Валей.
Марго и Тим, замолчав, начали меня слушать.
— То есть хотела сказать… Он у меня на контроле. В понедельник мы договорились идти в библиотеку за справочником. Знаете, Валя действительно старается меня поддержать. И ещё, — я набрала в грудь больше воздуха. — Насчёт остальных подозреваемых. Циха и Филина я тоже могу взять на себя.