— Расскажи мне о своей магии.
Я произнесла свой вопрос почти шёпотом, но он все равно занесся эхом по гаражу.
Я наблюдала, как он закрыл глаза в попытке спрятать эмоции. Но было что-то, что он не смог скрыть, какая-то вспышка в его глазах. Не просто гнев и не просто упрямство. Там был страх. Я увидела в нем человека, встретившего своих демонов, потому что мне приходилось сталкиваться со своими. Я все еще сражаюсь с ними.
— Если ты не расскажешь мне, с чем ты столкнулся, я не смогу тебе помочь. И не смогу сражаться с твоими монстрами в одиночку.
Когда он ничего не ответил, мне стало больно в груди, я ушла, оставив его одного.
Воздух уже был тяжелым, налитым влажностью и теплом. А теперь стало еще тяжелее из-за недосказанности между нами.
Когда мы снова вошли в дом Мозеса, все повернулись, чтобы посмотреть на нас. Чтобы оценить, что случилось, и что может произойти дальше.
— Блок питания, — сказала я, подошла к Мозесу и вручила ему коробочку. — Если тебе нужно что-нибудь еще, ты можешь найти это и сам.
Он прищурился и повернулся к Лиаму.
— Я так рад, что прогулка была продуктивной.
— Устанавливай эту чертову штуку, — проговорил Лиам.
Мозес пробормотал что-то себе под нос, затем спрыгнул со стула и начал возиться с запчастями в системнике. В сторону полетела пластмасса, теперь уже обугленная и черная, поскольку он освобождал место для новой детали. Он подключил блок, стартанул систему и снова посмотрел на экран.
Но все было тихо. Ни жужжания деталей, ни ярких букв.
— Хм, — произнес Мозес.
— Может, деталь проржавела, — сказал Гэвин.
— Возможно, поможет один прием, — пробормотал Мозес, затем отклонился назад и стукнул по системному блоку кулаком.
Вся конструкция вздрогнула, изрыгнув измельченный пластик, а затем заработала.
— Другое дело, — сказал он, и мы все подошли ближе, чтобы посмотреть на экран. Лиам скользнул рядом со мной, вклинившись между мной и Малахи.
«Ничего страшного. Пусть делает что хочет».
И я себе в этом не откажу.
Мозесу потребовалось несколько минут, чтобы вернуться в сеть Сдерживающих, а Гэвин все время посматривал на системник, ожидая очередного столпа искр. Но все работало исправно, а Мозес вернулся к обрывку файла, который просматривался Бруссардом.
— Т-а-а-к, — пробормотал он. — Файл называется… «Икар».
— Это же что-то из мифологии? — спросил Гэвин. — Парень, который летел слишком близко к солнцу, и его крылья растаяли?
— Да, — ответила я, — это мифология.
— Кому-нибудь о чем-нибудь это говорит? — спросил Гэвин. — Относительно Сдерживающих, Нового Орлеана или Паранормальных?
Когда мы покачали головами, Гэвин посмотрел на Малахи.
— В теории многие наши мифы происходят из Запределья. Основанные на том, что мы предполагали о вашем существования или когда-то о нем знали.
— Я знаю эту теорию, — сказал Малахи. — И я знаю миф. Но в Запределье нет никакой похожей истории. Нам не нужны крылья из воска.
— Справедливо, — произнес Гэвин и глянул на Мозеса.
— Я тоже ничего не знаю со своей стороны, — сказал Мозес, повернулся к экрану и нажал еще пару клавиш. — Если предположить, что Сдерживающие говорят правду о том, когда он умер — а кто его знает, правда ли это — Бруссард открыл этот файл менее чем за час до того, как его зарезали.
— Совпадение? — спросил Гэвин.
— Может быть, — тихо произнес Лиам. — Но это единственная зацепка, что у нас есть.
— Этот файл создал сам Бруссард? — спросила я.
Ему потребовалось некоторое время, чтобы это проверить.
— Не он. По обрывку не увидеть, кто его создал, можно только сказать, что это не Бруссард. Это своего рода функция двухфакторной безопасности. Информация доступна, если его просматривает создатель, и недоступна, если файл смотрит незнакомец. — Мозес провел пальцем по экрану, следуя по строчке букв. — Я могу сказать, что он отправлял этот файл кому-то еще. Не могу сказать, кому, но на основе метаданных, он его посмотрел и кому-то передал. И это последняя задача, которую он выполнял.
— Мы можем посмотреть на сам обрывок? — спросил Лиам. — Или то, что от него осталось?
— Без проблем, — ответил Мозес, затем решительно застучал по клавишам. Его печатанье было словно музыка, как будто он создавал мелодию, стуча кроткими пальцами по клавиатуре. — Смотрите, — сказал он и откинулся назад, чтобы мы могли увидеть экран.
— Ничего не загорелось, — сказал Гэвин, шагнув вперед. — Это уже хорошее начало.
— Хар-дее-хар-хар, — прочитал Мозес с экрана, нахмурившись.
— Я ни черта не могу разобрать, — сказал Гэвин.
Для меня все эти цифры и буквы были полной бессмыслицей. Но чем дольше я смотрела на файл, тем больше мне казалось, что я могу разглядеть какую-то фигуру.
— Это похоже на часть модели, — сказала я.
— Модели чего? — спросил Гэвин.
— Может, молекулы? — Я нахмурилась, пытаясь вспомнить что-нибудь из курса химии миссис Бошамп. — Однажды в восьмом классе мы должны были сделать что-то подобное для нашей научной ярмарки из цветных шариков и соломинок.
Когда они уставились на меня непонимающими взглядами, махнув на них рукой, я указала на два скопления букв.
— Здесь и здесь, — произнесла я, — как будто это шарики, и смотрите, как они связаны друг с другом вот этими штуками? — Я указала на линии, вернее кривые, которые, как я думала, должны были их соединять. — Но вместо шариков и соломинок у нас тут цифры и буквы.
— Молекула, — сказал Гэвин. — Итак, это что-то научное. — Он огляделся вокруг. — Не думаю, что кто-то из нас хорошо подкован с научной точки зрения, не считая шариков и соломинок, но, может, у кого-нибудь есть идеи?
— Нет, — ответил Лиам.
— Наука в Запределье построена совсем по-другому, — сказал Малахи. — Но даже несмотря на это, для меня это не выглядит знакомым. Нам нужно поговорить с Дарби.
Ведь именно это ее научная специализация.
— Думаю, я смогу его почистить, — сказал Мозес, вновь застучав пальцами по клавишам. — Давайте я распечатаю вам бумажный экземпляр. Тогда она сможет поколдовать над ним с научной точки зрения.
Малахи кивнул.
— Отлично.
— А также, думаю, нам пора сходить к Гуннару, — произнес Гэвин. — Расскажем ему, что узнали, и послушаем, что знает он. — Он взглянул на меня. — Полагаю, ты захочешь пойти?
— Конечно. Было бы здорово увидеться с ним.
Мысль об этом заставила меня одновременно обрадоваться и занервничать. Я была уверена, что у нас такая дружба, которая может пережить расставание, но это первый раз, когда мы расставались так надолго.
— Я покопаюсь здесь подольше, — сказал Мозес. — Может быть, смогу найти что-то еще.
— Что, например? — спросила я.
— Данные человека, создавшего файл, или, может, когда были сделаны записи, относящиеся к документам. Посмотрю, над чем еще он работал, на случай, если ничего не удастся найти. Информации для просмотра тут достаточно. Кто бы из людей ни изобрел метаданные, мое ему почтение.
— Мы обязательно ему или ей это передадим, — сказал Гэвин, затем указал на дверь. — По коням.
Глава 10
Когда-то давно авеню Св. Чарльза было одой архитектуре, бульваром, где один за другим стояли особняки, эталонным район, сочетающим в себе благородство и Южное богатство.
Ландро владели одним из домов, так называемым Пальмовым Особняком, который был такого же желтого цвета, как коттедж рядом с Мозесом, с длинной террасой, шикарными колоннами и десятками пальмовых деревьев. Их семья отказалась сдаваться и покидать Новый Орлеан. Вместо этого они устранили повреждения, нанесенные дому войной, и до сих пор живут здесь — Гуннар, его родители и его братья с сестрами. Это свидетельство их любви к Новому Орлеану и их абсолютного упрямства.
До меня также только сейчас дошло, что все мои друзья упрямые. Скорее всего, отчасти потому, что они из тех людей, что остались.
Гэвин припарковался на противоположной пустующей улице, и мы по мощеной булыжником дорожке направились к главному входу. В доме везде было темно, за исключением света в передней комнате.
Он с сомнением посмотрел на медный дверной молоток, а затем легонько постучал.
Через несколько секунд дверь распахнулась. И мужчина, стоявший на пороге, высокий и красивый, с темными распущенными волосами, которые падали ему на лоб, и умными карими глазами, распахнул свои объятья.
Оббежав Гэвина, я ринулась в объятия Гуннара.
— Мы так давно не виделись, — сказал Гуннар.
Он был достаточно высоким, чтобы положить подбородок мне на голову, а его руки сжимали меня так, словно если он не будет меня держать достаточно крепко, я улечу.
— Ага. — Я потянулась, чтобы смахнуть единственную слезу, которой я позволила скатиться. — Как здорово увидеть тебя.
Он убрал мои волосы с лица и поцеловал в лоб.
— И я рад снова тебя видеть.
Он поднял взгляд и кивнул Гэвину с Малахи, а затем посмотрел на Лиама.
— Надо же. Посмотрите, кто здесь. — Объятия Гуннара стали крепче. — Дай угадаю, ты таки достал всех в округе Нового Орлеана и поэтому снова вернулся домой?
— Ландро, — произнес Гэвин, останавливая спор. — Нам надо поговорить. Мы можем войти?
— Просто говорю, как оно есть, — ответил Гуннар. Он посмотрел вниз на меня с беспокойством в глазах. — Но входите. На самом деле, у меня для вас кое-что есть, — сказал он, а затем выпустил меня из объятий, чтобы открыть дверь.
Она сидела на диване, одна нога закинута на другую, с альбомом на коленях. Ее темные волосы были уложены вьющимися локонами, покрывающими плечи.
— Что проис… — начала говорить Таджи, а затем подняла взгляд. Она от изумления распахнула свои карие глаза. Затем, издав полустон, подскочила, уронив свой альбом, и побежала ко мне, ее легкий топ, который она надела с леггинсами и ботинками, развивался в воздухе, подобно крыльям, пока она бежала.