— Причин может быть очень много, но все-таки попытаюсь ответить. Крейсера типа «Надежный» имеют максимальный калибр двести миллиметров. Броне «Ветра» это не страшно. Поэтому с этой стороны опасность не грозила. Если из-за шторма крейсера побоялись использовать торпеды, тем более, я так понимаю, превосходя броненосец в скорости, они могли его окружить, либо, что безопаснее, дабы не попасть в своих, взять в полукруг. Главным оружием броненосца пятого поколения является сверхкалибр, однако это дальнобойное устройство слабой скорострельности. Обычно такие корабли должны прикрывать находящиеся вблизи малые суда. Следовательно, противник превосходил броненосец в скорострельности раз в восемьдесят-сто, в зависимости от количества модернизированных крейсеров среди общей массы. Пробить броню они не могли, но существовала опасность попадания в бортовые надстройки, а без корректировщиков корабль не смог бы стрелять. Одного снаряда сверхкалибра хватило бы для выведения крейсера из строя или даже потопления, однако нужно было успеть попасть в двенадцать маневрирующих мишеней. Видимо, командир сознательно пошел на риск стрельбы, без полного охлаждения стволов после выстрела. У броненосца одно сверхтяжелое орудие. Думаю, еще до десятого выстрела у него от перегрева произошел подрыв. Можно сказать, явное нарушение техники безопасности. Так?
— Да, капи-лейтенант. На восьмом залпе «Огненный ветер» взлетел на воздух. Извините, на чем вы служите, капи-лейтенант?
— Тяжелый крейсер «Морской черт».
— Вы там кем? Начальником службы вооружений?
— Нет, я второй помощник командира передней башни главного калибра крейсера — ВПКПБГКК — сокращенно.
Глаза военных расширились.
— Но ведь это верхний уровень для вашего звания, без возможности роста. Вас, наверное, за что-нибудь понизили, признайтесь. Для разведки не должно быть секретов.
— Нет, все было нормально. Просто так сложилась жизнь.
— Однако... — проронил штурм-капитан.
Когда аудиенция подходила к концу, оба военных эксперта заспорили:
— Я думаю, вы подходите для отдела стратегического прогноза.
— Нет, Юй, мы берем его к нам, у нас больше связи с техникой.
— Но, черт возьми, Асси.
— Посмотри его диплом, он заканчивал технический колледж, мы имеем преимущество в предоставлении ему должности. — Он повернулся к ошалевшему младшему офицеру: -Должность уровня «цур» вас устроит? Пока, разумеется?
Когда после трехчасового собеседования Дук Сутомо опять попал к первому чиновнику, тот спросил, держа ручку наготове и намереваясь записывать.
— На каком корабле вы служили, капи-лейтенант?
— Служу, — механически поправил Дук и назвал. — Он сейчас в порту Трунджайя, модернизируется, — пояснил он пишущему.
— Так, — произнес цур-капитан, открывая другой журнал. -У вас остались на корабле какие-нибудь неотложные дела. Вещи?
—Нет, — ответствовал Дук Сутомо.
—Когда сможете приступить к новым обязанностям в Отделе Технического Стратегического Анализа — ОТСА сокращенно? — Сейчас. — Но ведь вы же в отпуске?
— Это не имеет значения, я достаточно отдохнул, ожидая приема.
— Личные просьбы есть?
— Да. Я хочу иметь допуск в центральную академическую библиотеку, без него меня туда не пустили.
Чиновник почесал нос и посмотрел на гостя еще внимательнее.
— Я попробую выяснить. Это ведь по другому ведомству -науки. Будет некоторая бюрократическая волокита. Дня через два-три, вас устроит?
— Вполне, — согласился Дук.
Так началось его восхождение по служебной лестнице.
ЛЕСНЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ НА СЕБЕ
— Ну, что, командир, вздрогнем? — произнес Пексман торжественно.
«Образцовый экипаж, — со смутной тоской подумал Браст. — Господи Великий Эрр, до чего я здесь, в этих джунглях, докачусь?» Он посмотрел на свою руку, держащую свернутую воронкой хронопластину. Оттуда, из нутра воронки, шел незнакомый сладковатый запах, это было вожделение прошлых веков — господин Мекр собственной персоной, перетертый Пексманом в порошок и, ясное дело, перед этим высушенный вблизи реактора. Вообще, по идее, давно надо было попробовать: там, в неизвестной дали Эйрарбии, мекр стоил чудовищных денег, а здесь они сколько дней подряд давили его кусты гусеницами и так привыкли, что просто не воспринимали его истинную цену.
Хотя усугубить мекр они собирались на пару, принимали они его по разным причинам. Пексман надеялся получить новые неизведанные ощущения и развеять скуку повседневной сумрачной действительности, а Браст вылечить свою укушенную триунпаросом ногу. Ведь не могли же все про мекр врать?
Должен же он действительно обладать лечебными свойствами? Теперь Браст во многом сомневался, вот наврали же про то, что растение это невероятно редкое — сколько тонн его они уже передавили? Может, эти продавцы заморской экзотики специально плетут сказки про его уникальность, дабы загнать цену в горные выси?
Пекс уже жевал, чавкал, слизывал с губ, никак не мог проглотить это сухое яство. Браст наконец решился: он окунул палец и слизнул с него несколько пылинок. Ничего не случилось. А Пекс тем временем снова сыпал в челюсти, наклонив скрученную хронопластину прямо в рот. Песчинки, попавшие внутрь Браста, уже растворились без всяких эксцессов. Он повторил подвиг Пека — запрокинув голову, опорожнил воронку в себя. Конечно, ни черта не получилось. Куда только ни попало, и в нос, и в глаза, а в рот... По усам текло, как говорится. Вот так и здесь. Браст был крайне обижен. Проморгавшись, он заглянул в свою тару. Пустота там была, обидная пустота. Он отряхнул губы, с завистью глядя на Пексмана. Тот уже проглотил все, и вот у него ничего не пропало зазря.
— Пекс, — сказал Браст, отряхивая подбородок, — у тебя еще есть?
— Да нельзя так много, командир, — ответил Пексман, посапывая, — я ведь все по инструкции рассчитал, все правильно дозировал, правда, мерки маленькой нет, но все равно более-менее точно.
Дай еще, видишь, у меня авария — все мимо, машину как раз тряхнуло.
— Так мы же не едем пока?
— Как тебя просить, а, рядовой? Мне надо, мне ногу нужно вылечить.
— Ладно, сейчас отсыплю, только теперь уж постарайся поаккуратней.
На второй раз все получилось.
— И что теперь? — спросил Браст раздраженно, он жалел о своем потерянном имидже, ведь пришлось просить Пека. — Когда подействует?
— Ну, это у кого как, наверное, — неопределенно пояснил Пексман.
— Ладно, подождем, куда нам торопиться, — согласился тенор-сержант.
Никаких экзотических впечатлений на них не свалилось разве что Пексман задремал и храпел сильнее обычного. Браст даже не смог его растолкать, когда по световоду пришла команда на продолжение движения: пришлось самому садиться за рычаги и вглядываться во тьму всю ночь без смены. К утру Браст даже испугался за Пека, он представил, как будет докладывать о причинах его погружения в летаргию, и по телу пошел холодный озноб. «Варкиройт меня съест, — с тоской подумал он, — за разложение дисциплины и панибратство, а док Геклис засмеет за такую попытку самолечения».
Однако наутро Пексман сладко потянулся и пробудился, с интересом озираясь вокруг, а нога у Браста действительно перестала болеть, только зудела и хотелось чесать, но он знал, что нельзя, док Геклис не велел, дабы опухоль не разрослась по всей голени или еще выше. А вот на следующую ночь осуществился контакт. Пелена видения навалилась неожиданно, он даже почувствовал запах Маарми. Он оказался в ее доме, рядом с ней, неким бестелесным духом, к тому же будто привязанным к ней на ниточке, потому как, куда бы она ни направлялась, а она все время навинчивала крути по пустынным помещениям, где, кроме нее, никого не было, он следовал за ней на одной и той же дистанции. Так они путешествовали долго, около часа, а потом все пропало, и он снова оказался на командирском сиденье с глазами, вперившимися в перископ кругового обзора.
— Я долго спал? — спросил Браст у Пексмана, ведущего машину.
— А ты что — спал? Я не заметил.
Браст посмотрел на часы, миновало не более пяти минут. О сушеном мекре он давно забыл. Он обшарил перископом округу; ничегошеньки там не было веселого. Тогда, покосившись на занятого Пека, он расстегнул «молнии» на нагрудном кармане и осторожно достал трофейные бусы. Они были холодные, словно и не лежали около сердца. Долго, долго он смотрел в их темную глубину. Сейчас он верил, что их наличие принесет ему удачу.
БОЛЬШАЯ СТРАТЕГИЯ. УРОК ВТОРОЙ
Как умирают чудовища
Они имели очень большое, не сразу сказывающееся преимущество перед этой миллионнотонной подвижной крепостью. Если подумать, то преимуществ у них было несколько Во-первых, их было больше. Как вымершие пятьдесят циклов назад касатки, будучи чуть-чуть миниатюрнее истребленного сто циклов назад кита-горбача, нападая скопом, рвали его на части, поплевывая мысленно на его колотящий пучину хвост так и боевые линейные рейдеры Империи, маневрируя вокруг не давали «большой свинье» выйти из смертельного танца. Она превосходила их в скорости, двигаясь по другим принципам, но что толку? Они резвились в своей стихии, она же, являясь универсалом, проигрывала в специализации. Не предназначенная для океанских переходов, она не могла уйти от них в светлую морскую даль; несмотря на наличие во внутренностях грозди реакторов, она имела ограниченный ресурс хода из-за износа толкающих винтов, время от времени браши должны были совершать профилактику-замену. Все для ремонта имелось внутри, но обычно это делалось, когда «Свинья» замирала и закапывалась нижними этажами в грунт на несколько дней. А сейчас никто не предоставлял им такой возможности. Капитан — целый генерал-канонир, уже догадывался, что происходящее не является случайностью — тщательно подготовленная и захлопнувшаяся в нужный момент ловушка — вот что это было. Берег, находящийся в каких-то пятнадцати минутах хода, не мог спасти: он являл собой скалистое, вздымающееся зубами-иглами мрачное место. А «Свиноматке» для ухода от назойливых преследователей нужна была равнина, бескрайняя болотная топь, широкая пойма спокойной реки — те края, в которых не водятся тяжелые линкоры, в которых они садятся на мели или медл