Она сказала это так, как будто сделала мне одолжение, будто бы то, что она об этом не жалеет, было сродни подарку. В качестве утешительного приза — не очень щедро.
Ярость накрыла меня так стремительно, что я еле успела стиснуть пальцы, чтобы не ударит ее, стирая улыбку с ее лица. «Как она посмела говорить о сожалениях?» Она разбила сердце моему отцу, бросила его и ушла от меня даже не обернувшись. Возможно, она и не сожалела, но, скорее всего, у нее также не было понятия о чести и обязательствах, которые она взяла на себя, став матерью. Видимо, она просто нашла себе место получше.
Это не первая и не последняя история о брошенных родителями детях. Но мне никогда в голову не могло прийти, что кто-то может быть настолько безразличен к этому.
Она была словно чистый лист и казалось озадаченной или даже раздраженной тем, что я не вижу ее такой, какой она видит себя.
На мгновение мне показалось, что я вижу ситуацию со стороны, наблюдая, как я пытаюсь разобраться в моих бушующих эмоциях. Я поняла, пока наблюдала за собой и за ней, за тем, как смотрю на нас как на мать и дочь, что потребуется время, чтобы разобраться с эмоциями. Принять то, кем она была, и быть благодарной за то, что мой отец меня защитил.
Это вызвало еще один поток эмоций — но на этот раз из-за него. Она понятия не имела, через что он прошел в качестве отца одиночки, заботясь обо мне и воспитывая, особенно после начала войны, когда закончились деньги, и ему пришлось зарабатывать хоть чем-то, продавая сухпайки и бутилированную воду.
— Как ты могла просто уйти, как будто у тебя не было обязательств?
— У меня были обязательства. Очень важные. И я даже в этом преуспела.
— Например, «Икар»? Не он ли одно из твоих обязательств?
Она застыла, а ее лицо стало непроницаемым. И в ее глазах отразилось что-то еще, что-то, что я не смогла распознать, так как практически ее не знала. Но это было намного страшнее, чем раздражение, которое еще минуту назад отражалось на ее лице.
— Мне больше нечего тебе сказать. И поскольку ты выглядишь относительно сообразительной персоной, возможно, тебе повезло, и от меня тебе досталось больше мозгов, чем от твоего отца. — Она изобразила улыбку на своем лице, горькую и холодную улыбку. — «Икар» — не твое дело. А мое, и я очень, очень тщательно защищаю свое. Ты можешь уйти прямо сейчас, или я могу позвонить Сдерживающим, и тебя заберут.
Она выжидающе посмотрела на меня.
— Я сейчас уйду, — сказала я, и мне понадобился весь мой контроль, чтобы взять себя в руки и сказать это вежливо.
Она кивнула.
— Полагаю, я больше тебя не увижу. Мне не нужно, чтобы меня отвлекали.
«Пять к одному, что она позвонит Сдерживающим, уйду я или нет». Поэтому я планировала направиться в противоположную от Гэвина с Лиамом сторону, чтобы не привлечь к ним внимание.
Но план мне не понадобился.
Они вышли из-за угла, три агента Сдерживающих с рациями и электрошокерами, пристегнутыми к поясам. Они меня опередили. Она как-то подала им сигнал, пока мы находились на парковке. Пока мы разговаривали, в момент, когда она встретила свою повзрослевшую дочь в самый первый раз, она предупредила их.
Это предательство было словно нож в спину, но она не испытывала раскаяния. Во всяком случае, она хотя бы выглядела раздраженной моими словами. Она подняла ладонь, показывая мне маленькое устройство, которое держала в руке. Что-то вроде тревожной кнопки.
— Ты мешаешь моей работе, — категорично заявила она. — У меня нет на это времени. И если у тебя неприятности со Сдерживающими, это не моя проблема. Ты сама несешь за себя ответственность.
— Джордж! — позвала она одного из них, не сводя с меня взгляд. — У нас тут нарушитель.
— Ты натравила на меня Сдерживающих? — с трудом проговорила я.
— Ты мешаешь моей работе.
И опять это раздражение.
— Руки вверх, — сказал один из агентов, и второй раз за эти дни я подняла руки.
Но в этот раз я смотрела на свою мать.
— Я рада, что ты ушла от нас.
Она дернулась, но движение было столь незначительным, что большинство его не заметило бы. Но я заметила.
— У меня нет для этого времени, мне надо работать.
Она посмотрела на одного из агентов, высокую и стройную женщину с темной кожей и насыщенно-карими глазами.
— Разберись здесь, Шенилл.
— Мэм, — произнесла Шенилл.
Ее взгляд метался между нами, очевидно, она заметил сходство. Но это никак не отразилось на ее мрачном выражении лица.
— Мы еще не закончили, — крикнула я, когда она открыла дверь.
Она обернулась на меня, вопросительно приподняв идеальную рыжую бровь.
— Неужели? А мне как раз кажется, что с вами все кончено, Мисс Конноли.
И вот так, испарившись внутри, она оставила меня один на один с агентами.
«Моя мать сдала меня Сдерживающим».
Я закрыла глаза, думая, что вот они — мои последние минуты свободы. Меня заберут на Остров Дьявола, где я проведу все свое оставшееся время, пока магия не поглотит меня. Пока она меня не уничтожит.
Мне хотелось, чтобы Гэвин и Лиам не вмешивались, остались в машине и уехали. Чтобы они оставались в безопасности. «Может быть, они придумают план, как вытащить меня, а, может, и нет. Но я хотя бы не буду за них беспокоиться».
Но ситуация становилась только хуже.
По улице пронесся грузовик, подъезжая к бордюру. Большой и зеленый, на больших колеса, из окон которого доносилась агрессивная гитарная музыка. В кабине было двое мужчин, еще двое сзади. И пара из них выглядела очень знакомо — Кроули и Джимми, охотники, которые напали на нас за пределами «Вашери». Они вернулись в Новый Орлеан. «Они догадались, что мы приедем сюда? Они знали о ней или об „АДЗ“?»
Они выпрыгнули из машины, мужчина, который сидел на переднем пассажирском месте, держал в руках лист бумаги и указывал на меня.
— У меня есть официальное разрешение на поимку этой женщины, — сказал Кроули своим знакомым голосом с хрипотцой. — На Клэр Конноли.
Я словно вся покрылась льдом при фразе «разрешение на поимку».
До этого момента я была всего лишь подозреваемой, человеком, на которого был выписан ордер на арест. Объявление награды за мою поимку внесло меня в список приоритетов охотников за головами. Я не сильно удивилась тому, что они это сделали, не после того, что произошло в доме Бруссарда. Но от этой новости у меня желудок узлом завязался. Одно дело — жить тихо и не попадаться Сдерживающим на глаза. Совсем другое — знать, что охотники за головами активно тебя разыскивают.
Видимо, не желая меня бросать, Лиам и Гэвин бежали через улицу. Гэвин размахивал куском бумаги в воздухе, словно конкурируя за награду. Скорее всего, это были регистрационные документы на транспортное средство. Но я сомневалась, что это остановит парней семейства Куинн. И даже тот факт, что за Лиама тоже была определена награда, а теперь, возможно, ее еще и за Гэвина объявят, их не остановит.
— Эй, — крикнул Гэвин. — Эй, вы! Она наша!
Все оглянулись, на лицах людей отразились удивление или непонимание, пока они приближались к нам. Гэвин еще раз махнул бумагой, а затем засунул ее в карман.
— Мы застолбили поимку Клэр Конноли. Агент Джэксон лично выдал нам разрешение.
Кроули сделал шаг вперед.
— Ты знаешь, что это так не работает, — сказал он, затем перевел взгляд на Лиама. — Мы поймали ее первые, значит, награда наша.
— Как ты выбрался с «Безумной горы»? — спросил Гэвин.
— Ловец креветок, — ответил Джимми, ровно так, как Гэвин и предполагал.
Кроули и Лиам нахмурились, смотря друг на друга.
— Ты напал на них? — спросил Лиам.
— Я пытался привести сюда твоих друзей для допроса, — Кроули от злости сжал челюсти. — Я так понимаю, это твой брат?
— Ты был прав, — произнес Гэвин. — Неудачник, ты не смог этого понять, когда у тебя был шанс.
Кроули не отводил глаз от Лиама.
— Похоже, сейчас у меня появился отличный шанс это выяснить. Если ты не был осторожен, вы оба, мы получим еще парочку наград за братьев Куинн. Я не буду делать этого прямо сейчас из-за профессиональной вежливости. По крайней мере, пока вы не встанете у меня на пути.
Лиам напрягся, его глаза стали отсвечивать голубыми и золотыми. И это не ускользнуло от внимания другого охотника.
— Вам лучше отступить и уйти.
Взгляд Кроули оставался ровным. Для него это было просто дело, приносящее много денег и, возможно, немного тешащее самолюбие.
— С чего это?
— Потому что она моя.
Кроули поднял брови.
— Вот так, значит? А что, если я не уйду? Меня ты тоже убьёшь?
Несколько человек из группы повернулись, чтобы посмотреть на Лиама.
— Или, может, нам перейти к делу и собрать все награды одним разом?
— Все назад, — произнесла Шенилл. — Это наша заключенная, мы сами ее доставим.
— Я не могу отступить, — сказал Кроули. — У вас здесь даже транспорта нет. Ситуация такова, что, если мы одновременно обнаружили цель, приз достается тому, у кого есть средство передвижения. У нас есть транспорт, награда наша.
— У нас эксклюзивные права, — снова сказал Гэвин, качая головой.
— Чушь собачья, — ответил Кроули, переведя взгляд на Шенилл. — Как насчет сделки? Я забираю Конноли, а вы забираете братьев Куинн.
Шенилл поджала губы, сообразив, что кругом враги.
— Они тоже в розыске?
— Да, — ответил Кроули. — Возможно, они даже без протестов отправятся в тюрьму, если их доставить туда одновременно с мисс Конноли.
— Только через твой труп, — жестко произнес Лиам.
— Или твой, — сказал Кроули. Он достал зубочистку из кармана, сунул ее между зубами и принялся жевать. — Так даже легче перевозить.
На какое-то время повисла гнетущая тишина, все оценивали друг друга, наблюдая, кто первым нанесет удар. Солнце садилось, и для полноты картины не хватало только увидеть проносящиеся мимо перекати-поле.
Мы играли в гляделки… пока Кроули не сделал первый шаг.