— Есть разговор, Лумис.
Они прошли в соседнее, менее просторное помещение.
— Что-то случилось? — озадаченно поинтересовался Лумис. Он знал, что сейчас не до шуток, но все-таки попытался разрядить обстановку: — Вам присвоили очередное воинское звание?
— Мероид даже не улыбнулся.
— Война началась, Лумис. Настоящая большая война.
— Браши? — Лумис сглотнул слюну, но во рту сразу пересохло.
— По Эйрарбии проведена атомная атака, нас просят о сотрудничестве. Что будем делать? Решать нужно быстро, на счету каждая секунда. Уже уничтожены несколько городов. Теперь я понимаю, что это были за скачки напряжения в сети. А мы сдуру грешили на генератор.
— О господи! — выдохнул Лумис. — Думаете, надо сотрудничать?
— Сейчас посоветуемся с нашими «большими учеными лбами», но, по-моему, и так все ясно. Для эффективной работы нам нужно централизованное управление по приему «гостей». Это будет не отдельный бомбардировщик, это будет целая туча: необходимо четкое взаимодействие по высотам и секторам.
— Командование приказывает вернуться под его крылышко?
— Не приказывает — просит и умоляет. Без нас у него вся система обороны района трещит по швам.
— Они вернулись в оставленное помещение.
— Значит, так, — строго проговорил Мероид, — передайте Диракузо устно, мне некогда царапать и шифровать: нам требуется горючее для лазера (у нас пока есть, но я не собираюсь сжигать свои запасы для ваших нужд), и, чем больше, тем лучше. Далее, малейшая попытка использовать доставку топлива в каких-то диверсионных целях, и разговор окончен — обходитесь без нас. Кстати, качество окислителя я проверю лично, а то вдруг вы решили подобным путем вывести из строя «пушку». Никаких навешиваний на нас лишних целей, я буду вести параллельные расчеты, и, если увижу, что остальные дивизионы заняты не в полную силу, а все специально адресуется нам, дабы занять нас по уши, я сразу выйду из игры и буду действовать только в целях безопасности нашего объекта. Это пока все! Можете отправляться, генерал, я уважаю ваше звание, но сейчас мне не до сантиментов. Дальнейшие переговоры буду вести с маршалом по громкой связи, сейчас я ее включу.
В шлюзе они стали быстро облачаться в защитную одежду. Дили все еще дежурил снаружи с иглометом наперевес.
— Сопроводи посла к его машине! — распорядился Лумис.
РАЗВОРОТ ИСТРЕБИТЕЛЯ
Великие хитрые начинания провалились с треском. Весело было прикидывать и мечтать, как добро и справедливость торжествуют, посмеиваясь под наивным крылышком зла, сами маскируясь правой рукой тирании. Но зло оказалось хитрее, злее, чем планировалось. Можно водить за нос доверчивого Императора Грапуприса, подсовывая ему расстрельные списочки, с вписанными самолично дополнениями, но, оказывается, у Солнцеподобного мыслишки свои тоже имеются. Не все они вечерним передвижением танкослонов по игральному полю заморочены. Не все увяли от скуки и игры с одним и тем же партнером — Китом (у которого только это дело и осталось после взрыва принадлежащих ему заводов, и держится он за него, как за последнюю ниточку). Рождаются у Тридцать Первого приказы своего собственного сочинения. Вот так и засыпались придворные интриганы, откопавшие некогда Грапуприса в глубокой провинции. Думали, дурачок-простофиля, куда ему, а он всех и перехлопал, зажевал и выплюнул.
«А может, выполнить? — размышлял Руган. — Чего мне, право? Ведь не своими руками по линии подчиненного ведомства пойдет по цепочке команда — и все дела. Революционных армий больше нет, осудить меня за бездействие некому. Ну, прольется кровушка? Так ведь и так эти люди в лапах имперского правосудия, не освободить их, разве что чудо случится. Тысячи их в сотнях мест — не добраться и не успеть. Ну, погибнут они, для многих, наверное, даже к лучшему. Зато как взлетит мой личный имидж в глазах орла Грапуприса, обогревающего своим крылышком бывшего телохранителя. Кто тогда заподозрит Ругана в связях с повстанцами, истребленными под корень? Да хоть какие доказательства предъяви, если найдутся, кто поверит? И можно будет дальше, втихую, вершить правое дело — карать многочисленных гадов. Обидно, правда, что многие из них так и не догадываются о том, кто им головы рубит и за что. До последнего ведь уверены, будто конкуренты некие убирают их с дороги в процессе внутридворцовой грызни за кресла помягче и подушки сидельные, ближе к трону расположенные».
Да, собственно, размышления его были уже в пустой след. Принял он уже решение, и более чем принял, он уже привел план в исполнение. Конечная цель еще не осуществилась, но все шло к ней теперь, независимо от желания Ругана. Он принял решение вчера, когда Грапуприс ознакомил его с новым, еще не разосланным фельдъегерской почтой приказом. И предписывал он всего-навсего: «Срочную ликвидацию всех содержащихся под стражей политических заключенных, независимо от вынесенного ранее судом приговора». Простенько и со вкусом. Было и разъяснение: «В связи с переводом в ближайшее время всех ресурсов страны на военное положение». Приказ должен быть отправлен сегодня к вечеру по линии управления Ругана. Официально Руган по-прежнему занимал пост ответственного за внутренний порядок столичной зоны, но в реальности он почти единоначально руководил всеми полицейскими силами страны. Так сложилось.
Сейчас вероятность отправления верховного повеления по «местам не столь отдаленным» неотвратимо приближалась к нулевому уровню. Пятнадцать минут назад полковник Руган загнал в подземный гараж императорского атомного бункера электромобиль с часовым механизмом, соединенным с нейтронной боеголовкой малой мощности — пять килотонн. Теперь Руган медленно и чинно, в соответствии с саном, выбирался из убежища другим путем. Встречные охранники отдавали ему честь, он вяло отвечал. Они были уже не людьми — так, тенями. На всех них уже были нацелены смертельные нейтронные лавины.
Бывший телохранитель, а ныне телоуничтожитель, анализировал проделанную работу. Все ли он сделал как надо? Специалист по эксплуатации, угрюмый молодой инженер Забат, ставший совсем молчаливым после произошедшего в столице (может, у него кто-то остался там, в пепелище, кто-то родной?), был после приведения бомбы в готовность отправлен Руганом на все четыре стороны. Машина была закрыта, устройство не тикало и не шумело, так, мигал внутри индикатор, остановить его не представлялось возможным. Разве что взорвать рядом простую мину, дабы разнесла бомбу в клочья до осуществления цепной реакции. Даже взять и вывести машину на свет божий и то представляло бы сложность, уходя, Руган соединил проводок так, как ему показал и растолковал Забат; ну и главное, Солнцеподобный присутствовал в нужном месте — в своих апартаментах. Конечно, можно было отсоединить проводок и все же вывести электромобиль вон, но ведь для этого нужно было знать о плане. А кто теперь во всем мире, после огненного смерча в месте заседаний Малого Совета, знал о плане? Руган да Забат, и более ни одна живая душа на всем белом свете.
До времени «Икс» оставалось тридцать пять минут, умеренно неторопливый Руган уже находился у выхода, когда его нагнал запыхавшийся молодой посыльный. Сердце екнуло, ловя информацию-предчувствие.
— Господин полковник, — отсалютовал сопрано-сержант, — вас срочно приглашает Его Величество... — пошло перечисление титулов, без сбоев и почти не дыша, однако Руган уже не слушал, он усиленно поглощал адреналин телом, а мозгами сплошной шум нейронной паники.
Можно было плюнуть на посыльного и идти дальше... Только странное поведение главного полицейского будет доложено вверх. Можно было тихонько, но умело стукнуть посыльного и, бесчувственного, сдать под арест на выходе... Но снова подозрительное поведение молодого полковника будет доложено выше, и кто-то вспомнит об оставленном электромобиле. Странно ведь, приехал на нем, а убыл на своих двоих? А времени еще вагон, могут успеть разобраться, натасканы на заговорах. И могут сообразить, что трогать мобиль вовсе не нужно, а надо спешно провести эвакуацию. За лишнюю панику Император по голове не даст — любит суету.
— Где Великий? — Руган тянул время, он и так знал, недавно интересовался у дежурного по кристаллофону внутренней связи. С таким же результатом можно было спросить: «Который час?» Тоже сами знаем, который, на руке часы, а в голове хронометр.
Ответ о месте пребывания Солнцеподобного совпал.
— Молодец, сержант. Быстро бегаешь, — сказал Руган и развернулся на сто восемьдесят градусов.
ПЕРЕГОВОРЫ
— Итак, господин командующий прикрытием неизвестно чего, — сказал в микрофон штурм-майор Мероид, — вы получили мои устные требования?
—Господин глав-штурм-майор, вы забываете, с кем говорите! — взревел Диракузо. — Я командующий всей воинской группировкой, и не забывайте, если вы внимательно прочитали мое послание, что сейчас все части находятся в повышенной степени готовности, исключая вашу. В какой стадии готовности находитесь вы?
— Наш объект состоит в наивысочайшей готовности к отражению не только воздушной, но и наземной агрессии, — с издевкой отчеканил Мероид. — И у вас руки коротки свернуть нам шею. Сколько снарядиков израсходовала доблестная артиллерия намедни, а?
Разговор происходил по «громкой» связи из «главного барабана». За эти сутки солдатам и людям Лумиса, среди которых нашлись профессиональные сварщики, удалось починить и подвесить на место внешнюю броневую дверь, и теперь после фильтрации в кабине стало возможным сидеть без противогазов. Разговор слышал не только боевой расчет, дежуривший на местах, но и ученые, не занятые в настоящий момент модернизацией, и, разумеется, новорожденный Совет Старейших Диктаторов, как его с сарказмом окрестил кто-то из «больших лбов», в который вошли Мероид, Лумис и Фаро Ражпуган — организатор заговора ученых.
На противоположном конце линии некоторое время молчали, возможно, приглушили связь, пока Диракузо выплескивал гнев на попавшихся под руку подчиненных.