- Именно! И я не понимаю, что она делает на тебе!
Мачо расцепил свои руки и я проскользила по его телу на землю. Высокий, зараза!
- Папуль, это не я! Это он! А я просто мимо проходила. И вообще! - мой палец уткнулся в голую кожу на груди этого нахала - Что ты себе позволяешь?
- Невинные обнимашки с племяшкой? - предположил он.
- Обнимашки?! - разошлась я и тут же затормозила - С кем обнимашки?
Папа сопел у меня за спиной. Мачо широко улыбнулся и развел руки в стороны для... Ну да, для обнимашек.
- Любомир, не суй свои загребущие лапы к моей дочери! - папа запихнул меня за спину. - И что ты здесь делаешь?
Хоспаде! Еще и Любомир! Имечко под стать, а возможно, что и отражает суть.
- Работаю иногда. - ответил родственный мачо. - Что мне теперь, с родственницей и обняться нельзя?
- Нельзя! - я высунулась из-за плеча. - Я тебя вообще впервые вижу, а ты уже руки распустил!
- Я ж не знал!
- Теперь знаешь! Не суйся к нам! - отрезал батенька.
Папа развернул меня и повел подальше отсюда. Я обернулась. Любомир стоял расстроенный.
Домой шли в раздрае душевном. На мои вопросы папуля не отвечал. Совсем. Просто шел и молчал. А мне-то интересно! Кто этот красавчик? Неужели во мне тоже такие гены? Ох и детки у меня красивые будут... Стоп! Чего? Какие детки, Олена? Окстись!
Уже дома я дожала папеньку. Просто ходила и ныла в уши. Даже под дверьми туалета стояла. А когда начала петь куклу колдуна КИШа, то папу чуть удар не схватил. Хорошо, что он был в "кабинке задумчивости".
- Что это за страх господний?! Неужели ты на таких песнях росла там? - схватился за сердце обеспокоенный родитель.
- Это почти классика! - гордо кивнула я. - Скажи кто это был, иначе второй куплет начну петь!
Папа покачал головой и ушел на чердак. Я за ним.
- Дядя это твой. Марьянин младший брат. - нехотя ответил отец. - Я его в последний раз видел на своей свадьбе. Ему тогда было лет восемь.
- Как же ты его узнал-то? - поразилась я. - Столько лет прошло...
- Издали еще видал иногда. - пояснил папа. - Да и на Матвея, деда твоего, похож до безобразия. Только что выше на голову.
Мда-а-а... Ростик у дяди ого-го! Уж насколько папа высокий, а тот еще на полголовы выше.
Больше расспрашивать не стала. Видела как неприятно и больно было отцу вспоминать.
Чтобы отвлечься, мы стали разбирать чердак. До самого вечера с перерывом на обед, папа скидывал все в сени, а я растаскивала по стенам, оставляя дорожку между дверью в жилое помещение и дверью на крыльцо. Тяжелый матрас и два сундука, в которых когда-то были ткани мамы, папа спускал сам.
Когда помещение опустело, то я решила не мыть полы наверху, а только вымести песок да мелкий мусор. Все равно тут стройка будет и мусору еще нанесут. Пока махала метлой, то услышала стук в двери с улицы и последующий громкий разговор. Я быстро спустилась вниз и застала рассерженного отца и Любомира.
- Нечего тебе тут делать! Как отказались от нас, то и дорогу можете сюда забыть!
- Я не знал что так все вышло. - спокойно отвечал колоритный дядя. - Даже о существовании Олены только сегодня узнал.
- Меня это не касается! И к дочери не подходи!
Папуля разозлился не на шутку. Стоит красный и кулаки сжимает. Я подбежала к нему и крепко обняла.
- Папочка, тише, пожалуйста. - шептала ему успокаивающие слова на ухо и махала одной рукой Любомиру, чтобы свалил.
Мы-то можем и потом поговорить, а здоровье отца не резиновое. Вон какой бордовый стал. Как бы удар не схлопотал. Срочно надо бежать за Василеной - одно ее присутствие его успокаивает.
Напоив батеньку настоем валерианы, предупредила, что за знахаркой отправляюсь. Натягивая на голову шаль, я выскочила в сени и врезалась в Любомира. Да что такое-то! Постоянно в кого-нибудь влетаю.
- Тихо! Я тебя провожу! - схватил он меня за руку и потащил на улицу.
По дороге я почти бежала. Дядя следовал широкими шагами и не отставал.
- Я не знал, что отец натворил такое. - начал он первый. - Я вообще думал, что Владияр уехал. По крайней мере, так мне было сказано.
- А сейчас что поменялось? - пропыхтела я сбиваясь с шага.
- А сейчас я оказался не один. Лет десять уже как меня отец выгнал. - усмехнулся Любомир и еле успел меня поймать за шиворот, когда я от таких откровений споткнулась.
- Чегой-то? - повисла я на его руке.
- Женился он после смерти матери, да на девице, что ему в дочери годится. - он поставил меня на ноги и подхватил под руку. - А та на меня глаз положила, когда мне семнадцать стукнуло. Когда отказ получила, то наговорила выдумок и прости прощай.
- И где ты сейчас живешь?
- А где придется. Из-за девок нигде житья нет! - и покосился на меня.
- Чего ты смотришь? - я затормозила. - Я не собираюсь на тебя вешаться.
- Я заметил.
В дом знахарки влетела. Василена подозрительно уставилась на гостя, но когда я про папу сказала, то она схватила сумку с лекарствами, быстро оделась и на бегу крикнула, что дети остаются на мне.
Любомир только квадратными глазами посмотрел ей вслед. Потом перевел взгляд на меня.
- Она явно к отцу твоему неравнодушна.
- Василена почти моя мачеха. А это, - показала рукой на Мариту и Владимира - Почти что мои сестра и брат!
Дети смотрели на Любомира оценивающе. Новоявленный дядя поежился:
- Давненько меня так не пробирало от взгляда.
- Привыкай! - "успокоила" я родственничка и хлопнула того по плечу - То ли еще будет!
Бизнес-план и новый жилец.
Пока мы сидели у Василены "в гостях", дети прощупали Любомира во всех смыслах. Марита и я задавали вопросы, а Владимир ерзал на коленях у дяди и отвлекал внимание на себя. Вот дядюшка, не замечая наших маневров, и вывалил всю подноготную.
Жизнь его была прекрасна до того, как Марьяна, моя мама, вышла замуж за папу. Там появилась я и мамы не стало, а дед отказался от родной внучки. Двойного горя не перенесла бабушка и ушла вслед за мамой.
Вот тогда-то Любомир и познал всю соль этой жизни. В восемь лет остался без сестры, а в девять и без матери. Его отец как с цепи сорвался и начал во всех грехах упрекать оставшегося сына. Но это он еще как-то терпел. Все же дед Матвей является купцом, а посему частенько был в разъездах. Оставаясь в одиночестве, Любомир сбегал к соседям и за еду помогал на работах или по хозяйству на земельных участках. Так он стал сначала пастухом, затем печником, потом бочкарем... Ну, и много кем еще. И все это за пять лет, пока на горизонте не замаячила мачеха, которая была ровесницей Марьяны. Та два года жила и шпыняла парня за любой вздох или косой взгляд, а когда тот вымахал в росте и оформился в фигуре, то вообще залезла к нему в кровать. Возмужавший Любомир выставил мачеху и рассказал об этом отцу. Разразился скандал, который, впрочем, за пределы этой чудесной семьи не вышел. Матвей, вместо того чтобы урезонить молодуху, взял и выпроводил сына на все четыре стороны.
После такого фортеля родного отца, мой дядюшка стал жить совершенно самостоятельно. Обучившись множеству профессий, он легко находил себе работу. Вот только внешность его не оставляла равнодушными девчат. Везде, где бы он ни поселился, находились мамзели типа мачехи. И, вроде бы, выгнать его теперь никто не может, а вот отцы и матери этих девиц портили жизнь Любомиру только так! То работы не дадут, то оплату, то слухи распустят, то еще что придумают.
Таким образом, Любомир полсвета объехал, нанимаясь в охрану или просто находя дело в удаленных точках от деревень и поселков. В последний год он жил в Больших Колоколах, но и там его одолела младшенькая дочурка градоправителя. Донимая своим вниманием и преследуя где только можно и нельзя, она вконец оборзела и заявила своему папаше, что Любомир ее попортил. Лекари опровергли ее заявление, но это не спасло дядю от злых слухов, домыслов и отвратительного отношения на работе в артели гончаров. И вот он в Речном.
Странное дело, но в прошлой жизни у меня ни дядей ни тетей не было. Дальних полно, но чтобы родных... Ну здравствуй, что ли?
- Женить тебя может? - поинтересовалась моя будущая сестричка.
Дядюшка подавился отваром и забрызгал весь стол.
- Олен, - обратилась ко мне Марита - Чего это твой дядя такой нежный?
- Понятия не имею. - пожала я плечами и взяла тряпку чтобы прибрать за родственничком. - Может быть, он еще не понял, что конкретно попал?
- Кха-кха! Куда попал? - прокашлял Любомир.
- Предположительно, в семью.
Я, Марита и Владимир хищно оскалились.
Все время до возвращения Василены, дядя просидел в углу, поглядывая на нас. А мы просто играли в кубики пока я рассказывала сказку про Золушку. На моменте превращения тыквы в карету, он не выдержал:
- Ты же понимаешь, что рассказываешь детям чушь и небылицы?
- Ты еще про Буратино не слышал! - авторитетно заявил Владимир.
- А это кто? Жених Олены?
Я закашлялась.
- Деревянный мальчик, у которого от вранья нос растет. - пояснила Марита.
- Это Пиноккио. - поправила я. - Буратино был в театре и ел варенье в гостях у кучерявой собаки и девочки с голубыми волосами.
- Почему волосы голубые? - не понял Любомир.
- А то, что она живет с говорящей собакой, тебя не смущает? - посмотрел на него Владимир.
- Меня уже все начинает смущать. - признался мачо. - И то, что ты, малец, так серьезно рассуждаешь, тоже!
- Терпи. - кивнула Марита. - Олена от тебя не отстанет. Ты ей понравился и она причинит тебе добро. Возможно, будет больно, но ты не пугайся. Это все любя, правда? - последний вопрос она задала мне.
Я кивнула, пряча смех за кашлем.
Знахарка вернулась спустя три часа, когда уже стало совсем темно. Я наварила каши с мясом и мы сидели за столом и дружно работали ложками. Даже Черныш отведал моего варева и завалился под стол, пихнув свою голову мне под ноги.
- Меня накормят? - Василена вошла и скинула с себя верхнюю одежду.