- Я научу. Когда, в следующий раз, приеду сюда, тогда и начнем. - ровно сказал Виктор, не поднимая головы от документа.
- Ясмина, может ты научишь? - пискнула я.
Ну не хочется мне с этим гадом время проводить. Даже в целях обучения. Не нравится он мне. Или нравится... Ну уж нетушки!
- Нет, Олена. Не хочу я время терять. Дружить с тобой я буду, но ругаться не хочу. - покачала она головой.
- Чего ругаться то? Я ж прилежной ученицей буду. Не высшую математику прошу объяснить, а алфавит только. - попыталась я ее "уломать", но тщетно.
- Есть у тебя уже учитель. А я лучше девиц от Митрия отгонять буду. - она кинула ласковый взгляд на батюшку. - Чтоб не увел никто.
Ого-го! Встрял Святой отец по-полной. Хотя, он, вроде, и не против. Вон, сидит и улыбается. Надо хоть узнать, как она так быстро его в оборот взяла. Любопытненько!
- Тебя математика тоже интересует? - спросил Виктор, спокойно глядя на меня.
Меня? Я, между прочим, экономист! С высшим образованием! Нашел кого учить. А в слух ответила:
- А ты и в математике шаришь? Ой, ну какой же ты замечательный! - прижала я ручки к груди. - Надо Велее рассказать. А то девка, может еще сомневается насчет тебя, но после математики точно втрескается по уши! Будешь дебет с кредитом сводить. Десять в доход, тридцать в расход...
Глядя, как он сначала изумился, а потом скис и ухмыльнулся, я была почти счастлива. Самую малость.
- Пап, ты же говорил, что хотел Ясмину к нам в охрану поставить. Я тебя неправильно поняла?
- Если в договоре будет сумма больше, то мне нечем будет перекрыть. - вдохнул он.
Трофим Гордеевич встрепенулся.
- Ты тоже поедешь? Тогда надо будет тебя в список включить. Для отчетности! - поднял он указательный палец вверх. - А охрана распространяется на весь караван. Дешевле выйдет, уж поверь!
- Ты тоже поедешь? - спросил меня соседский внучок, покосившись на мешок, который он оставил у порога.
- Тебе-то что? - фыркнула я. - Захочу и поеду!
Заседание за столом продолжилось без меня. И так было ясно, что девушка согласится на условия старосты. А сколько, кому и за что, я уже выяснила из разговора.
Пока я ходила кормить кур, все разошлись. Только Ясмина задержалась и радостно сообщила, что все в порядке и мы едем вместе.
Заходя в дом, меня притормозил папа.
- Там мешок тебе оставил сосед. - он кивнул в угол у порога. - Сказал, что это подарок. И если надумаешь ему вернуть, то он выбросит все в яму.
Мешок был легким. Развязывая шнурок, я и не предполагала, какое там сокровище - клубки разноцветных ниток покатились по полу. И это он хотел выкинуть? Да ни за что! Сокровище! Моя пре-е-ле-е-сть!
Имя дать - не чай попить! Тут подходящее надобно.
Время тянется, когда заняться нечем. Мое же летело только так. Нитки крутились, нитки вертелись, нитки сплетались и преображались.
Папа терпел долгую неделю, но не выдержал. Зашел резко в мою комнату, вытащил из рук очередную заготовку и навис надо мной.
- Четыре!
- Что четыре? - тихонько просипела я.
- Четыре крючка! Четыре крючка ты извела за семь дней! - возмутился он. - И ведь не сломала, а сточила!
Я глянула на кучу вязаных вещичек на столе и тихонечко прикрыла подолом еще два крючка, собственно, уже без крючков. Не вышло.
Молча папочка поставил меня на ноги, укоризненно посмотрел в мои очень грустные глаза, повертел в руке очередные замученные инструменты, закинул меня к себе на плечо и вынес в сени. А там холодно!
- Пап, ну ты чего? Пап! Ну я же не специально! - заканючила я. - Тут холодно, между прочим. А ты тиран, папочка! Слышишь? Ты родную кровиночку почти с голым задом из дому выставил.
- На, прикрой свой голый зад. - он натянул на меня тулуп и пихнул мои ноги в валенки.
Вытащив ошалевшего щенка из кухни, папа затянул петлю на шее у малыша и вручил мне конец веревки.
- Эт-то что? - выпучилась я. - Не буду я его вешать! Ты с ума сошел?
- Это ты с ума спрыгнула со своими нитками! - стукнул ладошкой он меня по лбу. - Выгуляй поди собаку свою. А то сама на моль похожа стала. Только руками как крыльями машешь да шерстью питаешься. И пока ты не дашь имя своему питомцу, домой можете не возвращаться! - и выставил нас на улицу.
Пока мы шли к калитке, до меня еще доносился бубнеж о том, что папа еще разберется с соседом и его дорогим, но таким поганым подарком, который его дочурку в могилу скоро сведет.
- Ну и что ты уставился на меня? - спросила я у подросшего щенка. - Вот как я тебе имя дам, если даже не знаю какого ты пола?! Назову Кешей, а окажешься Ксюшей. И как тогда быть?
- Гр-раф! Р-раф-граф!
Мы вышли за калитку и двинулись вдоль дороги. Я оставляла на свежевыпавшем снегу следы от валенок, а щенок следы лапок и желтые пятнышки.
Проходя мимо дома вдовы Мартыны, меня кто-то схватил сзади, заткнул рот рукавицей и потащил за сугроб у забора. Резко пнув наугад ногой, я попала негодяю по лодыжке, но валенок смягчил удар. Жаль.
- Тихо, Олена! Это я. - Пронька развернул меня к себе лицом и заставил пригнуться. - Чего брыкаешься-то?
- А по-твоему я должна радоваться, что меня в кусты потащили? - тихо возмутилась я.
- Я тебя за сугроб утащил. - поправил он меня.
Я схватила Пронькину голову и повернула вбок, показывая, что мы сидим под рябиновым кустом, на котором еще алели ягодки.
- Зануда! - фыркнул парень.
- Что за конспирация? На нас напали враги?
- Скажешь тоже! Сейчас тут сани купцовы проезжать будут. Хочешь покататься? - глаза парня озорно заблестели.
- Ты давно по шее не получал? Не видать тебе дочери Серафима Фомича! - охолодила я парня.
- Да не его сани-то! К Серафиму Фомичу я со всем уважением, а вот на санях Велеиного бати можно и прокатиться. - подмигнул Пронька. - Тебе это должно быть интересно.
- С чего бы это? - удивилась я. - Да и нельзя мне кататься. Дитя у меня.
Я ласково погладила собаку. Пронька выпучил на меня голубые глазищи.
- От Виктора что ль? А он знает? Да и не заметно по тебе, что дитя ждешь...
- Ку-ку совсем?! Думай что говоришь! Причем тут этот гад? Я тебе про собаку говорю.
Я потрясла щеночком перед носом парня. Тот скосил глаза и замер.
- Ты чего? Собак чтоль не видал? - насторожилась я.
- Таких наглых еще нет. Твой пес, Олена, меня только что обоссал!
Пронька начал суматошно очищать штаны снегом. Я повернула щенка к себе мордой и поцеловала его в нос. Умничка какая! Надо натренировать на определенных людей.
- Пронь, ты прости меня. Он случайно. А ты не знаешь - кто это? - закинула я удочку.
Ну вдруг. Потом и имечко какое на ум придет.
- Ты блаженная? - покрутил он пальцем у виска. - Собака это. Похожа на старостову Бульбу.
- Сам ты такое слово! Я тебя про пол спрашиваю.
Пронька посмотрел под ноги. Шаркнул валенком по снегу и уставился на меня.
- Земляной пол. Сейчас снежный. - и настороженно уточнил - А ты сама что ли не видишь?
- Послал же бог идиота! - простонала я. - Пронечка, - схватила его за воротник, уставилась в глаза и чуть ли не по слогам произнесла - Ты можешь определить пол собаки? Девочка или мальчик? Конкретно этой, моей, черненькой собаки. Вот именно той, которая тебя описала. Принадлежность гендерную. Ты меня понимаешь?
- Ты меня отпусти что ль. Понял я тебя. - попытался он оторвать мои руки от себя.
- Ты мне сначала ответь - можешь или нет? - усилила я хватку.
- Я вам не помешаю? - раздался неожиданно голос сбоку.
Я так увлеклась занимательной беседой с Пронькой, что не заметила, как наше уединение было нарушено. На санях, запряженных каурой лошадкой, восседала Велея. Отец ее сидел спереди и держал вожжи.
- Ну что ты! Можешь присоединиться. - щедро предложила я.
- Я, в отличие от некоторых, по кустам не обжимаюсь с каждым встречным. - высокомерно возвестила эта бестия.
- И очень даже зря! Знаешь какие острые ощущения? - Пронька попытался вырваться, но я была как клещ. - А обжималки в кустах ты щедро компенсируешь валянием в сугробе. Так что не нужно прибедняться, Велеечка.
Отец Велеи вспыхнул и резко повернулся к дочери.
- Что она такое говорит?
- Пап, да она ж сумасшедшая! Не пойми что мелет! - и глазками зырк в мою сторону.
Я активно закивала.
- Да-да! Вы не переживайте Захар Никитич, это со мной она обжималась. - и добавила, когда батенька рыжей подуспокоился - Правда с нами еще один парень был, но это такие мелочи!
Ну а чего эта ржавая себе позволяет? Не трогаю ведь ее. А на меня нападает.
Сани резво стартанули унося Велею навстречу с гневом отцовским. Мы же остались. Так и не расцепившись.
- Олен, - просипел красный Пронька. - Пусти, задушишь...
Я охнула и отпустила бедолагу. В пылу словесной борьбы я слегка придушила парня, представляя на его месте Велею.
- Пойду я, наверное. Покататься не удалось, а мне еще заказ из Молотилок собрать надо.
И бочком-бочком от меня подальше.
- Пронь, - окликнула я - Что насчет пола? Девочка или мальчик?
Парень стремительно скрылся за снежными кучами. Не судьба мне сегодня домой попасть!
- Имя, сестра, имя! - посмотрела я на собаку. - Черныш? Уголек? Негра? Афросельчанка? Кто же ты, дитя Бульбы?
Вышагивая вдоль дороги мы отправились дальше. Крупные снежинки летели красиво кружась и опадая на землю. Как-то по-новогоднему. Спокойно, тихо, предвкушающе.
В легкой медитации мы дошли до дома знахарки. Труба выпускала дымок, расчищенная тропинка приветливо вела к дому, у которого сидел Черныш. Щен заметил собрата и рванул к нему, резко натягивая поводок. Я полетела следом. Сидя на тропинке я смотрела как моя собака тащит на конце поводка мою рукавицу. Хорошо, что не меня.
Из дома выскочила Марита и подбежала ко мне помочь подняться.
- Ты чего сидишь? Простудиться хочешь? Мама вот всегда говорит, что без дела на снегу делать нечего!