— Зачем ты отпустил этого парня? Ну-ка, давай его сюда!
И сразу две пары ног застучали по стекломильметолу. Он продолжал идти не оглядываясь. Кто-то схватил его за руку.
Можно было ударить и сбить с ног, затем бежать, не оборачиваясь, в течение времени, которое необходимо маленькой иголочке, чтобы пролететь тридцать метров. Но он не ударил только поинтересовался:
—Что угодно «вашей безопасности»?
—Иди, иди! — нервно проговорил молодой загорелый парень с нашивкой «патриотической полиции» и для порядка подтолкнул его прикладом.
И он молча пошел, тупо уставясь вперед, и перед глазами у него стояло лицо Магрииты, на котором была выражена ужасная тоска и боль, и он знал, что очень скоро у него будет такое же лицо. И когда его подвели к чьему-то мощному покатому затылку, все окружающее стало казаться совершенно нелепым и не имеющим к нему никакого отношения сном. Он слышал их грубую ругань и как кто-то спросил:
—Бас-капитан, грузить ее в машину?
И как почему-то знакомый голос приказал:
—Нет, Маклаин, допросить здесь. Если ее дружки где-то поблизости, то, пока мы будем кататься, они успеют улизнуть, — и затем дружеским тоном добавил: — Да, лейтенант, как же ты ее распознал?
Начальник патруля раскатисто захохотал и весело ответил:
—Да вот, давеча, выходим мы из блей-бара. Ну, глядь, бабенка идет — ничего бабенка. Обгоняем мы ее, она на нас нуль внимания. В лицо я ей глянул — да так и обмер... Не может, думаю, быть таких похожих людей. Забери меня луна Мятая, если не так. Узнал я ее, стерву. — Он снова дико заржал, обнажив два ряда ровных здоровых зубов. — Это еще в цикл Обезьяньей стадии Эрр случилось. Был тогда налет «мангустов» на Перомст — «Санаторий для умных», специальную тюрьму, знаете, капитан?
Мощный затылок кивнул.
—Вот же дерьмо, — на заднем фоне снова повторил давешний полицейский.
—Так вот, я и говорю, была она там. Хотели они тогда своих дружков, от ума излечиваемых, освободить. Но мы не лыком шиты. Выбили мы их тогда из тюрьмы, эти скоты только первую ограду преодолели. Сколько мы их тогда взяли... Но не всех. Смылась она тогда, ну ничего, теперь попрыгает.
На Лумиса не обращали никакого внимания, как будто он был пустым местом: наверное, так и было. И только загорелый полицейский все еще держал его за руку. Ну, вот и все, разумеется, он будет молчать, но это уже не имеет значения. Сейчас они вытряхнут содержимое его карманов и найдут жетон от номера, копию того, который имелся у Магрииты, и все станет ясным, так же, как его дальнейшая судьба. И будет «камера Гринсэтера», из которой никто не выходил, «лошадка Бликс-Крис-Ру», с которой никто не вставал, и много других веселеньких вещиц, и будет счастливый хохот вот таких вот лейтенантов, и напоследок, в конце этого неминуемого туннеля, «резервуар Toy-Пена», превосходно превращающий человеческий материал в тонкую пленку биомассы.
Покатый затылок впереди повернулся, и тот же знакомый голос воскликнул:
—Вот так сюрприз! Лумис Диностарио!
У него все оборвалось внутри, но внешне он остался совершенно невозмутимым. Он молча взглянул в широкое грубоватое лицо и узнал...
—Здравствуй, Бэк, — выговорил он одним дыханием, когда огромные лапищи уже тискали его в объятиях.
В других обстоятельствах он наверняка обрадовался бы этой встрече.
—Ну, как живешь? Сколько мы не виделись? — Вопросы сыпались один за другим, но они не требовали ответа. — Не могу поверить. Да ты ничуть не изменился. Бог милостив, раз мы встретились. Двенадцать циклов, с ума сойти! — Бэк, наконец, отпустил Лумиса.
Тот только и выдавил из себя:
А ты теперь в «патриотической полиции»?
Да, уже третий цикл. Воюю с врагами Империи, как говорится.
Вот как. — Лумис сразу забыл, что хотел спросить, потому что сзади послышался хлесткий удар — пытали Магрииту.
Пауза затягивалась.
—Ну, а ты где? — снова осведомился Бэк, бывший сослуживец по кличке Точило.
—Фирма «Эйрафт-Инджиран», — ляпнул Лумис первое, что пришло на ум, и поспешил перевести разговор на другую тему: — Воюешь, значит?
Он переборол себя, повернулся и глянул на Магрииту.
—И это твои враги? — сказал он с презрением — так было задумано.
—Да они только на вид овечки, а зубы такие... — произнес капитан не совсем дружелюбно. — Капуцины с брашами им в подметки не годятся. Тех можно понять, они чужаки, и им нужна стратегическая территория, а эти, — он мотнул подбородком в сторону Магрииты, — лезут в самую душу. Дай им волю, они сотрут в порошок всех нас, а кого оставят, превратят в покорных им скотов. А сколько в них самоуверенности, одни названия чего стоят: «потрясатели основ», «обратимцы». -Бэк даже плюнул, чтобы показать, как это глупо звучит. — Работка не сахар, но если бы не мы? Как говорится: «Если не я, то кто же?» Да ты и сам знаешь. А вот ты, наверное, давно забыл наше старое ремесло? Или все-таки посматриваешь иногда на медальки? Пыль протираешь? Признайся? — Он жизнерадостно уставился на Лумиса.
—С тобой мне, конечно, не сравниться, — заявил Лумис, чувствуя, что уже наметил окончательный план, — у тебя все же постоянная практика, но кое-что я еще помню.
Он быстро повернулся и с наслаждением ударил коленом ниже пояса ничего не ожидающего парня, все еще держащего его за руку, и, когда тот, скрутившись калачиком, рухнул на тротуар, оружие было уже в руках Лумиса. Краем глаза он заметил застывшее во взгляде Бэка удивление и смотревший на него сквозь прицельную планку глаз второго сопровождающего и услышал, как клацнула ручка кистевого игломета, входя в ладонь Бэка.
—Мельчает народ, — тоскливо сообщил он, отдавая оружие Бэку и никак не реагируя на вдвинувшийся обратно в рукав желтой форменной рубахи миниатюрный игломет и на то, как тяжело перевел дух бас-капитан спецполиции. — Это что -допрос? — спросил Лумис, оборачиваясь, с таким удивлением, как будто только что это увидел. — Милосердие только вредит нашему делу.
Он вплотную подошел к Магриите, не глядя на совершенно сбитого с толку лейтенанта, удивленно лупающего глазами.
—Ты же помнишь, Бэк, как это делали мы? — Он сделал ударение на последнем слове и глазами строгого преподавателя глянул на младшего офицера «стражи безопасности».
Тот снова часто заморгал и ничего не ответил. — Эй, мразь! — гаркнул Лумис на не подающую признаков жизни Магрииту. — Она что, откинулась? — справился он у держащих ее за руки полицейских.
Правый сплюнул, тряхнул женщину за плечо и хрипло ответил:
—Не должна. Вот же дерьмо.
Они уже почти повиновались, он явно производил впечатление своей наглостью и панибратством с большими шишками.
—Угу, — неопределенно промычал Лумис и шлепнул ее по щеке раскрытой ладонью не слишком больно, но эффектно.
Она открыла слезящиеся глаза и что-то прошептала, но он не расслышал. Можно было убить ее одним, точно рассчитанным ударом, но тогда бы он сам оказался на ее месте, и поэтому он только оскалился и заорал:
—Ну, гадюка, ты будешь говорить?!
Она не подыграла ему, не затрясла головой и не плюнула в него, может, просто не поняла, и это было к лучшему, потому что он держатся на пределе, он мог сорвать весь спектакль с на ходу разрабатываемым сценарием. Она все еще смотрела на него своими красивыми поблекшими глазами, когда он ударил ее в живот. Ее разбитые губы скривились в страшной гримасе, и он, чувствуя, что все окружающее тускнеет и расплывается, ляскнул прямо по окровавленной щеке увесистую пощечину. Ему хотелось обнять ее и крикнуть: "Магриита, девочка, это все для тебя, чтобы тебе не было во сто крат больнее, чтобы тебе не пришлось беззубым ртом шептать бессмысленные проклятия и корчиться в «постели новобрачных» под дрессированным шигримиарским леопардом!" Но он не проронил ни слова, а только с каменным лицом продолжал избивать ее, и, прежде чем Бэк выкрикнул: «Прекрати, Лумис, черт тебя дери вместе с Мятой луной! Что ты делаешь?» — он уже нанес тщательно взвешенный удар.
—Вот так, ребята, — подвел итог Лумис, хлопая кого-то по плечу, и отошел в сторону, потому что знал: у него в глазах блестели слезы. А в мозгу почему-то вертелась глупая песенка, которую он недавно слышал в блей-баре, когда они были там вдвоем и откуда-то издалека доносились голоса.
—Жива?
Жива, бас-капитан, — ответил удивленный голос. — Вот же дерьмо, — и опять последовал смачный плевок.
Слава богу Эрр, — проговорил Бэк и, подойдя к Лумису положил ему руку на плечо. — Что это ты? Все-таки время меняет людей. Я уж по глупости подумал, что ты ее того, — он сделал выразительный жест, словно отправляя рукой нечто невидимое в небесную высь. (Жест этот пришел из древних неизвестной давности времен, когда мудрые кочевники рассудили, что души всех нехороших людей после грешной жизни отправляются на вечную каторгу-искупление, в сторону Мятой луны.) — Какой-то ты странный. Извини, я сейчас занят, а то зашли бы в кристаллотеку. У нас в курортном городе удовольствия с электронаркотиками не запрещены или, в крайнем случае, бары всегда открыты. Сегодня вечером, я думаю, быстро освобожусь: с этой, я надеюсь, большой канители не предвидится, — добавил он. — Тряхнем стариной. Ты как?
— Идет, — кивнул Лумис.
— Где тебя искать? — обрадованно спросил Бэк. — Посидим, поболтаем, вспомним былое.
— Отель «Бриллиантовая корона»... — Он чуть не болтнул лишнее.
— О, — присвистнул Бэк, — недурно.
— Но лучше я сам найду тебя, — присовокупил Лумис, глядя в сторону. — Где это?
Бэк назвал код своего рабочего видеофона:
— Так договорились?
— Разумеется.
Он пошел по переулку, ничего не видя перед собой, потому что голубой туман застилал глаза и потому что он знал: Магриита будет умирать еще некоторое время, но, когда они довезут ее до тюрьмы, она уже будет холодным трупом. И зря бас-капитан надеется раскрутить сегодня новое дельце, и освободится он гораздо раньше, чем хотел, если, конечно, убедительно объяснит причину досрочного укокошивания арестованной, а нет, так появятся у него дополнительные проблемы. Лумис обогнул спиралогрит и, зная, что его не могли больше видеть с бронетранспортера, молча прислонил