- Вот тут надо перегородку делать.
- Нет, если тут, то получится, что одна комната станет проходной. Надо сделать маленький коридорчик с двумя дверьми. Дети-то разнополые! Нечего им объединяться.
- Ну тогда вот так!
- Ага. И окна бы пошире. Хорошо, что их там два. Как раз по одному на детскую выйдет.
- Тогда надо еще стекла заказать в Песчанке.
- Я с тобой поеду. Не была там еще. Вот тут можно стол поставить. А в угол кровать. А здесь шкаф небольшой...
Мою речь прервало шипение выкипевшей воды. Чай заварила в литровом чайничке, закрыла крышкой и сверху накрыла полотенцем. И только я повернулась к столу, как застала умилительную картину - спящий папа на столе. Лишь бы не грохнулся.
- Пойдем, - я потормошила его за плечо - Я помогу до кровати дойти.
- Аглаю подоить надо. - слабо засопротивлялся папа.
- Подою, если ты имеешь ввиду корову. С соседкой мне не справиться.
- Олена, то что у меня глаза не открываются, еще не значит, что я глухой и не смогу тебе щелбан за такие непристойности дать!
Увела этого поборника морали в комнату и стала собираться с духом. Вид ведра для молока меня неслабо так удручал.
Двойной подсвечник освещал скотный двор. Овцы лежали, но при виде меня резво подскочили. Корова мученически взглянула на меня и тоже тяжко поднялась. Накормив мелкий скот, я накидала сена для Аглаи. И пока она мирно жевала я стала доить. Вспомнился бабулин кошак, который вечно отирался около бабули во время дойки. Та подкармливала этого крысолова, направляя струю молока прямо в кошачью пасть. Надо бы и нам котика завести. А то шуршание мышей по ночам порой сильно мешает спать.
Сделав дело, я вошла в кухню и застала дядьку Григо беседующего с папой.
- ... брус сто на сто и вагонки. Я приду позднее и договоримся о количестве.
- Олена, здравствуй! - дядька Григо повернулся ко мне. - Я пришел тебе книгу передать, но отец твой взял меня в оборот. - он скосил глаза вниз и добавил - И собака ваша тоже.
Куч прогрызал на носке мужчины дыру на большом пальце. Ну вот, еще один стриптизер на мою голову!
- А вы уже таким оголенным пришли или это Куч вас начал раздевать?
Дядька покраснел. Папа нахмурился. Куч грыз. Я улыбалась. Когда еще доведется увидеть выглядывающий из носка мужской большой палец?! Сплошной разврат! Аж жарко стало.
Мужчина накрыл бесстыжесть второй ногой. Ну вот! Опять стал приличным человеком!
- А что за книга? Я ж читать не умею.
- Виктор передал. - благодарно посмотрел на меня дядька Григо за то, что я тему перевела. - Сказал, что сам не успевает к вам зайти. А меня встретил у старосты.
Папа вперил в меня пристальный взгляд. Я выпучилась на него. Что? Что я такого сделала опять?
Книжка была занятной. Похожа на нашу азбуку, только не цветная и буквы-закорючки мне неизвестны. Хотя... Прослеживается небольшое сходство. Вот это явно буква О. Но это не точно. А может быть Р. Хвостик какой непонятный. Или это опечатка? Рукописная книжонка-то.
- Кхе-кхе! - оторвал меня от разглядывания папа. - Ты пойдешь со мной на пилораму?
- А? Да-да! - очнулась я. - Естественно я с тобой! Не сомневайся. Я всегда, везде, в любой ситуации, в непогоду, в ураганы, снежные бури...
- Я понял. - перебил мое словесное недержание папа.
Дядька Григо круглыми глазами проводил меня и бочком-бочком сбежал, на ходу натягивая валенки. Все бы ничего, но они были мои и по размеру ему не подходили.
- И куда мне с такой обувкой? - растерялась я, рассматривая валенки дядьки Григо.
Примерила. В одном могло поместиться обе мои ноги. Ну я обе и пихнула. А кто мне указ?
Дядька Григо вернулся. Поставив аккуратно мою обутку, он вопросительно уставился на мои ноги в одном валенке. Я тоже уставилась на его дырявый носок.
- Скажит-те пож-жал-луйст-та, - проговорила будто эстонка на русском - Вы с Трофимом Гордеевичем часом не родственники?
- Н-нет, а что? - прошептал дядька.
- Стиль одежды у вас схожий. - тоже прошептала я, указывая на прореху. - Видать, дизайнер одежды у вас один на двоих.
Папа подошел ко мне сзади и подхватил подмышки. Усадив на стул, он разул меня и отдал валенок Григо.
- И что это было? - спросил папа, когда мы остались вдвоем.
- Любопытство? - неуверенно отозвалась я.
- Разливай молоко иди. - вздохнул папенька. - Я завтрак приготовлю пока.
Ну и хорошо. С этим я быстро справлюсь. После завтрака папа отправил меня в курятник, а сам пошел делать замеры и высчитывать количество требуемого материала.
Солнышко уже встало и его свет отразился от белоснежного покрывала, которым была накрыта земля. Чистота, свежесть... Надо бы простыни на снегу разложить. Отбеливателя здесь нет, а мама раньше так белье освежала после стирки.
Курятник меня встретил довольно приветливо. Петруччо встопорщил свои белые перышки и величаво прошагал к месту кормления. Курочки проследовали за своим атаманом. Какой послушный гарем!
Рассыпая зернышки в корыте, я заметила шевеление в углу у дверей. Медленно повернулась и уставилась на лиса.
- Ах ты же ж птицелов штопаный! Ты на кого попер, блохастый? Ты куда свой длинный нос суешь? Да я тебя сейчас на воротник выкручу!
Перепугалась я знатно! Столько раз слышала про бешенство диких животных, что сейчас меня просто накрыло. Раскрутив кастрюлю с зерном, я швырнула ее в зверя. Мимо! Лис заметался и попал под крепкий клюв Петруччо. Шерсть и перья полетели во все стороны. Я рванула к двери и распахнула ее настежь. Ошалевшее от нашего гостеприимства, животное на сверхзвуковой метнулось на улицу, унося с собой курочку.
Домой я пришла пришибленная. Рыжая шерсть, белые и коричневые перышки торчали у меня изо всех мест. Казалось, что даже в нижнем белье у меня появился шерстяной начес.
Папуля оторопел.
- Что случилось?
- Пап, - слезы потекли по щекам ручьями. - Он рябу утащил. Совсем! А я ничего не смогла-а сде-ела-ать!
- Кто? Где? Ты цела? Какая ряба? - папа осмотрел меня с головы до ног и, не обнаружив повреждений, крепко обнял. - Кто это был?
- Лис. - шмыгнула носом, успокаиваясь.
- Цела сама? Не укусил?
Я отрицательно помотала головой.
- А ряба - это кто?
- Курочка. Петруччо перья немного растерял, но поколотил рыжего. А пока я дверь открывала, чтобы зверя выпустить, он курочку схватил и утащил. - сквозь вновь выступившие слезы прошептала я.
Отец усадил меня у горячей печи, сунул в руки чай и отправился в курятник. А когда вернулся, то немного меня успокоил.
- Там следы от когтей в углу. Расковырял, видимо, лаз и залез. А тут ты! Ты не горюй, Оленка. Петруччо и ты постарались на славу. Одна кура пропала, а вот четыре цыпленка вылупились.
- Это что? Мама их пропала?
Слезы снова хотели рвануть волной, но папуля остановил это мокрое дело:
- Отставить! - и рукой по столу хлопнул. - Умывайся, одевайся и идем на пилораму!
- А как же...
- Вот так! Вы зверя прогнали, дыру я заколотил. Как сходим за досками, то и расскажем местным охотникам об этом.
- То есть они лиса убьют? - слезы все-таки полились.
Папа простонал и заставил меня умыться холодной водой.
Дойдя до таверны, мы свернули на укатанную санями дорогу к пилораме. Открытое помещение с двух сторон было начинено какими-то приспособами из металла. Высокая крыша держалась на двух стенах и множестве столбов. Рядом стоял небольшой рубленый домик, из трубы которого струился в небо дымок. Вокруг этого домика бегали ребята. Дак вот почему я детей почти не вижу в селе - они тут "тусуются".
Папа отправился договариваться о заказе, а я осталась снаружи. Не женское это дело лезть туда, где царят мужики. Особенно, когда это место меня совсем не привлекает! Так подумала я, пока из домика не вышли трое мужчин. Двое простых работяг лет за сорок, а вот третий... Ммм! Какой красавчик! Молодой, высокий, широкоплечий, беловолосый. Рабочий тулуп, как и рубашка, распахнут на груди. Загорелая кожа притягивала взгляд. Не мужчина, а мечта всех любителей мачо!
Когда-то и я провожала таких взглядом. Вот только, при личном знакомстве, никаких хороших внутренних качеств я не отмечала в таких парнях. Красивая обертка и не более. А конфетка так себе.
Мачо прошелся по мне взглядом и замер. Я оглянулась. За спиной никого. Посмотрела на него с прищуром. Тот улыбнулся и поманил меня пальцем, прямо как в фильме "Девчата". Ну, я ж с такими не танцую! Сложила руки на груди и "обласкала" презрительным взором этого наглеца. Мачо скинул тулуп и продефилировал ко мне.
- И чего стоишь? - открыто улыбнулся он. - Я вообще-то жду!
- Скорую психиатрическую? - съязвила я.
- Чего?
- Чего ждешь?
- Кто?
- Ты.
- Я?
Идиот что ли? Я обошла его вокруг и всмотрелась в лицо. Красавчик, тут уж не поспоришь. Прямой нос, твердый подбородок, четкие скулы, высокий лоб... Последнее обычно у довольно сообразительных людей. А этот дефектный какой-то.
- Сам сказал, что ждешь. Чего ждешь-то? - осторожно уточнила я.
Вдруг и правда идиот? А они бывают буйными.
- Девчонки на меня обычно посмотреть да вешаться сюда приходят... - пробормотал он.
Я оглянулась и присмотрелась к крыше и балкам. Ничего нет такого.
- И где петля?
- Какая петля? - не понял он.
- На которой девчонки вешаются после того, как посмотрят на тебя.
- Никто здесь не вешался! - даже перекрестился мачо.
- Сам же сказал! - возмутилась я. - Мол, девчонки пришли, посмотрели на тебя и повесились!
- На меня. На мою шею. - уточнил он. - Показать как?
И не дожидаясь моего ответа, схватил мои ладошки, пригнулся и закинул себе на шею. Да еще и руками за талию меня обнял и прижал к себе. Глазки мои повылазили, а рот открылся. Вишу на шее у мачо и ножками болтаю.
- Олена! - за спиной раздался папин рык.
- Папуль, - затрясла я ногами активнее - Спасай!
- Папуль? - удивился мачо? - Владияр, это дочка твоя?