гипацитовуюпитательную пасту, без интереса наблюдая, как Пексман, опираясь на рычаги, засыпает в кресле водителя. Браст собрался было пнуть его, но Пексман встрепенулся сам и с кислой физиономией воззрился вперед.
О, боже Эрр, как все это уже надоело: эта зелень, сплошная болотная стена, травяной ковер под гусеницами, салатное небo как приелись эти консервы и эта застоявшаяся пресная вода, ужасно противная и теплая оттого, что хранится рядом с двигателем, который ревет круглые сутки. Ну, ничего, еще несколько суток, и они с Пексманом останутся без работы. Нет, какое-то занятие им, разумеется, найдут, но уже не будет этих рычагов, мостоукладчик станет не нужен, потому что «Железный кулак» преодолеет последнюю водную преграду — Циалиму — величайшую реку Мерактропии, и, если верны расчеты полковника Варкиройта, это будет чуть более двух третей пути. Они уже преодолели большую половину дороги и до сих пор не обнаружены, недаром каждый их шаг был сверен в самом секретном отделе Верховного Штаба Наступательных Войск (ВШНВ) с такой педантичностью. За все эти дни не погиб ни один человек, произошла лишь одна схватка с мерактропом, да и то без каких-либо последствий, разве что пришлось бросить бесполезную «Гиену», которую даже не пытались отремонтировать.
Теперь в экипаже у них прибавился один человек, это был Логги из потерянной навсегда «Гиены», после того случая он стал кочевником в квадрате, поскольку перебирался из машины в машину. Однако в их мостоукладчике он вроде бы прижился. В небольшом жилом пространстве транспортера стало тесновато, но, с другой стороны, некоторая перемена в этой нудной, однообразной жизни была не лишней. Логги был веселым парнем, и коллекция анекдотов в его голове представляла собой солидный многотомник. Он редко повторялся, но даже повторения представляли собой своеобразные вариации, далеко отстоящие от первоисточника. Да и прикорнуть теперь можно было гораздо чаще и с полным спокойствием, лишние глаза на этой сложной трассе не мешали.
Именно этим в настоящее время и пытался заниматься Браст. Он отложил тюбик с питанием и начал поудобнее устраиваться в откинутом кресле. Голос Варкиройта, который, в принципе, уже стал родным, сегодня почему-то их не беспокоил.
— Логги, — позвал Браст, — считай себя дежурным по кубрику. Я вздремну минут двадцать, а вы тут не проспите нашествие брашей.
Логги тут же хотел выдать соответствующий случаю пример из своей богатой коллекции, но Браст остановил его.
— Прошу тебя, не порть мне послеобеденный сон, ладно? Посмеемся попозже.
Разгоревшийся в глазах Логги блеск сразу же потух, и он с досадой приник к перископу. Тут-то все и началось. Передние машины внезапно остановились. Пексман ругнулся и надавил тормоз.
— Вот так всегда, — проговорил Браст, открывая глаза.
— Ни хрена не пойму, — пояснил обстановку Логги, вертя рукоятку кругового обзора.
И тут громкая связь взорвалась комментариями.
— Готовность «боевая»! — заорал Варкиройт так, что наушники у Браста шевельнулись. — Всем танкам ввожу запрет на применение тяжелого оружия. Действовать иглометами, но заряды беречь.
Наше руководство, как всегда, на высоте, — съязвил Логги. — Прекрасно растолковали ситуацию. С кем воюем-то, командир? — спросил он по «внутренней», видимо имея в виду Браста.
— Иглометы к бою! — скомандовал тот в свою очередь. Ручное вооружение хранилось в специальных креплениях, и каждый схватил его с того места, где было ближе, обстановка не способствовала выбору своего именного оружия. Браст размышлял: стоит ли по внешней связи задавать вопросы касательно дальнейших действий. Мостоукладчик не имел боевых стрелковых ячеек, а в связи с абсолютной неясностью обстановки он не знал, будет ли правильным решением открывать верхние люки. Он уже практически преодолел страх перед начальством, когда внешний мир внес коррективы в ситуацию.
— Вот они! — взвизгнул Логги, не отрывая глаза от окуляров.
—Кто, черт возьми? — подавленно поинтересовался Браст, и тут Пексман разъяснил:
— Это туземцы... О мерзость, проклятая Мятая луна, провод перерезали.
Имелся в виду соединительный световод, и все это поняли. Обрыв возможности внешнего общения решил дело.
— Всыпьте им, рядовой, — приказал Браст Логги, поднимаясь со своего сиденья, в глубине души не до конца уверенный в решении.
Он перехватил управление перископом, а Логги в это время откупорил верхний боковой люк. Выбраться наружу он не успел — сразу две короткие стрелы с ярко-рыжим хвостовым оперением воткнулись в него: одна в плечо, а другая прямо в лоб, под самую каску. Логги охнул, и этот звук, усиленный воротниковым микрофоном, привлек внимание Браста. Он оторвался от картинки, переотраженной системой зеркал, и успел пронаблюдать, как пальцы Логги разжались и тело съехало в промежуток между обшивкой левого опорного мостового домкрата и коробкой противохимического фильтра. И еще он увидел, что выход, через который явилась смерть, распахнут настежь. Стрелы вошли в машину вертикально — их выпустили с верхних этажей леса, понял Браст.
— Пекс! — не своим голосом закричал он. — Разворачивай! Логги убили! Двигайся куда-нибудь, не давай им целиться в неподвижную мишень!
Машина взревела, но у водителя было очень мало возможностей для маневра: непробиваемая растительность подступала вплотную, до впереди идущей машины было рукой подать, а задняя вообще подпирала их с тыла. Браст, не глядя — он непрерывно смотрел на клочок зелени в проеме люка, — напялил на голову каску и отрегулировал на подбородке застежку. Он действовал одной рукой, другая же непрерывно держала наведенные вверх дула. Затем он, опустив голову, подобрался ближе к люку и дал очередь в неизвестном направлении. Стрелять в таком положении было крайне неудобно, и отдача бросала руки из стороны в сторону. Он отстрелял магазин, не прерываясь даже для переключения с ядовитых на обычные заряды. Это было явное игнорирование приказания Варкиройта, но думать был некогда.
Громадный механизм трясся всем своим длинным корпусом, пытаясь совершить разворот, но толстенный ствол сигиллярии, уходящий вершиной в бесконечность, не пускал корму, и мощнейшие гусеницы бессмысленно истребляли примитивную корневую систему этого древнего гиганта. Браст сменил боекомплект, но заставить себя подлезть к люку не мог: он был уверен, что этот маневр будет последним в его жизни. Он прекрасно понимал, что аборигены вполне способны сейчас забраться или спрыгнуть сверху на броню и ничто им в этом не помещает, но не сумел ничего с собой поделать. Он отстрелял еще одну обойму. Она так быстро спела свою бессмысленную песню, что Браст еще некоторое время продолжал держать руки в напряженном состоянии, словно сопротивляясь инерции отдачи. Он зарядил третью, но тут почувствовал внутри это — несколько забытое, давящее ощущение безволия и тоски. Он сразу вспомнил свою первую встречу с аборигеном однако воспоминание мгновенно уступило место вялому туману, заволакивающему мозг. Он уже плохо ориентировался в окружающем мире, когда в некоторую норму его вернуло прикосновение Пексмана, пытающегося тоже просунуть оружие в люк.
— Назад! — скомандовал Браст, толкая его всем телом.
Но водитель словно ошалел, и он никак не мог стащить его обратно.
— Назад, чертяка!
Они уже почти боролись: Пексман был тяжелее, но у Браста позиция была более устойчивой, и он смог опрокинуть эту тушу. В слабом освещении, падающем из отворенной створки, он увидел глаза Пексмана и сразу покрылся потом. Их нечеловеческое выражение произвело в рассудке Браста очередной шок и окончательно нейтрализовало чужое гибельное воздействие. Он поджал ноги и толчком забросил нового противника назад, на место механика. Так же, ботинком, он выбил у него из руки оружие, затем придвинулся к перископу и, торопливо вращая рукоятку, обозрел окрестности. Угол обзора по вертикали был крайне мал, но зато благодаря частичному развороту, сделанному Пексманом, заднее крепление моста не мешало обозревать обе ближайшие боевые единицы. Он увидел, как по лианам, подобно акробатам, на одну из машин опустилось несколько обнаженных фигур. Вполне возможно, что то же самое происходило и на верхушке его машины, он никоим образом не мог лицезреть верхнюю часть выдвижного мостового блока. Браст вспомнил про газовые гранаты. Отсюда он не был способен дотянуться до ящика, и, кроме того, их применение заставило бы его надеть противогазовую маску, а это автоматически привело бы к нескольким секундам полной уязвимости. Да и не мог он, после того что случилось с Логги, снять шлем-каску хотя бы на миг. «Железный кулак» явно попал в западню, пришел к выводу Браст, и эта его догадка была истинной. Он не видел выхода. Если передний и задний танки по какой-то внешней причине блокированы, без подвесных вибротесаков остальным не выбраться, а нацепить их можно только вручную. Браст отправил во внешнее пространство еще половину обоймы, сам не зная, для чего. Плана не было. Он глянул на напарника: Пексман лежал не шевелясь и, возможно без сознания. «Чертовы гипнотизеры!» — зло подумал Браст, вновь придвигаясь к прибору наблюдения. Вездеход, находящийся по курсу, был плохо виден сквозь синеватое облако. Видимо, про химическую войну вспомнил не только Браст. Но бессильные бронированные коробки продолжали стоять, и, следовательно, стратегическая ситуация не менялась. В этот момент из подсознания Браста выпрыгнула и овладела мозгом абсолютно нетривиальная мысль. Он вспомнил об этих трофейных бусах — амулете. Он знал, что это наверняка бред и для его проверки не стоило рисковать, но внутри у него крепло убеждение. Сколько было случаев, объяснимых лишь иррациональным вмешательством этой побрякушки, взять хотя бы того страшнющего паука. Он положил игломет на колени и стал торопливо расстегивать пуговицы и «молнии» на груди, добираясь до внутреннего кармана. Он нащупал их: как всегда, они были прохладные на ощупь. Браст достал бусы и глянул на них. Они были совсем невесомы в его руке, казалось, стоит и