— А кто это? — заинтересовался Лумис, хотя голова была чугунная и вроде бы до абстрактных, не сиюминутных фактов было очень далеко.
— Неделю назад туда переправили из Западного протектората особый батальон по подавлению мятежей. Здесь их еще в настоящем деле не проверяли, не было случая, но теперь, по моему мнению, в самый раз.
— Еще бы, — поддакнул Лумис, слизывая с нёба остатки лекарства.
— Давай-ка переберемся на несколько этажей повыше, там они нас не сразу найдут, даже если захотят возиться, — предложил «оплот полиции на повстанческой территории».
«А ведь это возможность немного перевести дух», — подумал Лумис. Он чувствовал себя препаршиво. Какой из него вояка в таком состоянии. Ему давно следовало немного вздремнуть, а уж эта химическая защита от взлома совсем его добила. Этот разговорчивый охранник, пожалуй, не слишком опасен. А кроме того, по поводу обстрела сюда в любой момент может примчаться куча вооруженных дилетантов, слабо разбирающихся в юридических тонкостях виновности и невиновности. Надо воспользоваться гостеприимством. И поскорей.
— Знаешь, ты прав. Посвети-ка, — попросил Лумис коллегу тех, чьим истреблением занимался полночи не покладая рук.
В сиянии фонаря он нашел игломет, и оба тут же увидели заслонившегося рукой худощавого паренька. Лумис успел отвести в сторону белую перчатку, судорожно сжавшую оружие.
— Зачем тебе нужен этот бесноватый? — возмутился борец с преступностью. — Какого черта ты приволок его сюда?
— Я корреспондент «Ночных новостей Пепермиды», -спокойно «признался» Лумис, — Чедри Уикс. Хочу подзаработать на этом деле. Главное в нашей работе — сенсация. Правда, эти паразиты отобрали у меня аппаратуру. Представляете: среди скучных правительственных сообщений репортаж из центра мятежа и интервью, взятое у разоруженного бандита, каково?
— Неплохо, — хмыкнул «гроза мафии». — И ради этого ты тащил его по ступенькам?
— Игра, по-моему, стоит свеч. Те данные, которые я добуду в результате общения с ним, будут стоить больших денег.
— Ладно, пошли, — изрек полицейский. — Ну ты, вставай! — рявкнул он на бывшего конвойного.
— Скоты! — неожиданно громко крикнул сжавшийся в комок юноша. — Сволочи! Скоро придет и ваш черед.
— Он действительно сумасшедший, — констатировал страж закона. — Ты вряд ли что-то из него вытянешь, у меня нюх на это дело.
— Посмотрим, — процедил Лумис и подошел к пленнику — Встать! — В его голосе возник и завис в воздухе холод жидкого аммиака.
Юноша сжался, затаился, как кролик перед удавом. Лумис одним легким движением поставил парня на ноги.
— Я ничего не буду говорить! — мальчишка стал белым как полотно, ему было страшно.
«Еще и этот хвост теперь со мной, — вяло анализировал Лумис происходящее. — Но нельзя же его оставить — он быстренько наведет своих собратьев, возмущенных смертью второго конвоира. Не воевать же с ними на самом-то деле».
— Ты мой пленник, и я могу сделать с тобой что угодно, -также холодно заявил Лумис и, взяв жертву за грудки, тряхнул ее, а затем поволок вверх по ступенькам.
Однако ты мастак, — пропыхтел едва поспевающий за ним «белый шлем». — Я думал, без меня не обойдешься.
— В моей профессии нужно уметь всякое, — пояснил Лумис, ничуть не кривя душой.
— А обо мне ты напишешь? — промямлил новоиспеченный «друг», переводя дыхание, когда они добрались до места: пришлось отмахать почти двадцать этажей.
— Конечно, — Лумис пропустил хозяина вперед и в свете фонаря увидел такой же пустынный, как внизу, коридор, -статья будет называться: «Выживший среди хаоса».
— Подходит. А зовут меня Букле Лотерзан, — самодовольно представился грядущий герой газетных сводок, цепляя на ремень игломет. — Здесь у меня небольшая хибара, отсидимся и заодно допросим представителя Революционных Армий, — он подмигнул Лумису, как старому знакомому.
В этот момент пленник резко дернулся, пытаясь освободить руки, это ему не удалось, тогда он дико закричал:
— Люди, что же вы смотрите на этих скотов через дверные щели! Думаете, вас они обойдут стороной? Нет...
— Он умолк и бессильно повис в руках Лумиса. Через пару секунд хватка несколько ослабла, и парень учащенно задышал.
— Можешь не затыкать ему рот, пусть отведет душу, — прокомментировал «ловец гангстеров», открывая одну из дверей. -Все равно никто не выйдет: у нас народ такой: тебя не трогают — не встревай, пусть даже это твой сосед-собутыльник.
Лумис вспомнил некрасивую девушку на улице: «Через считаные дни нас будет миллион». Вот тебе и миллион. Дверь ушла в пол, и они попали в комнату.
— Не уважаю я радиоэлектронные замки, а эти модные, реагирующие на отпечаток пальца, вообще не признаю. Я люблю старые — механические, безотказные, как топор. — хвастал Лотерзан. — А то сейчас, например, как бы я вошел в квартиру, если домашняя вычислительная машина сидит на голодном пайке, без тока? Я не опасаюсь, что ключ расплавит какая-нибудь не вовремя сработавшая газовая ульмасхемнаягорелка, и не трачу нервы, доказывая двери, что «откройте пожалуйста, на другой октаве произнес именно я, и мой голос изменился из-за ангины».
Широкое стеликетовоеокно насквозь пронизывали раскаленные лучи солнца Фиоль, прорвавшегося между небоскребами. Все дышало полным покоем, только где-то у линии заслоненного зданиями горизонта плыли несколько игрушечных боевых разведывательных дирижаблей, и медленно распускался бутон фиолетового дыма, словно джинн, выбравшийся из кувшина.
Фигура «белого шлема» — Букле Лотерзана на некоторое время беспечно исчезла в створках раздвижной стены, а затем на чуть возвышающийся над полом столик посыпались бутылки и фужеры самой невероятной и причудливой формы. В эти секунды пришедший в себя после химического отравления Лумис просмотрел в мозгу не менее двадцати способов ликвидации гостеприимного хозяина. Жизнь этого человека висела на тончайших весах нервно-электрического взаимодействия нейронов мозга профессионального террориста, но полицейский абсолютно не догадывался об этом.
— Я считаю, что наше знакомство, твое счастливое освобождение и сенсационное интервью необходимо отметить, — заявил "будущий герой «Ночных новостей», наконец-то сняв свою неизменную белую каску и наглядно продемонстрировав такую же покатую лысину. — Запри наш трофей в туалете, — распорядился он, показывая на пленника.
— Свиньи, обожравшиеся свиньи, — прошептал молодой мятежник, бессильно кусая губы.
Лумис принял решение, он поставил игломет в угол и, изолировав паренька, вернулся к столу.
— Вот это мне нравится, — довольно промурлыкал полицейский, сливая в стакан содержимое полупустых стеклянных сосудов, обклеенных стереорекламами. — Мы ведь свои ребята? За встречу, — заявил он, протягивая Лумису своеобразный коктейль. — Это ведь тоже своего рода лекарство, — философствовал Лотерзан, цедя из стаканчика маленькими глотками. — Надоела человеку окружающая суета, он привел в дом вот такого стеклянного друга, — Букле мелодично звякнул бутылкой о бутылку, — и весь мир стал розовым. Просто и удобно, причем, в отличие от героина, совершенно безвредно. И не надо выдумывать никакой фантастической страны грез, напялив на голову психогенератор,наш собственный мир после нескольких глотков становится прекрасным.
«Почему я слушаю этот бред, — анализировал Лумис, словно глядя на себя со стороны, — мне что, больше нечего делать? Ну, освободил меня этот человек, ну и что? Слюнтяйство какое-то. Вот Кор Баллади ни мгновения бы не сомневался, это уж точно, кремень, а не человек. Разрядил бы игломет, и бровь бы не дрогнула. Ну, кто этот „гроза мафиози“ мне? Ну, знаю я его имя, и что теперь? А чем хуже те, кого я дырявил ночью? Не знал я их имен, и что же?» Он не мог разрешить дилемму и продолжал участвовать в спектакле.
Одну за другой Лумис опрокинул три наполненные до краев вместительные рюмочки. Давно он не позволял себе таких отупляющих развлечений. Но ему надо было заснуть, а он предполагал, что после такой нервной ночи и такого количества пролитой крови это будет крайне непросто — необходимо залить мозг какой-нибудь отравой. Та, что оказалась в наличии, вполне подходила. Все это время новый знакомый, не прерываясь, болтал языком на самые разнообразные темы, и по мере выявления широты его кругозора надежды на то, что удастся его споить, таяли. А когда батарея пустой посуды была сметена на ковер и на ее месте возник переливающийся на солнце, словно сказочный дворец, объемистый графин, Лумис понял, что в этом виде соревнований Букле может дать ему бесконечную фору. Приходилось менять план в корне. Лумис влил в желудок еще скляночку, прежде чем растолковал неумолимому борцу с трезвостью, что, если журналист хочет сделать сенсацию, он не должен терять ни секунды, а поэтому ему необходима пустая комната, в которой можно выспаться. Основное непьянеющий герой будущих репортажей уразумел быстро, но зато пустился в нескромные дебаты длительностью в два фужера по актуальнейшему вопросу, кем является он, Лотерзан: свидетелем или соучастником. Еще до того, как собеседники сошлись на первом, Лумис почувствовал легкое головокружение. Ненасытный поглотитель горячительных напитков мгновенно воспользовался этим и, сделав быстрый тактический ход бутылками, почти развязал дискуссию протяженностью в пятьсот миллилитров о том, кому больше доверяют подданные Империи Эйрарбаков, полиции или прессе. Точку Лумису удалось поставить, лишь когда он «нечаянно» расколол миниатюрный графинчик, расплескав его золотистое содержимое по звукоизолирующей стене. Он едва успел перехватить Букле, нырнувшего в бар за новой порцией напитков, призванных заглушить это горе.
Лумиса немного пошатывало, когда он, наконец, оказался наедине с подушкой и диваном: в этой квартире не уважали технические чудеса типа эргованн. Но, несмотря на отсутствие прогрессивных бытовых приборов, Лумис тут же отключился.
КАПКАНЫ ЛЕСА
Браст устало пережевывал