– Опять же, – напомнила Барса. – Мы обещали Йолике соблюдать режим радиомолчания. Никто, кроме нее, не знает, что мы здесь.
– И то верно, – вздохнула Тирен. – Это я что-то увлеклась. Но уж больно штука любопытная.
Они взлетели еще через двадцать километров, когда следы окончательно исчезли, и стало ясно, что пора оглядеться с высоты.
Но и сверху никого увидеть не удавалось.
– Они уже могли добраться до города, – предположила Барса Карта. – Вполне. И тогда мы только напрасно жжем топливо.
– Мне тоже кажется, что нужно лететь сразу в город, – сказала Тирен. – Покружим над ним некоторое время, чтобы они нас заметили. Потом сядем где-нибудь на площади, и будем ждать. И не надо никого искать. Сами нас найдут.
– Дельная мысль, – хмыкнула Марта. – Пожалуй, так и сделаем. Правда, «дикие» меня беспокоят, но с другой стороны… Раз Кася и Тепси с ними, значит, и нам, возможно, как-то удастся договориться. Все, набираю высоту.
Бронекар поднялся почти на километр, и Марта, отключила двигатели, перейдя в планирующий полет. Теперь машину в воздухе держали только выдвижные плоскости и гравигенератор.
Дорога, по которой они еще недавно ехали, служила им ориентиром. Марта старалась держаться точно над ней, и вскоре пошла на снижение – впереди и внизу показался город.
Никто из них ни разу воочию не видел городов древности и того, что с ними сделала страшная последняя война.
Город, в котором родились, жили и служили Марта, Барса и Тирен, тоже был весьма и весьма старым. Он возник и вырос за несколько столетий до войны, но, благодаря удачному стечению обстоятельств, избежал ядерных ударов. Правда, на нем было испробовано тектоническое оружие, в результате которого восточная его часть провалилась в расколовшую землю Трещину. Но город выжил. И, хотя затем был изрядно потрепан во времена смуты и короткой войны между мужчинами и женщинами (несколько раз он переходил из рук в руки в ходе упорных боев), снова не только выжил, но и сохранил хороший потенциал для роста и дальнейшего развития. Именно поэтому, после того, как женщины окончательно победили, он и стал политическим, экономическим и культурным центром неохватной территории в Северном полушарии, почти равной по площади огромной и легендарной довоенной стране под названием Россия.
Город отстроили и привели в порядок.
А за последующие сто пятьдесят лет он еще изрядно разросся вширь (женщины отчего-то, практически, не строили высотных зданий, предпочитая находиться поближе к земле) и теперь по своим размерам и сложности транспортной и коммуникационных систем мог бы, вероятно, сравниться с древними мегаполисами. Но на самом деле был для жизни гораздо удобнее. Хотя бы потому, что число его жителей – разумеется, в основном, женщин, – не намного превышало миллион человек.
Впрочем, сравнить по настоящему было не с чем, – ни один из старых мегаполисов планеты не уцелел во время последней войны, и ни один после нее не возродился.
И вот теперь, кружа над этими стопятидесятилетними развалинами, заключенными в сетку улиц и переулков, Марта, Барса и Тирен могли составить для себя хоть какое-то представление о том, какими они были – города, построенные мужчинами.
Этот город был разделен рекой на две неравные части.
Обладая некоторой долей воображения, можно было нижнюю часть принять за подбородок, а в верхней разглядеть нос, глаз и лоб. Река при этом являлась как бы ртом, пересекавшим воображаемое лицо от скулы до скулы и придававшим ему довольно скорбное выражение.
Да, у этого лица не было поводов для улыбок. Разве что в далеком-далеком прошлом. Но потом в это цветущее, полное жизни лицо, влепили две ядерные боеголовки.
Одна вырвала в правой верхней части огромный кусок скулы и лба вместе с глазом и переносицей.
Вторая слегка промахнулась и легла в стороне. Она выжгла всю западную окраинную часть, образовав на лице города нечто вроде челки, зарывающей половину лба.
Единственный уцелевший глаз – центральная площадь города – по-прежнему слепо таращился в небо, и под завалами из кирпича и камня сверху еще можно было различить, и основные магистрали, и обычные улицы и переулки.
Марта сделала несколько кругов над городом, то поднимаясь до километровой высоты, то снижаясь до полутора-двух сотен метров таким образом, чтобы их можно было заметить в любом случае.
Трасса, по которой они сначала ехали и над которой потом летели, делая петлю, подбиралась к городу с юго-востока, превращалась в магистраль-улицу в нижней части «лица» на левом берегу реки и обрывалась, упираясь в разрушенный до основания мост.
Когда-то через реку вело пять мостов, но теперь уцелел – да и то весьма относительно – лишь один – в южной части. Точнее, это были два моста, переброшенные с левого и правого берега на вытянутый остров посередине реки.
– Пожалуй, хватит кружить, – решила Марта, завершая восьмой круг. – Надо садиться. Думаю, где-нибудь в восточной части. За рекой, на западе, практически, одни развалины. А восточная, на левом берегу, не очень пострадала. Вон, видите, удобная площадь, как раз на пересечении с нашей дорогой? По-моему, там будет лучше всего. Как считаете?
– Приняла решение – выполняй, – сказала Барса. – Мы же не знаем на самом деле, добрались они сюда уже или еще нет. Так что это место ничем не лучше и не хуже любого другого. Но разрушений тут, действительно, меньше.
– Если они уже здесь и нас заметили и находятся, например, на другой стороне, – заметила Тирен. – то ничто им не помешает добраться до нас по южным уцелевшим мостам. А если до города они еще не дошли, то вряд ли нас минуют. Действительно, хорошее место, – садись, Марта.
Пологий долгий подъем закончился, и в нескольких километрах впереди они увидели реку и большой город, раскинувшийся на обоих ее берегах.
Отсюда, с перевала, если смотреть невооруженным глазом, город казался не особо разрушенным. И только через окуляры бинокля или забрала шлемов с включенным увеличением можно было рассмотреть то, что сделала с ним война и последующие сто пятьдесят лет.
– Мертвая пустыня, – сказала Тепси и сдернула с головы шлем. – Бр-р– р. Аж нехорошо стало. Не знаю, как вы, а я что-то совсем не хочу туда соваться. По-моему, там и нет никого. Кому взбредет в голову жить среди развалин да еще и радиоактивных? А радиоактивность здесь, между прочим, значительно выше нормы. И выше чем там, где мы высадились.
– Это естественно, – заметил Бес. – Именно сюда падали ракеты с ядерными боеголовками. Но ты не волнуйся – у нас хорошие таблетки. Некоторое время мы можем тут находиться без особого вреда для организма. Я уже говорил.
– Некоторое время – это сколько? – ворчливо осведомилась Тепси. – Мне, знаешь ли, вовсе не светит оставить в этих руинах красоту и здоровье.
– Нам тоже, – кивнул Тьюби и опустил бинокль. – Хотя без красоты мы и так вполне обойдемся. Было бы здоровье. Но, если я ничего не путаю, вы сами напросились в этот рейд. Так что будь любезна, Тепси, избавь меня от нытья, хорошо? Я готов слушать или конструктивные предложения или, на крайний случай, милую, способную развлечь, болтовню. Но только не нытье. В особенности, женское.
Тепси уж совсем, было, собралась ответить соответствующим образом, но поймала строгий взгляд Каси и сдержалась.
– Нам приказано произвести разведку, – сказал Бес. – И я намерен выполнить приказ. В конце концов, мы пластуны и это наша работа. А здесь мы еще ни разу не были.
– У тебя есть какой-то план? – осведомилась Кася. – Нас всего пятеро, а эти развалины занимают такую площадь, что тщательно все осмотреть не хватит, наверное, и года.
– А нам каждый дом обнюхивать и не нужно, – объяснил Тьюби. – Нам, главное, выяснить живет здесь кто-нибудь или нет.
– Ты имеешь в виду людей? – вскинула брови Кася.
– Людей, мутантов – назови, как хочешь. Разве вас, сестер-гражданок, никогда не интересовали подобные места?
– Нет, – покачала головой Кася. – Не интересовали. Они слишком тесно связаны в нашем сознании с тем ужасом, который вы, мужчины, устроили сто пятьдесят лет назад. Эти мертвые радиоактивные пятна по всей планете… У нас хватает иных дел.
– Хм, – ухмыльнулся Фат Нигга. – Я всегда считал, что женщины любопытны.
– Это верно, – сказала Тепси. – Но нам интересно только все живое. Это вас, мужчин, вечно тянет к мертвечине.
– Может, хватит? – с ленцой проговорил Рэй Ровего. – Вчера, кажется, уже наговорились на эту тему по самое не могу. Мужчины, женщины… Откуда вы знаете, живой этот город или мертвый? Крыс помните? Вот то-то и оно.
– Ой, только не надо нас пугать, хорошо? – воскликнула Тепси. – Сам, гляди, не испугайся. До икоты.
– Отставить, – приказал Бес. – Я ведь предупредил уже. Или конструктивные предложения или развлекательная беседа. Никакого нытья и, тем более, ругани.
– Да мы и не ругаемся вовсе, – удивилась Тепси. – С чего ты взял? Лично мне, честно признаюсь, элементарно страшно туда соваться. Вот я и стараюсь таким образом свой страх заглушить. Мелю языком всякую чушь. Мальчики, не обижайтесь на меня, хорошо?
С этими словами она звонко чмокнула в щеку сначала Ровего, потом Ниггу, а затем, секунду поразмыслив, и Тьюби.
– Ух! – констатировал Фат. – А вот за это я женщин люблю. Прямо как свежим ветром пахнуло. Мы, мужчины, так резко меняться не умеем.
– А кто сказал, что я изменилась? – подмигнула ему Тепси. – Может, это я только притворяюсь и ввожу вас в заблуждение?
И первая рассмеялась.
– Ладно, – погасил остатки улыбки Бес. – Вечер близко. Предлагаю дойти сегодня до берега реки. Как раз пересечем юго-восточную часть по этой же дороге и оглядимся слегка.
– А потом? – не удержалась Кася.
– А потом солнце зайдет, – сказал Тьюби. – Подыщем место для ночлега, а уж утром разберемся, что, как и куда дальше.
Глава XXIV
Начальница Службы FF четвертого сектора Лилу Тао была в отвратительном настроении.