ко упорядочены в окружающем хаосе, что создавали эффект отработанных цирковых трюков.
— Так ты все-таки откуда? «Арготатор»? — напрямую спросил Бенс.
— Да, ты слышал о таком движении?
— Вот оно что, так ты все-таки оттуда?
— Представь себе. «Орхидеи» считают нас врагами?
— Нет вообще-то, но я бы не сказал, что питаю к террористам большие симпатии. Ваши методы неправильны по своей сути. Правда, о вас мало что известно, вы ловко путаете карты, но сам по себе ваш путь обречен на провал.
— Почему ты так решил?
Это не мои выводы. Это опыт истории. Что изменится, если ваши взорвут очередного главу государства?
— Ты имеешь в виду Императора?
— Нет, Грапуприс уже мертв, вместе со всеми, кто был во Дворце. Я говорю в общем, в теоретическом плане.
Новость поразила Лумиса, но он не подал вида. Он удивился, что до сих пор разговор не доходил до этой темы, даже «вурдалаки» не упомянули об этом потрясающем событии.
— Ведь на его место сядет новый тиран? — продолжил беседу Бенс.
— Мы попытаемся убрать и его. В идеале мы будем уничтожать каждого нового претендента, и, наконец, наступит час, когда на это местечко не найдется желающих. Точно так же произойдет с другими редкими профессиями, типа: председатель «патриотической полиции» или начальник Группы «Гематоген», — заверил юношу Лумис.
— И тогда диктатура смягчится, покается в своих грехах, отдаст награбленное, перестанет разбазаривать средства на бесполезное перевооружение, заключит мировую со всеми государствами, поймет, что немного заботиться о собственном народе нужно, и начнет это делать? Так я понял? — ехидно осведомился Бенc.
— Ну, может, что-то в этом роде, — согласился Лумис.
— И ты веришь в эту дурацкую программу?
— Представь себе, иногда.
— Иногда? Если ты хочешь перемен, почему не помогаешь, допустим, нам или какой-то другой группе, реально готовящей передел общества? Ведь ваши одиночные выстрелы и поджоги только запутывают ситуацию. Вы прячетесь в кусты, а власти начинают повальные аресты наших активистов, используя эти взрывы как повод.
— Да, мы не во всем правы, но зато я имею возможность казнить тех, кто этого давно заслуживает, хотя за их спиной мощь сильнейшего государства, и участвую в смещении сумасшедших генералов и маршалов, себе на утеху готовящих какую-нибудь новую бойню.
Подобные отвлеченные разговоры длились еще некоторое время, хотя подсознательно оба понимали, что рассуждают выработанными ограниченным индивидуальным опытом штампами и реальная действительность уже почти сутки вносит свои жесткие поправки во все эти теоретические разработки, а потому через некоторое время разговор вернулся к чисто практическим вопросам.
— Послушай, а мы вдвоем точно сможем помочь твоим товарищам? — спросил молодой теоретик революции.
— Все зависит от нас. Им приходится туго. Все, что от тебя требуется, это быстро бегать и стрелять по моей команде.
Потом Лумис показал Бенсу трюк с размещением игломета возле ног в машине так, чтобы он не сразу бросался в глаза и в то же время был готов к применению.
Звезда Фиоль почти достигла зенита, свет ее забивал поблекшего, далекого сейчас гиганта Эрр, дни теперь стали длиннее, вершилось короткое лето Северного полушария планеты Геи, и тени, от громадных зданий были невероятно маленькими. Все окружающее свидетельствовало о больших переменах, происшедших в городской жизни за последние часы. Казалось невероятным, что с момента начала восстания прошло менее суток. Они объезжали толпы бредущих под охраной бывших «стражей порядка» в светлых некогда робах, на которых ясно отпечаталось количество обработавших их каблуков; небольшие воронки, оставленные явно не иглометами; пулеметные гнезда, а в одном месте, выворачивая из аллеи, они оказались свидетелями трагедии. Рослый парень приподнял над землей бившуюся в смертных судорогах девушку. Ее галстук-повязка краснел на глазах, и одновременно с этим бледнело его лицо, слишком контрастное по сравнению с ее обугленным, а минуту назад, наверное, хорошеньким личиком. Его товарищ в этот момент старательно обрабатывал десятиствольным иглометом одно из окон третьего этажа. Затем мобиль на скорости пронесся мимо недостроенной баррикады, не прореагировав на окрик пожилого повстанца.
— Остановитесь! Там «голубые драконы»! — Они не увидели, как он досадливо сплюнул себе под ноги, выразив этим свое полное презрение к сегодняшней молодежи.
Когда Лумиса через двести метров тормознули люди в комбинезонах и касках с изображением змеи с перепончатыми крыльями, он понял, что уже находится на стороне, все еще контролируемой властью, правда, уже не императорской, а неизвестно чьей. Остались в зеркале заднего вида районы, захваченные повстанцами, районы, в которые он с таким трудом пробирался всего несколько часов назад, и, как выяснилось абсолютно напрасно.
И вот здесь их первично авантюрный план-экспромт рухнул. Когда солдат подошел, а ладонь Лумиса уже нацелила ствол в широкую прорезь между каской и высоким жестким воротником, прикрывающим подбородок, в сознании отобразилось то, что находилось в этом промежутке. Палец, лежащий на курке, застыл, остановленный импульсом, молнией проскочившим по нервным окончаниям, потому что оттуда из затененного каской пространства, смотрело не лицо прожженного вояки, а нахмуренное личико молоденькой женщины. Ну, а когда через секунду мозг обработал неожиданную информацию и выдал на исполнительный механизм мышц сигнал действия, было уже поздно... Тяжелый приклад игломета гулко соприкоснулся со лбом — и стало темно. Лумис Диностарио вышел из игры. А спектакль между тем продолжался. Бенс был несколько удивлен такой переменой сценария, а ко всему прочему, по своей неопытности и впопыхах, он забыл снять предохранитель, но пожалел об этом он уже после, когда с больно заломанными руками был отконвоирован к стоящему за поворотом бронетранспортеру.
ЗАКОНЫ ЛЕСА
И вот теперь этого гражданского летчика грузового дирижабля, совершенно мирного браша, следовало расстрелять. Когда они убили первого, они ведь не знали, кто он, не знали, что он без оружия и не опасен. Но, оказывается, все-таки опасен. Опасен в силу своего присутствия в данном месте в данное время. Не вовремя потерпели браши аварию, может быть, и так погибли бы (до ближайшего населенного республиканцами объекта — уранового рудника Борбо-4 — триста километров), но им не повезло вторично — они сумели попасть в зону действия особого спецподразделения, главной задачей которого было скрытное просачивание. Слава богу, Браста привлекли в «Железный кулак» водить вездеходы, а не подрабатывать палачом. Пусть с такими задачами справляется Холт со своими головорезами, в его взводе нашлись даже добровольцы для выполнения этой неприятной работы. На браша было жалко смотреть, видно было по лицу, что он все понимает в отношении своей дальнейшей судьбы. Ему даже предложили закурить. Ну чем он виноват, что его транспортник загорелся над таким неудачным местом. Расстрел — вынужденная мера. Даже допрашивали его без всяких специфических средств: все что он говорил, подтверждали находящиеся при нем документы.
Спасательную капсулу взорвали, документы пилотов оставили Вербеку для архива и изучения, а трупы закопали как можно глубже, и метки, ясное дело, не поставили. Что есть жизнь человека? Цепь независимых от него случайностей — и не более того...
ЧУДЕСА ОКЕАНСКИЕ
Если бы система трех звезд, в которую входила планета Гея, не была несколько миллиардов лет назад выброшена из основной ветви Галактики с невероятно аномальной скоростью и не развивайся она отдельно от состарившегося звездного скопления, почти все светила которого давно прошли интересные стадии своей физической истории, да и не только физической, даже этап психозоя, состоявшийся на небольшом числе их, в основном уже завершился. Однако все же у некоторых он еще циркулировал в активной фазе, а она, как известно существам высшего порядка, проявляется в ярко выраженном стремлении к познанию окружающих миров. Если бы эти существа напряглись, то здесь эти порождения эфемерного психозойного периода обнаружили бы много интересного, но мир Геи не находился в зоне их досягаемости и даже наблюдения. А вот если бы находился?
Уже с расстояния несколько сотен миллионов километров они бы наверняка отметили радиофон явно искусственного происхождения, но даже если допустить, что их робот-зонд потерял на своем полубесконечном пути (вторую половину бесконечности составляет дорога обратно) радиоантенны, тем не менее с несколько меньшего расстояния гипотетический пришелец, пользуясь телескопом, открыл бы на планете движущийся объект правильной формы, превосходящий на порядок несколько египетских пирамид, а спектральный анализ довел бы, что объект состоит из сложного металлического сплава, перемещается по воде и, следовательно, полый внутри. Слепые силы природы, дайте им хоть триллион лет на пробу, неспособны создать такое чудо. Только поднявшийся по эволюционной лестнице разум коллективным направленным усилием смог соорудить этот плавучий остров. Однако постройка его была абсолютно не связана с демонстрацией возможностей обитателям чужих планет. Чудо возникло по ряду специфических поводов местного значения. Перво-наперво группировки аборигенов — носителей разума, в сотни миллионов каждая, очень недолюбливали друг друга, и в последнее, в галактических масштабах, совсем малое время военное противоборство достигло потолка глобально-планетарных масштабов. На эти внутривидовые отношения наложил отпечаток один долгосрочный планетарный катаклизм. Несмотря на столь долгое существование на планете цивилизации, природа по инерции продолжала творить на более низком, по сравнению с процессами в живом веществе, уровне — геологическом. Она выполняла свои инженерные задачи медленно и настырно, не оглядываясь на наличие биосферы, не говоря уж о более частном случае — человеке. В Южном полушарии происходило опускание земной коры, в этом столетии приобретшее катастрофическую скорость: несколько десятков сантиметров за цикл, и эта скорость росла. В течение жизни нескольких поколений ландшафт материка