Одевшись, я пихнула ноги в калоши и подхватила таз с постиранным бельем. Думая о том, что нужно сообразить в предбаннике веревки для сушки, вышла на улицу. Там меня ждали. Папа проскочил внутрь и закрылся. Ну, правильно. Он ведь тоже поизвалялся в земле. А вот что тут делает гад? Своей что ли бани нет?!
- Ты чего так долго?
Он кинул взгляд на таз у меня под рукой и попытался отобрать его.
- Ты куда руки свои тянешь? - гневно прошипела я и спрятала таз от него подальше.
- Да я помочь тебе хочу! Ты чего такая злая? - заступил он мне дорогу не давая пройти к дому.
Аглая стояла у нашей калитки и жадно ловила каждый наш жест и слово.
- Соседушка! - я повернулась к ней, пнув калошей и без того грязного Виктора. - Зайди ко мне. Поговорить нужно!
Гад фыркнул на мой маневр и отошел. Не совсем дебил, уже хорошо.
Аглая подскочила ко мне и мы парочкой подружек прошли в дом. На чердаке соседку прорвало. Оказывается, не просто так она около забора отиралась.
- Представляешь, завтра Максимку забирают на службу. Сначала, разумеется на обучение солдатскому делу, а потом и в строй. А служивые в таверне как раз за ним и приехали. - затараторила Аглая.
- Это что ж за почести такие, чтобы одного парня да целым отрядом сопровождать? - удивилась я.
- Чай не простой парнишка, а старостин сын! - покивала она - Да и не одного Максимку забирают.
Аглая замолчала и выжидательно уставилась на меня. Мне не жалко, я спросила:
- И кого еще забирают? У нас, вроде бы, все парни при деле. Никто не изъявлял желания идти в военные.
- Дак Виктора же! Это ж его отряд. - всплеснула она руками. - Вот и приехали за командиром, а заодно и старостина отпрыска до места проводят и Трофиму Гордеичу отпишутся о доставке.
- То есть, завтра он отчаливает? - аккуратно уточнила я, не выказывая заранее радости.
- Ну да! Мы все собираемся проводить его от дома старосты. Ты идешь? - и глазки прищурила в ожидании ответа.
- Проводить мне его что ли? Чай не чужие люди. - задумчиво пробормотала я развешивая на веревках белье.
- С Виктором не чужие? - уточнила любопытная Аглая.
Я чуть не повесилась на веревках от такого предположения.
- С ума чтоль сошла?! С Максимкой, разумеется. Велея твоего Виктора небось проводит сама. Без поддержки.
- Да он от нее носится как угорелый! - развеселилась соседка. - Видела бы ты, как намедни он по оврагам от нее ускользал! Да если б я не стояла там рядом, то и не заметила бы его.
Я опустила тот момент, где соседушка отиралась у оврага.
- Что ж он от девки-то бегает? Вот понаберут трусов на службу, а отечество потом страдает! - возмутилась я не то и правда за трусость парня, не то за Велеины промахи.
- Ну вот ты не скажи! - встала на защиту гада Аглая. - Его отряд сам градоправитель очень уважает. А от Велеи бегает, чтоб не обижать ее. Не воюет он с женщинами. С детства такой. А чего ты Виктора-то не привечаешь? Хороший парень ведь!
- Вот и привечай его сама, если он тебе так нравится! - вспыхнула я.
- Да я б рада. - рассмеялась соседка. - Да только возраст у нас уж слишком разный. Да и Тихон у меня есть. А тебе, между прочим, семнадцать уже!
- А я в монастырь пойду! Нечего меня с пути истинного сбивать. - отмахнулась я от нее наволочкой.
- Какой тебе еще монастырь с твоим-то характером?! - вскинулась Аглая.
- Мужской! - отрезала я и стала спускаться с пустым тазом в сени.
Аглая трусцой устремилась на улицу. Я пихнула ей в руки таз, ибо нечего порожняком гонять. Через мгновение она уже донимала отца, который только вышел из бани. А пока я разливала вскипяченный чайник и раскладывала кашу по тарелкам, он вошел на кухню дрожа толи от холода, толи от гнева. Не угадала. Папа беззвучно ржал.
- В какой ты монастырь еще собралась? - еле просипел он. - Отца Митрия удар хватит, когда Аглая до него донесет эту информацию.
- Отец Митрий - сильный человек. Выдержит. Возможно только, когда до батюшки дойдут очередные новости, меня или притопят в купели или совершат ритуальное убийство. - спокойно кивнула я и села завтракать.
Матрас пришлось сушить на печи. Неплохо он так промок. Правда больше оттого, что я проливала отвары. Зато теперь он пах травами. Щенок внимательно смотрел за перемещением моего ложа и, пока мы отвлекались на бытовые дела, сожрал уголок матраса. Ну хоть не насрал.
Силы у меня закончились быстро. Василенины отвары продержали меня до самого вечера, но особо ничем я не занималась. Все легло на плечи папы. Тот и матрас мне чистый притащил с чердака, и обед варил, и щенка выгуливать начал... А я сидела, привалившись спиной к печи, и вязала из остатков ниток шаль для бабы Мии. Ну а что мне делать, когда кроме рук ничего не работает? А так вроде бы на прогревании и отрабатываю уроки по обработке шерсти и пряже.
С утра мы отправились на проводины. Ну прям осенний призыв для новобранцев! Музыки только не хватает. Меня это маленько задело и я спровадила подвернувшегося Проньку созвать музыкантов, которые были на свадьбе. Честно-причестно! Я не хотела чтобы так вышло!
Толпа стоит и ожидает выхода Максимки. Музыканты с гармонью, гитарой и бубенцами наготове. Отряд красивых сильных мужиков в количестве пяти человек в одинаковой форме стоят и подозрительно присматриваются к нам. Виктор смотрит только на меня. Чует гад, что что-то будет.
Максимельян выходит понуро на улицу и тут музыканты грянули что-то торжественное. Не "прощание славянки", но мне понравилось. Максимка шарахнулся в сторону. Староста успел подхватить его под руку и, гордо шествуя, вручил под присмотр отряда. Старший по возрасту дядька с черной бородой с проседью заметил интерес Виктора к моей скромной и незаметной персоне, подмигнул мне и усмехнулся. Тут меня будто кто-то дернул и я, подскочив, пробежала к Максимке и обняв того за шею заголосила:
- Максимка, родненький, я тебя ждать буду! Честно-честно! - а на ухо прошептала - Сделай вид что рад и постарайся от меня Виктора отвадить. Руки только не распускай, а не то вырву вместе с гландами.
Видя мой порыв, Велея выбежала из толпы и бросилась на шею Виктору. Он попытался оторвать ее ручонки от воротника форменной куртки, но только ткань затрещала. Молодец, рыжая! Моя школа!
Тут Максимкины руки опасно легли чуть ниже моей талии. Я резко втоптала каблук сапога тому в носок ботинка. Ну а что он себе позволяет? Я же предупредила! А широкая юбка скрыла мои движения ногами. Народ только отметил, как Максимка резко побледнел и откинул руки в стороны попав в живот одному из отряда. Не ожидая сопротивления, служивый согнулся пополам.
- Ой, да не стоит кланяться! - улыбаясь заявила я, пытаясь разрядить обстановку.
Отец Велеи помог освободиться Виктору от цепких дочерних рук и увел ее в толпу. Девицы на выданье, что отирались у таверны высматривая бравых молодцев, попыталась проделать тот же маневр, что я и рыжая. Неудачно. Они только ломанулись в нашу сторону, как их родители похватали кого за руку, кого за косы, а кого и за ноги умудрились. Народ слегка поредел попадав в грязь. Я же, гордо вскинув голову, отошла к отцу, оставив Максимку с рифленым следом от сапога на гладкой коже ботинка. На память, решила я. Вид папы на меня был довольно красноречив.
Отец Митрий вышел вперед и встал рядом с Трофимом Гордеевичем. Косо посмотрев в мою сторону, он освятил крестным знаменем сына старосты и толкнул речь о сохранении души и веры в господа бога нашего единого. Я почти прослезилась. Как-никак двое надоед отчаливают. Еще бы Велею куда сбагрить...
Тут явилась со стороны таверны неизвестная мне ранее девушка. Стройная, гибкая и одетая не по-нашему. Длинные ноги облачены в черные обтягивающие лосины. Высокие черные сапоги из мягкой кожи были до колена. Сверху наглухо застегнутая косуха со множеством шипов и металлических колечек. Рыжие, длинные до пояса волосы забраны в высокий хвост. Она кивком поздоровалась с отрядом и прямиком двинулась в сторону батюшки. Тот же, высоко подняв рясу и обнажив крепкие ноги, быстрыми скачками умчался в церковь и заперся изнутри. Мне уже нравится эта бестия!
Народ с осуждением рассматривал наряд красотки. Отряд Виктора смотрел на нее как на равную. Сам парень даже не обратил внимание на вновь прибывшую и осуждающе пялился на меня. Я же глядела с восхищением на эту, как есть, амазонку. Мой взгляд она и заметила.
- Поговорим? - подошла ко мне эта фурия.
- Не здесь, я так понимаю. - кивнула я. - Пап, пригласим девушку на чашечку чая?
- Лучше на тарелочку супа. - не стесняясь поправила меня девушка.
- Конечно. - ответил папа, глядя на меня с укоризной. Мол, ты кого в дом приглашаешь?!
Я развернулась к Максимке и помахала ему белым платочком. Потом подумала и высморкалась в него. В платочек. Не в Максимку.
Отряд с Максимельяном ушли в трактир за лошадьми, немного помятый и грязный народ под музыку отправился провожать будущего бойца, а мы втроем отчалили в сторону дома.
- Пап, ты не переживай. - обняла я его за талию. - Я перед Василеной тебя оправдаю.
- Причем тут Василена? - не понял он.
- Ну вдруг приревнует к нашей гостье.
- Да я ж за тебя переживаю. Такие знакомства до добра не доведут! - и бросил косой взгляд на девушку.
- Не переживай. Я не за твоей дочкой сюда явилась. - ровно ответила девица. - Но мы, определенно, подружимся!
На прощание она кинула на церковь задумчивый взгляд.
Любовная история батюшки.
Зайдя в сени нашего дома, я пристально рассматривала рыжеволосую. Сняв утепленную мехом изнутри куртку, она явила нашему взору плотно облегающую черную кофту типа водолазки с высоким горлом. Хороша. Фигура как у топ-модели. Она глянула, изогнув бровь, в сторону скамьи, на которой стояли два погнутых ведра. Одно стараниями коровы, другое получило ранение при падении на голову Виктора. Папа заметил интерес гостьи к таре и покраснел.
- Это так... Издержки производства. - мутновато прояснила я.